Развод. Я его так любила (СИ) - Грин Анна Кэтрин - Страница 9

Он повторял одно и то же о том, что так нельзя поступать с людьми. Поэтому я знала то, что при нынешнем мире, при возможностях он точно найдёт меня.

Машина приехала желтая. С шашечками. Виктор усмехался и говорил:

— Вот уж не думал что советская мода проявиться и в такси.

А я ему отвечала:

— Лучше что-то хорошее старое, чем непонятное новое.

Но я и думать не могла что это можно примерить и к жене с любовницей.

Погрузив чемодан в такси, я села, обняла себя за плечи, назвала адрес ближайшей гостиницы. Таксист качал головой, а я смотрела на экран мобильника, не решаясь написать дочери о том, что все кончено, все сломалось, все разрушилось, но телефон завибрировал раньше, чем я что-либо решила.

Наталья Сергеевна гинеколог.

Я прикусила нижнюю губу, потому что сдавала последний раз анализы на онкологию.

И звонок врача меня сейчас мог просто окончательно добить, но я все-таки наплевав на последствия, приняла вызов.

— Зоя, добрый вечер,— мягко произнесла мой лечащий врач. — Я даже не могла дождаться, поэтому решила позвонить сама.

— Здравствуйте, — тихо сказала я, ощутив, как с сердца исчезла когтистая лапа отчаяния и страха.

— Зоя, родная моя, я все, конечно, понимаю. Анализы пришли идеальные, идеальные. Все у нас отлично, все у нас замечательно. Но другой вопрос относительно вашего раннего климакса, Зоя. Это не климакс, это шесть недель.

До меня с ужасом дошли последние слова врача, и я, всхлипнув, зажала рот ладонью.

Зоя, почему вы молчите? Не пугайте меня. Вы что, Зоя, вы в порядке?

— Простите,— хрипло произнесла я, теряясь в пространстве.

Шесть недель. Шесть, твою мать, недель.

— Зоя, вы так странно себя ведёте, как будто бы вы не рады, но вы же так хотели завести ребёнка. Вы мне что, хотите сказать, что будет аборт, правильно?

Зоя

Сердце стучало так сильно, что этот стук отдавался болью в груди, щемящей, давящей, распирающей изнутри ребра.

Я только сглотнула, и водитель такси посмотрел на меня с сомнением, словно подозревая смогу ли доехать нормально до пункта назначения. А я сама была в этом не уверена.

Господь милосердный.

Боже мой, столько лет, столько лет после рождения Розы я пребывала в какой-то агонии от того, что у меня не было сил, не было резервов у организма для того, чтобы забеременеть. Два чёртовых эко, которые пичкали меня то и дело гормональными препаратами, и каждый раз был отказ, невозможность забеременеть. Я ощущала себя какой-то ущербной недоженщиной. Это же на самом деле так безысходно, когда открываешь страницу в соцсетях и видишь одна беременна, вторая беременна, третья беременна и просто не понимаешь почему не ты…

И такая просыпается не зависть даже, а непонимание, почему кому-то Бог даёт ребёнка, а мне нет, ведь я вела себя нормально, я была хорошей матерью, я была хорошей женой, так почему у всех есть, а у меня нет? И из-за этого чувства обделённости каждый раз вопросы возникали именно к себе. А достаточно ли я сделала для того, чтобы забеременеть? А хватает ли у меня силы духа, чтобы вытянуть эту вторую беременность? И когда все оказалось разрушено, когда все тайное стало явным, когда Виктор в открытую сказал о наличии любовницы, я узнала такое…

Шестинедельная задержка, которую я приняла за климакс.

Я понимала, что в моём возрасте климакс это такая вещь, что его можно отсрочить. Я, собственно, с этим и обратилась к врачу для того, чтобы более лайтово войти в ситуацию, когда организм начинает перестройку, но я никак не думала, что доскональный чекап организма приведёт к тому то, что я услышу фразу…

Шесть недель.

Шесть твою мать, недель, и мне кажется, я даже помнила эту ночь. Ночь, когда Виктор был неоправданно нежен, трепетен касался моих волос, убирал их у меня с шеи, проходился поцелуями вниз до ключицы. А потом, просто глядя мне в глаза, приближался, нависал надо мной. Та ночь была особенной, она отдавала ароматом свадебного торта, маленьких бенгальских огней, ещё фруктов и сладкого послевкусия вина ягодного, как было в первую брачную ночь. Я тяжело вздохнула, зажала глаза ладонью, и покачала головой.

