Свадебное проклятье (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 3

Похоже, Маркус Чэн и впрямь очень способный человек: так суметь меня облапошить!

…Округлое лицо с остреньким упрямым подбородком — кажется, именно такие называют «сердечком», спокойные голубые глаза, вежливо улыбающийся рот с неяркой розовой помадой, белая кожа. Кажется, тут обошлось без косметических операций, чем увлекаются сегодня все состоятельные и не очень девушки. Или хирург оказался умелым, и потому аккуратные черты лица выглядят совершенно натуральными, как и (незаметный, понадеялся он, взгляд пониже) высокий бюст под кружевом блузки. Гладкие руки, длинные пальцы с неброским маникюром и тонкими кольцами. Ровный голос, немного книжная речь — ну конечно, она ведь университетский преподаватель! Безупречные манеры, никакого гримасничанья, ровные интонации; просто образец старинной аристократии, девица из известной благопристойной семьи. Если, конечно, забыть, как начинал сколачивать свое состояние глава клана Мейли — именно «сколачивать».

И если позабыть ту первую встречу…

Он почти год добивался личной встречи с самим Артуром Мейли. Вытребовал-выпросил множество рекомендаций от деловых партнеров, преодолел препятствия в виде помощников, референтов, консультантов, глав отделов, директоров того да сего, забросал все известные ему адреса и телефоны письмами, предложениями и расчетами, совершенно не унывая от шаблонных ответов типа «к сожалению, ваше предложение нас не заинтересовало, желаем дальнейших успехов». Наконец или звезды сложились как надо, или очередное послание-рекомендация привлекли внимание президента корпорации, и тот согласился самолично увидеться с упрямцем из Хванджи.

Потому одетый в непривычный и дьявольски дорогой костюм-тройку Маркус Чэн который час потел в ожидании решающей встречи в прохладной просторной приемной над очередной чашкой кофе, поднесенной вышколенной служащей. Начал уже подумывать, что так, в бесполезном ожидании, и пройдет весь день: наверное, безвестного провинциального выскочку просто решили проучить за назойливость! Ну что ж, отрицательный результат тоже результат, будем разрабатывать план дальше…

На девицу, решительным шагом вошедшую в приемную, он поначалу и внимания не обратил — туда-сюда постоянно сновали посетители и сотрудники — но по тому, как заторопилась ей навстречу величественная секретарша и встрепенулись хорошенькие машинистки, или как их там называют, понял, что посетительница необычная. А уж когда услышал «добрый день, миз Мейли» и вовсе навострил уши.

— Он один? — деловито спросила пришедшая.

— Пока да, миз Мейли, — пролепетала секретарь, — но вот господин Чэн уже давно дожидается встречи…

Даже не взглянув на господина, девица обогнула пытавшуюся преградить ей путь секретаршу и, широко распахнув высокую дверь, ворвалась в святая святых — кабинет президента Мейли.

— Как ты посмел!.. — прозвучало уже изнутри. Дверь с грохотом захлопнулась, но все равно в приемную доносились повышающиеся голоса, правда, о чем именно речь, не разберешь. Дебелая секретарша металась у порога, ломая руки и не решаясь войти; машинистки любопытно вытягивали шеи. Маркус тоже подкрался поближе.

— А кто это?

Секретарь впала в такое отчаянье, что даже не одернула не в меру любопытного посетителя.

— Эбигейл Мейли, старшая дочь президента… Ах, ну как я ее не остановила! Он же нас всех сейчас уволит!

Изыскивая способы подобраться к главе корпорации Чэн, конечно, изучал и его семью. Эбигейл — первая дочь, преподаватель литературы в одном из столичных университетов, отчего-то не самом престижном. Не замужем. Довольно замкнута, вредных привычек и недостойных знакомств не имеет, в семейном доме бывает редко, так что для его целей не подходит.

