Другие грабли. Том 3 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 13

— У нас бюджет ограниченный, — сказал я.

— Как будто только в вас дело, — сказал Семен. — В Голливуде бюджеты огромные, а лепят они такую же ерунду, прости Господи. Вы пистолеты в «Титанике» хорошо рассмотрели?

— Я, признаться, и самого «Титаника» не видел, — сказал я.

— Я тоже, — сказал Петруха. — В командировке был.

— Как будто Кэмерон не мог позволить себе нормального консультанта по оружию, — продолжал Семен. — Мог, конечно же. И там дело ведь даже не в деньгах, я уверен, что нашлись бы люди, которые и бесплатно ему все рассказали. Просто у него такое же отношение, как и у вас. Пистолет и пистолет, кто будет разбираться, в каком году его выпустили…

— Я «Титаник» не смотрел, — повторил я. — Но фильм ведь не о пистолетах.

— То есть, на декорации можно вообще наплевать? — уточнил Семен. — Условный корабль потонул где-то в море, да? Ценность художественного высказывания вообще не зависит от внимания к историческим деталям? На достоверность можно просто наплевать? Отвалите от нас с вашими копьями и пистолетами, у нас тут история про неземную любовь и холодную воду? Так вы на это смотрите? А ничего, что они на той двери спокойно и вдвоем бы поместились, и Ди Каприо не было никакой нужды так долго и театрально тонуть? Нам так нужна драма, что мы готовы даже из пальца ее высосать?

Распалившись, Семен принялся отчаянно жестикулировать, и я порадовался, что меч был у меня в руках, а не у него. А то бы кто-нибудь непременно пострадал.

Скорее всего, он сам бы и пострадал, потому что у меня же рефлексы, с которыми я не всегда могу совладать.

— Кто у вас там меч таскать-то будет? Главный лирический герой, наверное? Знаете, а лучше дайте ему винтовку. Трехлинейку. Тоже ведь историческое оружие. И связку гранат.

— Это уже постмодернизм какой-то получится, — сказал я.

— Вы так говорите, как будто вас это не устраивает. Свежее прочтение, новый взгляд! Геракл нашпиговывает Лернейскую Гидру свинцом! Геракл хреначит по Немейскому Льву из гранатомета! Геракл очищает Авгиевы конюшни напалмом!

— Да там вообще не про Геракла, — сказал я.

— А какая разница? Геракл же античный герой? Пусть будет Геракл! А на главную роль возьмите непременно Машкова, он даже на грека немного похож, черноволосый такой, хотя это и неважно. А то, что он телосложения отнюдь не атлетического, так это вообще ерунда, у вас же свежее прочтение и новый взгляд! Геракл был хлюпиком и убивал всех из гранатомёта! Вы же такими мелочами головы себе не забиваете, вам история важна! А дальше я вам предлагаю типажи отменить, потому что кому они нужны, эти типажи? Актеров можно брать всех подряд, главное, чтобы талантливые были. Пусть русских князей и польских крестьян негры какие-нибудь играют, а Мартина Лютера Кинга — Аль Пачино! Пусть Цезарь будет японцем, а Клеопатра — татаро-монголкой, и боевые носороги на заднем плане! И взрывающийся вертолет!

— А вертолет-то зачем? — поинтересовался Петруха.

— Для большей зрелищности! Взрывающийся вертолет — это красиво и эффектно, не так ли?

— Наверное. Но мы не про это.

— Ах да, у вас же бюджет ограничен, — сказал Семен. — Носорога тогда взорвите, наверняка это дешевле.

— Да мы вообще не собираемся никого взрывать, — сказал Петруха. — У нас все будет тонко и лирично. С махайрами, но без копий, чтобы не накосячить.

— Я бы даже сказал, грустно и сентиментально, — поддакнул я. — Меч-то забрать можно?

Семен махнул рукой.

— Берите, конечно, — сказал он. — Что-то я разошёлся немного, видимо, накипело. По совокупности. Не принимайте все сказанное на свой счет, это не лично к вам претензии, это вообще.

— Да мы понимаем, — сказал Петруха. — Мы вообще не обижаемся. Мы привыкли.

— Как кино-то будет называться? — спросил Семен. — Хотя бы рабочее название уже придумали?

— «Троя. Любовь в осаде», — сказал Петруха.