— Наталья Сергеевна. Может быть, это какая-то ошибка, — тихо уточнила я, боясь и радуясь одновременно, и радость моя была какая-то смазанная, как будто бы я стыдилась её.

— Зоя, родная моя, что у вас случилось? Вы так хотели забеременеть последние несколько лет. У нас все разговоры только были об этом. Я же видела, как тяжело вам даётся невозможность родить ребёнка. Почему вы сейчас так переживаете…

— Наталья Сергеевна, просто скажите мне, что вы ещё не до конца все проверили.

— Зоя, да как не до конца все проверили? У нас самый важный анализ показал, что эти данные завышены, что говорит прямо о беременности. Помните, во время последнего осмотра я брала кусочки из влагалища на онкологию, там все чисто, там нет ничего, с репродуктивной системой по идее у вас все должно быть идеально. По состоянию того, что я видела на осмотре все идеально, репродуктивная система не уходила в спячку, она продолжала работать, просто, вероятнее всего, некорректно, а когда мы поменяли лечение, восполнили дефицит минералов, восполнили все нужные витамины, организм расслабился, и очень плохо, что эко было без этой поддержки.

Я прикусила губы, стараясь принять тот факт, что шесть недель. И что мне было делать с этими шестью неделями?

Я даже не знала, как реагировать.

Запоздалое, стыдливое счастье затапливало душу.

— Наталья Сергеевна, вы точно уверены?

— Зоя, успокойтесь, пожалуйста, записывайтесь на приём, мы с вами все обсудим, но это абсолютно точно информация, да, понятно, что срок очень маленький, но тем не менее, он есть. И если вы помните, эко у нас не выходило, там сразу было понятно, что не наступала беременность, а сейчас, мне кажется, вы просто вымолили этого ребёнка.

Я глубоко вздохнула, сдавливая внутри себя страх и понимание, что да, вымолила я этого ребёнка для себя одной, потому что только мне он был нужен. Вымолила через слезы. Через боль, через разочарование.

— Наталья Сергеевна, что же нам дальше делать?

— Так это вы мне ответьте, что нам дальше делать, по вашему голосу я не понимаю, что вы рады. Записывайтесь на приём. У нас будет немного времени для того, чтобы понять и выбрать дальнейшую стратегию, потому что беременность... Я не хочу давать вам ложных надежд, но это будет тяжёлая беременность. Вам нужен гематолог из-за сильно густой крови. Вероятнее всего, надо будет делать кроворазжижающее прямо в живот. И вам нужен кардиолог, потому что последствия тех родов, они наложили отпечаток на вашу сердечно-сосудистую систему. Если с гематологом мы можем потерпеть, то кардиолог нам необходим срочно, желательно самый лучший, который сможет курировать всю беременность, потому что если встанет вопрос того, что сердце может не выдержать... Я не рекомендую. Да, цинично звучит, но, выбирая между эмбрионом и взрослым человеком, нам правила диктуют все-таки настаивать на аборте, поэтому давайте мы хотя бы сейчас успокоимся и придём к тому, что нас впереди ждёт долгая дорога и осилит её идущий.

— Спасибо, — тихо прошептала я, растирая грудь ладонью и не кстати, вспоминая последнее своё посещение кардиолога, который говорил о том, что моя аритмия это не есть хорошо, и надо пить препараты для успокоения сердцебиения.

— Я вас жду, Зоя, очень жду. Надеюсь, мы с вами сможем выносить этого ребёнка.

— Спасибо…

Я положила трубку и поняла, что меня разрывает на кусочки. Подспудное желание позвонить Виктору и закричать о том, что он Козёл, настолько, что умудрился и с любовницей спать, и меня в беременность свести, было непреодолимым, но я понимала, что как только Виктор услышит о наличии ребёнка, о разводе можно забыть, прогнёт ведь, через боль, через слом, но прогнёт, вынудит, и это был самый крайний вариант.

Водитель, устав от моих слез, только покачал головой и заметил.