Злодейка в быту (СИ) - Черная Мстислава - Страница 13

Что я не так сказала?

Не улавливаю…

Зато кормилица оставила свои подозрения. Надолго ли?

Экипаж останавливается, и в дверцу раздается дробный стук — сын старосты сообщает, что мы прибыли, и кормилица Мей делает то, что должна: она выходит первой и подает мне руку, помогая спуститься на грунтовку. И сразу же бросается в глаза, что пара травинок упрямо пробиваются сквозь дорожку, утоптанную до каменной твердости.

Меня встречает запустение.

Мое приобретение, как и все дома, опоясано внешней стеной. Когда-то ее возвели из глины, стена обветшала, и тот, кто ее ремонтировал, сделал заплатки из бамбукового частокола. К сегодняшнему дню заплатки тоже пришли в негодность.

Это дом или руины?

Сын старосты косится на меня с опаской. Наверное, думает, что заклинательница в гневе может испепелить на месте, если посчитает себя обманутой. У меня чувства смешанные. Дом негодный, но все равно лучше такой, чем никакой. Если не помру от мигрени и голосов в голове, надолго в деревне не задержусь. Я во всех мирах была до мозга костей городской девочкой.

— Хм…

— Госпожа заклинательница, — сын старосты явно ждал, когда я хоть как-то отреагирую, прежде чем начать говорить, — в доме давно не жили, и выглядит он заброшенным, но это хороший дом. Пока ваша служанка отдохнет в чайной, несколько крепких служанок за пару осколков серебра выметут двор, вычистят…

— Я взгляну.

Мой план окончательно созрел.

Благодаря волшебным пилюлям, не иначе, кормилица Мей совершенно не выглядит болезненной или умирающей, наоборот, она полна жизненной энергии. Я почти уверена, что новое путешествие ей не повредит.

Ворот нет, точнее, они догнивают лежа.

— Госпожа заклинательница, позвольте женщинам навести чистоту!

Проигнорировав причитания парня, я вхожу, оглядываюсь.

Здесь, как и у старосты, параллельно фасадной стене тянется еще одна, отделяющая передний дворик от внутреннего пространства, только вот у старосты на переднем дворике ничего, кроме мелкого мусора, а здесь какие-то обломки, сорняки.

— Они будут прибираться или строить? — едко спрашиваю я. — За пять таэлей серебра я покупала дом. Где же он? То, что я вижу, руины.

Стены сложены на совесть. По крайней мере, они стоят и не заваливаются, а вот крыша прогнила, прохудилась. В одном месте мне чудом на голову не капает гниль. Впору в энергетический кокон замотаться…

Представляю, как госпожа Ланши обрадуется, если я вернусь пыльной и грязной.

Один из павильонов — видимо, в нем и жил покойный супруг тетушки Ции — сохранился неплохо, крыша выглядит целой. Ремонт наверняка потребуется, но незначительный. А вот мебели нет, забрали все вещи подчистую. Учитывая, что покупала я только дом, «начинку» не оговаривала, придется раскошелиться. Или нет…

Я завершаю осмотр у дальней стены. Вместо черного выхода дыра, вместо колодца… тоже дыра. Не знаю, сохранилась ли вода… Если да, то пить ее нельзя. На кухне я нахожу плиту и два полена.

— Госпожа заклинательница…

— Здесь. Жить. Невозможно.

— Госпожа заклинательница…

— Невозможно, — жестко повторяю я и, обернувшись, смотрю на сына старосты в упор.

Выдержать немигающий взгляд он не может, умолкает, склоняется в очередном поклоне. Кажется, я напугала его больше, чем собиралась.

Притворяясь, что все еще что-то рассматриваю, я обхожу парня по широкой дуге и устремляюсь к выходу. Все, что хотела, я увидела. На самом деле покупка удачная. Я изо всех сил напрягаю память.

— Обманщик старый! — ворчит кормилица.

Настоящая Юйлин вряд ли бы спросила, чем старый обманщик хуже молодого и вообще как связаны ложь и возраст, поэтому вопросы я оставляю при себе. Ни к чему пустой философский спор.

— Как же теперь быть, кормилица Мей? — Я хочу в точности повторить не только вопрос, но и интонацию, с которой маленькая Юйлин обращалась к кормилице. Не знаю, получилось ли…

— Ох, юная госпожа! Дом и вправду выглядит не лучшим образом, но стены крепкие. Почему бы не принять предложение доброго мальчика? Пара крестьянок быстро наведут чистоту.

