Развод. Я его так любила (СИ) - Грин Анна Кэтрин - Страница 3

Мне вычистили все что могли. Лёжа на операционном столе я ещё думала о том, что скорее всего больше родить не смогу, мне вероятнее всего удалят матку, но реанимационная медсестра смогла выправить ситуацию и одному богу ведомо, что она сделала, чтобы вытащить меня и Розу с того света.

А в двадцать пять я вдруг поняла, что не могу забеременеть. В тридцать я начала лечиться как чокнутая, как умалишенная, но всё равно ничего не происходило: беременность не наступала. К сорока мне кажется я пришла к тому, что готова была даже ребёнка из детского дома взять, ведь два эко были неудачными…

Буквально три года назад Виктор уже отчаявшись просто просил меня согласиться на второго ребёнка, даже не догадываясь, что половину этого ада прошла я одна, а он присоединился только когда встал вопрос об искусственном оплодотворении.

И я боялась, что он сейчас скажет, что у него любовница, потому что ему нужен второй ребёнок. Но Виктор ударил меня похлеще чем кулаком, произнеся всего несколько слов, которые разорвали моё сердце на куски.

— Такое с людьми случается, что они просто ничего не чувствуют…

Я вся сжалась, обняла себя руками, зажмурила глаза, чтобы не видеть и не слышать ничего.

— И поэтому ты изменил, потому что больше ничего не чувствуешь?

Виктор склонил голову к плечу, выдохнул и заметил:

— Но это не означает,что любить свою семью я перестал, поэтому выброси глупости из головы, тебя эта часть моей жизни не касалась и касаться не будет, у нас с тобой годовщина свадьбы…

— Виктор, — дрожащим голосом воспротивилась я. — У нас с тобой не годовщина и отпуск, у нас с тобой начинается развод…

— Нет… — между делом бросил муж и наклонившись вытащил мои балетки из коробки, развернул их ко мне и уточнил: — Вот эти берём?

— Знаешь что, Вик, — тихо прошептала я, поднимая взгляд на мужа, — балетки мои положи на место, а в отпуск с собой бери свою любовницу.

Произнеся это, я подвела какую-то моральную черту, все-таки признавая тот факт, что мой муж предатель, изменник и чудовище, к тому же отъявленный циник и моральный импотент.

Виктор склонил голову к плечу и вскинул бровь.

— Зоя, что это сейчас за похоронное настроение?

— А мне что тебе, цыганочку с выходом станцевать?

На языке проступил металлический привкус, как будто бы я сама себя укусила и теперь ощущала во рту кровь.

— Я считаю, что тебе нужно сохранить хотя бы лицо передо мной, по той простой причине, что ничего дерьмового не случилось, Зои… — Виктор отбросил в сторону мои балетки, и я прикрыла глаза, вспоминая, что покупала их специально под белое платье, летний сарафан, просто с вышивкой из японского бисера по низу подола. А на балетках был похожий рисунок, и обувь загремев по полу, так задребезжала этим бисером, что мне хотелось зажать ладонями уши.

Я готовилась к этому отпуску как будто бы к свадебному путешествию, словно бы мы должны были обвенчаться на побережье под шум моря. А сейчас, вместо того, чтобы планировать все это я с ужасом осознала, что ничего не будет, абсолютно ничего, о каком отпуске может идти речь, о каких Мальдивах может идти речь, ему любовница написывает.

— То есть, по-твоему, женщина, которая пишет сообщение мужу это «ничего не случилось». То есть, по-твоему, признание в том, что у тебя есть другая это «ничего не случилось». То есть ты считаешь, что твоё безапелляционное заявление о том, что развода никакого не будет из-за твоей измены это «ничего не случилось».

По мере того, как я задавала вопросы, мне казалось, у меня внутри поднималась какая-то буря из негодования, злости, обиды, непонимания.

За что он так со мной? Чего ему не хватало?

Я бы поняла, если бы он завёл себе женщину, потому что ему очень хотелось родить сына. Я бы действительно это поняла, потому что за столько лет лечения я уже привыкла к клейму ущербной какой-то, бракованной, это я понять могла, но его любовница была не для этого же.

Я же правильно понимала?

