Свадебное проклятье (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 2

И тут такая незадача!

Следовало все-таки уйти пораньше.

Я смотрю на собеседника, не в силах быстро сообразить, что предпринять: как-то отвыкла уже от положительного вердикта в отношении своей персоны. Обычно в лучшем случае я слышу необязательное: «Созвонимся, спишемся», в худшем: «Прощайте, вы мне не подходите». На последнее отвечаю с улыбкой: «Вот горе-то!», и ухожу, легкомысленно покачивая сумочкой.

От Чэна Маркуса такой концовки уже не дождаться.

— А вам не кажется, что ваше заключение несколько… скоропалительно? При первой встрече совершенно невозможно понять, подходит ли вам другой человек.

Увы, но ему так не кажется.

— Я уже вас видел раньше, — неожиданно заявляет Чэн.

В светских новостях, что ли? Так я давно в них не мелькаю: семья позаботилась, чтобы окружающие прочно позабыли о черной овечке в ее стаде.

— Был как-то по делам в офисе вашего батюшки, вы как раз к нему заглядывали, — поясняет Чэн.

— Вот как? А я вот вас что-то не припоминаю…

И совершенно не помню, когда в последний раз посещала многоэтажный офис компании. И уж тем более, при каких обстоятельствах там состоялось наше знакомство с Маркусом Чэном. Какое-то… одностороннее.

Значит, увидел меня у главы клана Ме́йли, узнал, что у того имеется свободная взрослая дочь, прикинул перспективы и — походатайствовал о свидании. Интересно, спрашивал ли он предварительно разрешения отца? Если да, тот наверняка согласился мгновенно, еще и щедрое приданое посулил, лишь бы сбагрить наконец недостойное чадо с рук и глаз своих.

— Я так понимаю, вы в Сейко́ человек новый… — осторожно начинаю я.

— Сравнительно… А-а-а, вы сейчас о моем акценте? Да, я из провинции Хванджи́, но живу здесь уже больше пяти лет.

Плохо дело! Выходцы из Хванджи традиционно слывут — и недаром! — самыми упрямыми жителями страны.

— Но я работаю над своим произношением и налаживанием связей в Сейко! — уверяет «упрямец», заметивший сомнение на моем лице. — Доказательство — мой налаженный и вполне успешный бизнес.

— Очень рада, что вы так усердно работаете на свое дело и свой имидж! — солнечно улыбаюсь я. — Но, собственно, я сейчас не об этом. Раз вы уже давно проживаете в Сейко, должны были слышать о моих предыдущих помолвках…

Он смотрит прямо.

— Я слышал. И что с того?

— Вас не смущают причины, по которым они сорвались?

— А должны смущать?

Начинает юлить! Вместо того чтобы говорить как раньше, прямо, отвечает вопросом на вопрос.

— Жители Сейко довольно суеверны…

— Но не я.

Собеседник упрямо отказывается понимать, о чем идет речь. Что ж, хватит ходить вокруг да около, скажу как есть!

— Считается, что я виновата в м-м-м… провале предыдущих помолвок.

— А! — небрежно отмахивается Чэн. — Эта ситуация мне тоже знакома! Я, видите ли, сирота с детства. К тому же несколько лет назад остался вдовцом с ребенком на руках. Так что определение «про́клятая судьба» с полным правом можно отнести и ко мне.

Считается, что над человеком, рано потерявшим родителей, а потом еще и новую семью, довлеет проклятье, возможно, даже пришедшее из другой жизни как наказание за грехи, а то и преступления, совершенные в прошлом воплощении. Вряд ли Чэну вообще удастся найти достойную супругу в нашем суеверном Сейко. Разве что он решится взять женщину из окончательно погрязшей в бедах и нищете семьи.

Или старшую дочь богатейшего клана Мейли.

Я смотрю на нового знакомого с невольной симпатией: буквально собрат по несчастью! Но все равно это не повод становиться его женой.

В этот раз Чэн неправильно истолковывает мой взгляд — слава всем богам, все-таки он не стопроцентно проницателен! Поспешно заверяет:

— Вам не придется брать на себя воспитание моей дочери! Альбина сейчас в частной школе «Орхидея», приезжает домой только на каникулы.