Секретарь подпрыгнула, девицы вскрикнули, сам Маркус вздрогнул от неожиданного грохота и звона. Они там что, уже в рукопашную пошли?! С бросанием друг в друга офисной мебели? Остается надеяться, что хоть Драконова рыбка[1] уцелеет — у такого крупного бизнесмена она наверняка в кабинете имеется.

Дверь распахнулась, вылетела Эбигейл — раскрасневшаяся, растрепанная, с заплаканными, но бешеными глазами. Следом выскочил сотни раз виденный на фото, видео и вживую на различных благотворительных и торжественных мероприятиях САМ: высокий, спортивно-сухопарый, с тонкими аристократичными чертами костистого лица, сейчас разъяренно-малинового… как бы инсульт не хватил!

—..!..!..! — орал Мейли, брызгая слюной. Ни единого приличного слова, кроме: — …ты еще об этом пожалеешь!

Девица круто развернулась на пороге. Отчеканила звенящим голосом:

— Да я уже сотни раз пожалела, что я твоя дочь! Так что и ты забудь о моем существовании, ясно? Навсегда!

От грохота следующей захлопнутой двери упала рамка с одной из благодарственных грамот и дипломов, щедро украшавших стены приемной. Артур Мейли таращился на разбившееся стекло, сжимая немалые кулаки. В притихшей комнате было слышно только его бурное дыхание. Обернулся, мазнув белым от бешенства взглядом по Чэну и явно его не увидев, рявкнул:

— Уволены! Все!

Снова грохот: президент вымещал свою злость на ни в чем не повинной обстановке кабинета. Одна из девиц зарыдала в голос, другая, беспрерывно шмыгая носом, тихонько ее успокаивала. Маркус, помедлив, сообщил расстроенно вздыхающей секретарше, что, пожалуй, перенесет визит. Та отработанно улыбнулась, явно думая о другом — скорее всего о своей грядущей безработице:

— Да-да, конечно, позвоните в секретариат, и вас заново запишут на удобное для вас время…

Дома Маркус вновь принялся за поиски инфы об Эбигейл. А через несколько дней прислал свою визитку в приемную главы корпорации с припиской, что может разрешить проблему со старшей дочерью семьи Мейли…

[1] Лун юй, азиатская аравана — самая дорогая аквариумная рыбка. Приносит богатство, удачу. Выпрыгивает из аквариума, чтобы предупредить хозяина об опасности или коммерческом крахе.

Забыть о Чэне Маркусе, как о страшном сне, не удалось. Нет, новый знакомый не названивал целыми днями, добиваясь следующей встречи, не забрасывал сообщениями типа «доброе утро, скучаю, жду» и прочими сердечками-открытками-смайликами, призванными вроде бы служить знаками внимания, а на самом деле доводящими получателя до бешенства.

Он просто явился ко мне на работу.

…После окончания учебы я отклонила очень лестное приглашение Императорского университета, справедливо подозревая отцовскую протекцию, и потому преподаю сейчас в куда менее престижном колледже на окраине Сейко. В табеле рангов образовательных учреждений города наш университет занимает одно из последних мест, но благодаря неистовому ветерану-ректору любой провинциал и житель столицы, у которого нет за спиной влиятельной семьи, больших денег или великого таланта, может получить вполне приличное классическое образование…

Вот два таких «получателя» как раз сейчас тащатся за мной от самой лекционной аудитории, неустанно вопрошая, почему же им не поставили зачет. Рекомендация повнимательней взглянуть на свои оценки и посещаемость упорно игнорируется; может, они просто наслаждаются звуками собственных голосов? На пятый год работы у меня уже выработался стойкий иммунитет к студенческим претензиям, мольбам и обещаниям обязательно исправиться — вот прям сразу как получат заветную оценку… И не надо делать такие жалостные глазки и так мило льстить: да, я добрая, да, я люблю щеночков и котят, но вовсе не таких хуманизированных юных котов под два метра ростом! Ну, или еще не дозрела…

У двери кафедры решительно оборачиваюсь, отгораживаясь от неотстающих просителей пачкой тестов, словно щитом — эх, сегодня еще весь вечер проверять!