Виктор закатил глаза, провёл пальцами по волосам.

— Зоя, ты как маленькая, мы находимся в мире современности, и поверь, люди трахаются просто так, не зная даже имён друг друга…

— Поэтому она у тебя не записана. Да? — уточнила я и прикусила губу, медленно встала, опираясь ладонями о колени, распрямилась. Домашнее платье-халат бирюзового цвета стало непривлекательным, потому что ладони я сжимала на ткани, оставляя противные некрасивые заломы.

— Но только не надо никаких вопросов задавать про неё, хорошо? — Оскалился муж, и я поняла, что эту часть жизни он будет хранить в тайне, вне зависимости от того, какой результат у нынешней ситуации произойдёт в финале.

— А почему, ты боишься, что я буду её оскорблять?

У Виктора дёрнулась верхняя губа. После армии, когда он только вернулся и ещё не успел даже переодеться в гражданское, возле вокзала на него налетела компания из гопников или кого-то такого. Начали задирать, типа молодой солдат туда-сюда. В итоге подрались. У Виктора была рассечена верхняя губа. И поэтому под щетиной я знала, что был шрам, и, когда муж злился, напрягался у него вечно обнажались именно с этой стороны зубы, нерв был задет. Я знала об этом только по рассказам.

— Я ничего не боюсь, Зоя, — взяв себя в руки и снова нацепив на лицо каменную маску равнодушия, медленно произнёс Виктор, — я просто считаю, что обсуждать с женой любовницу как-то совсем не норм, не находишь?

Он лениво сделал несколько шагов, а потом просто сел на кровать. Откинулся на спину, заложил руки за голову.

— То есть наши отпуска с ней обсуждать тебе нормально, а мне, значит, ты ничего не скажешь?

— А я не вижу смысла тебе о чем-то говорить, что тебе даст эта информация?

Она мне ничего не даст, он прав. Но и просто так замолчать эту тему у него не выйдет. Мне на самом деле особо не было интересно, кто его любовница. Мне на самом деле было абсолютно наплевать, как он с ней познакомился, какие у них были отношения. Но этот разговор он только подтверждал тот факт, что муж мне неверен. Этот разговор развевал сахарную дымку моей любви к нему. Ведь я все ещё находилась в эйфории: с одной стороны меня било тем, что у нас двадцать пятая годовщина, совместный отпуск, Мальдивы, белый песок, голубое море, взрослая дочь, а с другой стороны, его предательство.

И в последнее мне с трудом верилось, поэтому каждое слово про его измену добавляло реалистичности этой картине.

— Никто ни с кем не обсуждает наши отпуска. Ты должна понимать, что такие фатальности, они все равно случаются, но это не означает, что надо сломя голову сейчас бежать и доказывать своё право на возможность развестись. Ну, разведёшься ты со мной. А дальше что? — с вызовом протянул Виктор, скосив на меня взгляд. — Рассказывай давай, куда пойдёшь, чем займёшься. Чтоб ты понимала, Зоя, в нашем браке все всегда было общим, если ты мне сейчас так махнёшь хвостом и скажешь, что прекрасно проживёшь без меня, занимаясь своей мастерской, то я поставлю под сомнение эти слова.

— Ну так ты сам сейчас сказал, что все у нас общее, наверное, поэтому и твой бизнес тоже не сможет существовать в прежнем виде, — едко заметила я.

Виктор резко сел на кровати, посмотрел на меня и вскинул бровь.

— Хорошо, однако. Только не забывай. Мой бизнес это половина инвестиционных средств, это лизинг. Это кредитование. Да, это большой оборот. Но ты в разводе ничего с него не поимеешь. И вот поэтому мне интересно, как ты видишь свою дальнейшую жизнь без меня.

Ударил больно, я отвела взгляд.

— Знаешь что, лучше жить без тебя и не ловить вот такие сообщения от любовниц, которые в курсе всего, в курсе всей моей жизни. Я даже подозреваю, что она прекрасно осведомлена, какое на мне белье. Потому что ты это допустил.

Я сделала один медленный шаг в сторону двери, потом ещё один и ещё. Вышла в коридор. Тяжело задышала полной грудью, стараясь как можно больше воздуха глотнуть.