Развод. Я его так любила (СИ) - Грин Анна Кэтрин - Страница 2

— Ты лжешь, — я отказывалась верить, что Виктор предал нашу жизнь. Это на самом деле было что-то страшное

— Нет, не лгу… — произнёс, вскидывая подбородок, муж.— Да, я изменил…

Виктор качнулся вперёд, сделал шаг мимо меня и вышел в спальню. Я осталась рассматривать белый глянец кафеля ванной комнаты и пребывать в шоке.

Сквозь силу я медленно развернулась и посмотрела как муж подняв одну из рубашек, которая лежала на кровати, свернул её и бросил чемодан. Он делал это лениво, буднично как будто бы ничего не происходило.

А я словно заговоренная, больная, чокнутая зачем-то произнесла:

—Нет, нет, ты врёшь, ты не мог… — голос сорвался.

Виктор поднял на меня холодный взгляд.

— Мог, Зоя, — произнёс настолько безапелляционно, что я растерялась.

Не так ведь происходят все разговоры про измены. Мужья рассказывают, что нет, они не с кем ни спали, нет ничего не было, его вообще оклеветали, опорочили.

Почему Виктор себя так вёл?

— Я изменил тебе. С мужчинами такое случается…

Его слова были острее чем кинжал и он не стесняясь срезал меня куски кожи.

Я не верила в то, что он говорил. Даже сейчас получив неопровержимые доказательства его предательства, я не верила.

Да как такое могло быть, такое не могло случиться со мной, не с моим мужем. Мы же с ним так давно вместе, я же так любила его…

Любила так сильно как никто не сможет.

Он не должен был меня предавать.

Я всхлипнула, запрокинула голову назад, ладонью рот зажала, стараясь сдержать рыдания.

Господи а дальше что будет? Как я скажу Розе, родителям, что с ними будет? Или друзья, кто останется со мной, а кто останется Виктором? За двадцать пять лет у нас ничего своего не было, у нас с ним все было общее…

— В смысле с мужчинами такое случается? — тихо уточнила я, ещё пребывая в состоянии диссонанса. — Вик, почему так?

Я же помнила как у нас все было иначе.

Я же помнила как мы начинали встречаться.

Я тогда школу заканчивала, одиннадцатый класс, а он пришел к своему другу, который учился в моей параллели на последний звонок, на выпуск, и увидел меня.

И весь вечер пробыл со мной, а потом мы подали заявление в ЗАГС. Нам не нужно было много времени для того, чтобы решить, что мы друг с другом. Вик был на три года старше, уже учился и снимал комнату в общаге…

Вспоминая всё это и сопоставляя с тем, что сейчас творилось, я не могла понять всю ситуацию.

— С мужчинами такое случается, по причине того, что иногда они разделяют любовь и секс, — чеканя каждое слово произнёс Виктор и меня затрясло.

— Как ты смеешь такое говорить?

— А что ты хочешь от меня услышать? — уточнил муж и закрыл чемодан, прошуршал молнией, словно змея хвостом. Я зажала уши ладонями. — Ты что хочешь услышать от меня, что это всё не я, меня околдовали, опоили, оговорили?

Он даже сквозь зажатые уши умудрился достучаться до меня…

— Вик, лучше пусть будет так…

— Знаешь, что Зоя, я конечно не самый хороший человек в этом мире, но трусом я не был никогда. Если ты уж обо всём узнала, у меня достаточно мужества, чтобы сказать тебе в лицо: да я тебе изменял. А вот играть, рассказывать о том, что меня подставили, нет уж, увольте, я мужик и я могу взять ответственность за свои поступки…

— Ответственность за свою семью ты на кого скинул? — тихо переспросила я, не понимая почему Виктор так поступил, чего ему не хватало браке со мной, все было у нас, была такая жизнь, которая мало кому достается…

— Если бы я хотел ответственность за свою семью на кого-то скинуть, то мы бы сейчас с тобой не разговаривали, — обрубил Виктор и потянулся за моим чемоданом, поднял уроненное мной платье, рассмотрел он на свет, цыкнул языком и заметил между делом. — Это не возьмём, оно слишком вульгарное…

Как он мог вообще сейчас стоять и думать о нашем отпуске, когда здесь такое…

— Ты можешь хотя бы прекратить складывать вещи? — тихо спросила я и покачнулась, бросила взгляд на кресло, которое стояла возле тумбочки. Я сделала шаг и упала в него.