— Дурацкое название.

Петруха припарковал свой «БМВ» напротив проходной бывшего оборонного завода, на территории которого располагалась лаборатория профессора Колокольцева с действующей машиной времени внутри. Мы вылезли из машины, и я потянул с заднего сиденья длинный сверток с мечом.

— Нас с этим туда вообще пустят?

— Почему бы нет? — спросил Петруха. — Даже если на мгновение предположить, что всем не все равно, так это давно уже не оружие, а так, забавный сувенир.

Я представил, как буду таким вот сувениром рубить какого-нибудь троянца, и меня это совершенно не позабавило. Мир, конечно же, надо было спасать, и кроме меня, конечно же, делать это было некому, но идея лезть в чужую войну и принимать участие в активных боевых действиях никогда не казалась мне особенно привлекательной.

Но Троя сама себя не возьмет, и похоже, что без меня древние греки никак не справятся.

Погруженный в эти невеселые думы, я дошел до самой проходной и только занося ногу над первой из одиннадцати ступенек крыльца заметил Ирину. Да и то в самый последний момент, пришлось даже экстренно притормозить, чтобы с ней не столкнуться.

— Ну, привет, Василий, — сказала она.

— Привет, — сказал я.

— Здравствуй, Петр.

— Привет, — буркнул Петруха. — Я вас, пожалуй, оставлю. Приятно было повидаться.

И он трусливо сбежал на условно закрытую от простых смертных территорию, предъявив свой временный пропуск охране.

А ведь он меня, скорее всего, и сдал. Не случайно же она тут оказалась…

— Давно вернулся?

— Пару дней, — сказал я.

— И даже не позвонил?

— Я… э… не хотел мешать.

— Мешать чему?

— Шесть лет прошло, — сказал я.

— Спасибо, я в курсе.

— Я думал, у тебя тут другая жизнь, все такое. Не хотел вмешиваться и все запутывать.

— Очень благородно с твоей стороны, — сказала она. — Ну как, удалось спасти мир?

— Не совсем, — сказал я. — Но мы в процессе. Мы, так сказать, над этим работаем.

— А что в свертке?

— Вот, — я убрал тонкий слой упаковочной бумаги и показал Ирине содержимое.

— И зачем тебе понадобился акинак?

— Это не акинак, — сказал я. — Это махайра. Версия ксифоса для всадников.

— И где же твоя лошадь, Василий?

— За углом припарковал, там трава сочнее.

Она вздохнула.

— Судя по тому, что сказал мне Петр, вы снова собираетесь влезть в очередную авантюру. Точнее, ты.

— А что именно он тебе сказал?

— Что ты здесь, но ненадолго, и готовишься к новому путешествию, и неизвестно, сколько времени оно займет, поэтому мне лучше выкинуть тебя из головы, никогда не видеть и постараться забыть.

— На самом деле, это хороший совет, — сказал я, хотя все мое естество восставало против этих слов. На этот раз путешествие во времени должно было быть контролируемым, и профессор обещал, что сможет вернуть меня в тот же день, и никаких шестилетних пауз больше не планировалось, но… Аппаратура была новой, методика — почти неизученной, и вообще не факт, что в античные времена мне какой-нибудь отравленный дротик в спину не прилетит.

— Наверное, — сказала Ирина. — Проблема в том, что я уже пыталась ему следовать, и у меня не получилось. Первое время я ждала твоего возвращения, чуть ли не в окно все время смотрела, хотя и понимала, что это выглядит нелепо. Потом, когда прошли годы, я попыталась тебя забыть, выкинуть из головы и, как ты любишь говорить, вот это вот все. Но ты все еще там, Василий.

— У меня схожая проблема, — признался я. — И я не знаю, что нам со всем этим делать.

— Когда ты отбываешь?

— Через пару недель, — сказал я. — Надо еще древнегреческий немного подтянуть.

— О, — сказала она. — Какой именно? Классический, архаический, микенский, постмикенский, эллинистический?

— Не знал, что их так много, — сказал я. — Смотрю, ты в этом разбираешься.

— Я иняз заканчивала, — сказала она. — И потом еще греческий дополнительно изучала, просто потому что он мне нравится. Он красивый. А тебе это зачем? Вы же какие-то будущие проблемы пытаетесь исправить, а не прошлые.