Симпатия к «собрату» испаряется так же стремительно, как и появилась. Ну разумеется, где ж ему найти время на собственного ребенка! Ведь можно просто сбагрить отпрыска в дорогую и престижную закрытую школу — и никаких хлопот. У нас, детей Артура Мейли, имелась любящая, хоть и изрядно надоедливая и суматошная матушка плюс когорта заботливых тетушек. Отец же всегда представлялся нам грозным и гневливым божеством, чье слово почиталось как непререкаемый закон, и таким же бесконечно далеким и непостижимым…

До поры до времени.

— Я готов ответить на все ваши вопросы, — сообщает Чэн.

Как будто мне хочется их задавать! Смотрит он с напряженным ожиданием, словно пришел на собеседование по поводу работы. В каком-то смысле так оно и есть. Ну что ж…

— И сколько предложил вам за меня мой отец? — прямо спрашиваю я.

— Достаточно, — не моргнув глазом, отвечает Чэн. — Готов передать вам предварительный вариант брачного договора, ведь все равно это будет нашим общим имуществом.

На мгновение даже становится интересно, во сколько же оценили бракованную дочь Артура Мейли. Тем более предполагаемый жених, похоже, и впрямь готов отвечать. Вот только я сама не расположена слушать ни перечисление моего приданого, ни запросы ко мне как к жене, ни сведения о Чэне Маркусе как о муже, ни о прелестном характере и манерах будущей падчерицы…

Требование родственников я выполнила? Выполнила. Встретилась, вежливо поговорила, даже попыталась честно предупредить о судьбе, которая может ожидать будущего нареченного. Миссия выполнена, все могут быть свободны!

Я поднимаюсь.

— Ну что ж, было приятно с вами познакомиться…

Чэн вскакивает следом. Выглядит он удивленным, но не обескураженным: уж не работал ли в юности коммивояжером, втюхивая упорствующим домохозяйкам совершенно ненужные вещи? В данном случае — самого себя.

— Как, уже?

— Да, мне пора. Что ж…

И опять Чэн Маркус не дает мне окончательно и бесповоротно распрощаться или даже отделаться вежливой скороговоркой «как-нибудь, при случае, свяжемся, встретимся», что переводится понятливыми людьми как «больше никогда».

— Госпожа Мейли, я вовсе не тороплю вас с ответом, но не могли бы вы пообещать хотя бы подумать над моим предложением?

О, пообещать-то я могу что угодно! Хоть Лунного Зайца с неба, хоть драконью жемчужину со дна морского. Странно, что такой опытный бизнесмен до сих пор верит какому-то честному слову! Я вновь пытаюсь произнести дежурную фразу вроде «всенепременно», как Чэн добавляет:

— Если, конечно, я не показался вам отвратительным…

Машинально окидываю его взглядом. Черные волосы встрепаны, воротник не слишком свежей рубашки расстегнут больше, чем полагается на официальной встрече, светлый льняной пиджак, небрежно переброшенный через спинку стула, изрядно помят. Между приподнятых вопросительно бровей — привычная озабоченная морщина, под глазами — темные тени усталости, но сами глаза смотрят живо и ярко. Прямо. Непривычно прямо. Непривычно для Сейко и моего статуса. Маркус Чэн не играет: он решил, что я ему подхожу, и теперь просто ожидает ответа.

Я открываю рот и с легким смешком говорю совершенно не то, что собиралась:

— Что вы, нет, конечно, нет, но…

Но Чэн тут же берет быка за рога.

— Тогда можете не давать ответ сразу, прямо сейчас? Повстречайтесь со мной… ну-у-у, допустим, текущий квартал, прежде чем принять окончательное решение.

— Я…

— У вас, скорее всего, не было времени навести обо мне справки. — Мой собеседник протягивает через стол папку. — Здесь все сведения, которые могут быть интересны. Результаты недавнего медицинского обследования, данные о моей семье, бизнесе, состоянии, движимом и недвижимом имуществе… Если что-то будет неясно, вы всегда можете задать вопросы по телефону, я отвечу на ваш звонок в любое время дня и ночи. Вот моя визитка со всеми каналами связи.

Точно, был коммивояжером, окончательно уверяюсь я, уже садясь в машину и отбрасывая папку с совершенно ненужной мне информацией, как только что испеченный горячий каштан. Чувствую себя крайне удивленной и рассерженной — и на себя, и на моего сегодняшнего знакомого. Прежде всего, конечно, на саму себя: потеряла сноровку? Расслабилась? Как так получилось, что впервые за несколько лет я ухожу со свидания вслепую без полного и окончательного «нет»?