— Кормилица Мей, убрать мусор и даже починить крышу не проблема. Проблема в колодце. Вместо воды тухлятина, и я не знаю, какая зараза в ней живет и поднимается в дом вместе с парами.

Мы подходим к экипажу, и я первой забираюсь в салон, слышу, как за спиной вздыхает кормилица. Кажется, из-за моей поспешности она не успела подать мне руку. Я не нуждаюсь в помощи, и до сих пор я опиралась на ее руку чисто символически, не переводя веса тела. И Юйлин, по-моему, делала так же.

Но на этом сходство заканчивается.

Для девушки из высшего общества я слишком тороплива.

Где грация? Где плавность движений? Где несение себя с достоинством?

С каждым «где» в висок будто по иголке втыкается.

— Юная госпожа, почему бы вам не поговорить с дядей? — Кормилица садится напротив.

— А?

Поговорить с дядей? Она серьезно? Ушам не верю! Кто из нас не из этого мира, я или она?

Начать с того, что просить означает лезть в долги. Дядя тоже в ответ «попросит» не создавать трудностей и позволить слугам унести сундуки на семейный склад, ага.

Я морщусь от боли теперь уже в затылке.

— Потому что тетя Ланши, — объясняю я очевидное, — будет сердиться и срывать свою злость на тебе, кормилица. Думаешь, я смогу защитить тебя от хозяйки поместья? Один раз, два, десять — да. Но однажды я ошибусь, и очередная попытка навредить тебе окажется успешной.

Я снова говорю не как Юйлин.

— Что же делать, госпожа?

— Кормилица Мей, дом вдовы совершенно не годится, тетя Ланши отказалась тебя впускать. Я помню, когда проезжали через город, мы узнали, что неподалеку есть монастырь. Я попрошу командира Вея проводить тебя в монастырь. Ты сможешь отдохнуть в безопасности, а я приеду тебя навестить. Я надеюсь, к этому времени тетя согласится, что твоя болезнь прошла, и я смогу убедить ее разрешить тебе войти в поместье. Что скажешь? Моей душе будет спокойнее, когда я буду знать, что ты ежедневно посвящаешь молитвы благополучию моего отца. Возможно, уже через месяц небеса сжалятся над нами и отец позовет нас обратно.

Я достаточно убедительна?

Хорошего подношения должно быть достаточно, чтобы получить хорошее отношение, тем более через месяц я действительно приеду с новыми щедрыми дарами.

— Как же я вас оставлю, юная госпожа⁈

— Кормилица Мей, тетя найдет для меня служанку, не о чем волноваться.

— Но…

— Тетя легко отыграется на тебе, но не посмеет навредить мне. Кормилица Мей, ради моего спокойствия, прошу. Признаться, только сейчас я в полной мере осознаю, что испытывал отец, отсылая меня. Мне очень больно просить тебя уехать, но ради благополучного будущего я прошу тебя не оставаться здесь, где для тебя опасно. Я немного освоюсь и тоже приеду.

— Да, юная госпожа, я сделаю так, как вы говорите.

— Кормилица Мей!

Мне снова удается поднять одно из детских воспоминаний, и я бросаюсь ей на шею, крепко обнимаю и обещаю приехать как можно скорее. Я правда постараюсь и уж точно не брошу женщину на произвол судьбы.

Удалось убедить ее? Не вынудить согласиться, а именно принять мое решение?

Кормилица очень неловко обнимает меня в ответ, по плечу похлопывает, бормочет что-то маловнятное, и я не могу понять, она поверила или, наоборот, притворяется, чтобы с командиром вернуться в столицу и сообщить о странных изменениях моему отцу.

Что бы она ни решила… я с этим ничего не сделаю.

Оставить? Убить? Отослать?

Выбор очевиден.

Отстранившись, я замечаю, что экипаж стоит, а снаружи шумно. В окно видно суету перед воротами дядиного поместья. Отряд готовится к скорому отъезду.

Слуги уедут, и я останусь совсем одна…

Не только я провожаю командира Вея и отряд.

Первым появляется надутый дядя, он важно выходит вперед и строго хмурится, наблюдая, как один из бойцов заносит в экипаж небольшой сундучок, в котором уложена сменная одежда кормилицы. Внутри сундука ларчик с ценностями: нефритовые четки и благовония в качестве дара храму, мешочек с битым серебром на повседневные траты и отдельно банкнота, а еще лекарственные сборы, которые кормилица сможет добавлять в чай. Заварка и набор для чайной церемонии тоже в сундуке. Могу с твердой уверенностью сказать, что материально я кормилицу обеспечила.