— Почему я должен прекратить складывать вещи, ты сама просила собраться заранее, я собираюсь, — словно бы ничего не произошло заметил Виктор.

— Ты реально сейчас ничего не понимаешь? О каком отпуске может быть речь, когда у тебя такое… — я взмахнула рукой, имея в виду, что увидела у него в телефоне…

— Зоя, я тебе повторяю, если бы я хотел скинуть с себя ответственность за свою семью, мы бы с тобой не разговаривали, но если мы с тобой разговариваем значит никакой ответственности я не скидывал, соответственно скидывать я её не планировал никогда, поэтому я считаю тебе не стоит обращать внимания ни на какие сообщения. Мы с тобой планировали Мальдивы мы с тобой летим на Мальдивы…

Цинично так, что у меня сердце зашлось бешеным ритмом.

— То есть ты считаешь, что мне не надо ни на что обращать внимания, закрыть глаза, зажать уши… — я не договорила. В этот момент Виктор развернулся ко мне, сложил руки на груди и продолжил:

— И начать собираться в отпуск, Зоя… — закончил жёстко, а я прижала ладони к щекам.

— И продолжать быть наивной влюблённой дурой, которая двадцать пять лет сильнее чем в бога верила в тебя, так? А ты в это время будешь непонятно с кем, со своей вот этой, которая даже у тебя никак не записана в телефоне, между одеялком и простыней развлекаться, так? — мне кажется у меня вся речь была построена чисто на автомате, потому что я не понимала до сих пор в какой ситуации оказалась.

— А что ты мне предлагаешь, собрать вещи и уйти? — усмехнулся Виктор, заставляя меня всю похолодеть. — Или как, на колени встать, вымаливать прощение, бить кулаком в грудь, что меня опорочили…

Я покачала головой отказываясь воспринимать все слова Виктора за чистую монету.

В нём говорила злость, в нём говорило раздражение, что я узнала, что женам знать не дано было. Я разрушила его слаженный быт, у него же мухи отдельно, котлеты отдельно, семья это семья, а любовница это…

— Тебе не надо собирать вещи, они уже собраны, — тихо заметила я, прижимая ладонь между ребер, потому что казалось будто бы сердце стало перемещаться внутри от бессилия, от разрывающей агонии…

Викторов вскинул бровь, провел пальцем по щетине и глубокомысленно заметил:

— Я что-то сейчас не понял, на что это ты намекаешь?

— А я не намекаю, я прямым текстом говорю, что вещи у тебя собраны…

— А я тебе ещё раз повторяю, что я ответственность за свою семью ни на кого перекладывать никогда не собирался и что с мужчинами такое случается, что они делят любовь и секс. И ничего в этом страшного быть не может, а оправдываться ни за что я не собираюсь. Мне не пятнадцать лет, это раз. И два, если уж я ни на кого не переложил ответственность за свою семью, то ты должна понимать что развода не будет, ты же не собираешься на пятом десятке стать разведенкой?

Слова ударили так больно, что я не нашлась что ответить в первый момент и почему-то из всего пришедшего на ум я смогла только уточнить:

— Чем она лучше, почему, Вик, почему ты мне изменил?

Я спросила это и ответ боялась услышать.

Я боялась, что он сейчас мне выкатит какой-то нереальный мифический список, но главным недостатком будет тот факт, что у нас всего лишь одна дочь…

Воспоминания острыми вспышками всплыли в голове. Я чтобы не зареветь, чтобы не показать своих слез, сдала руки в кулаки.

Три года назад Виктор так уговаривал родить ещё одного ребёнка, он просил меня, шептал:

— Зоя, это будет наш ребёнок, продолжение меня и тебя. Розе мы уже не так нужны, а младшей будет с нами, неужели ты не хочешь?

Я сильно хотела второго ребёнка.

Когда мне было двадцать пять я так сильно хотела второго ребёнка, что чуть не сошла с ума от того, что мы не могли его завести. Я безумно хотела родить Виктору сына, но дочь мне обошлась безумно дорого. Настолько дорого, что пьяный акушер в государственной больнице чуть не отправил и меня и дочь на тот свет, когда началась кровотечение. А у него руки тряслись, потому что в ночную смену я попал и тогда у нас не было невозможности рожать в частном порядке. Да и частных клиник тогда толком не было.