НеТемный 7 (СИ) - Изотов Александр - Страница 14

Всё же долго я концентрироваться на огненной плети не смог и, одной рукой толкая Губитель к груди, чтобы тварь паниковала, другой я тоже потянулся к узору.

Где тот символ, что я заприметил? Волх не дурак, он не будет создавать оружие, которое убьёт его же самого… А если дурак, то я просто отпущу этого упыря, и он побежит к хозяину. Пусть сам с ним и разбирается.

Огненные путы уже распались, и когти твари рактически достали меня, когда я всё же ткнул окровавленным пальцем в нужное место.

— Ух-х, — я зашипел, понимая, что когти всё-таки вошли мне глубоко в рёбра. Кое-как оттолкнувшись от замершей, словно истукан, твари, я спрыгнул на землю и облегчённо выдохнул.

Упырь пытался дёрнуть головой, что-то клацал онемевшей челюстью…

— Ты… агхр…. Не убьёшь… Агхр!

— Ого, даже говорить можешь? — я улыбнулся, морщась от боли и чувствуя, как уже моя бросская кровь пережигает попавший в кровь яд.

Чуть-чуть добавим огня в это место. Я взял слюны Кутеня и чуть помазал ранки, заставляя организм работать быстрее, а то уже круги перед глазами.

Почувствовав облегчение, я обошёл замершую тварь и покачал головой.

— Ты немного не понимаешь, грязь, — мои губы тронула улыбка, — Я же говорил, что я — возмездие? Поэтому я тебя сейчас и вправду не посмею убить. Мне надо понять, что ты такое, и как вас уничтожать целыми толпами.

— Ты-ы-ы… аррр! Нет!… Не-е-е-е!!!

Вот теперь упырь по-настоящему запаниковал, даже слёзы полились, а я усмехнулся. Да, в бою пальцем в каждую тварь не натычешься, поэтому придётся вспомнить алхимическое прошлое…

Огненный вихрь, который разносит целые горы, я всё же оставлю напоследок. А для начала просто вскроем и посмотрим, что же там такого намудрил Волх.

— А-А-А-А!

Тварь уже не рычала, а просто вопила, пуская слюни и сопли в камни, когда я безо всякого обезболивания вскрывал ей спину. Чудищу вообще надо было быть благодарным, что Губитель оказался довольно острым для топора. Узор на груди я не трогал, он был мне ещё нужен для изучения — я время от времени переворачивал чудище, чтобы сверить символы и руны в заклинании с тем, что нашёл внутри монстра.

Если бы кто напоролся на меня сейчас, измазанного в густо-чёрной крови, бормочущего себе что-то под нос, точно бы не поверил, что этот бросс служит силам света.

Да, работал я неаккуратно, и чуть было за это не поплатился… Пришлось срочно вправлять упырю раскуроченные органы, потому что рана заискрилась, едва не полыхнув чистым огнём. Видимо, до того впечатлила меня простота решения, которое нашёл создатель яда.

По сути, тёмный гений создал существо в существе. Яд упыря, напитанный Тьмой, тёк во внешнем контуре, том самом, изменённом и обросшем панцирем и шипами. А глубоко внутри существовала замкнутая кровеносная система, в которой оставалась чистая бросская кровь…

При этом кровь эта чувствовала близость Тьмы и нагревалась, давая ярость и силу, но между броссом и упырём существовала какая-то тонкая, непонятная мне прослойка, которая заставила меня буквально растеряться.

Смердящий свет! Эта прослойка изменяла огонь от бросской крови в целительное пламя, которое и восстанавливало внешние слои мышц. И я, щупая сочащуюся странной желчью то ли живую, то ли растительную ткань, впервые не мог понять, что это. Но она быстро зарастала, едва я её рвал.

Всё это я выяснил, пока колдовал над дёргающимся от боли монстром. Тот уже перестал хрипеть и орать, а лишь постанывал, умоляя убить.

— Ты… мы же… аргх… одной крови…

— А, вон ты как заговорил, — я усмехнулся, — А то до этого «изменник», «предатель».

— Но мы… агрх… зато не убивали… тебя…

— Ты и так уже не жилец. Когда выпил яд, обратного пути нет… Неужели тебе Волх не рассказал?

— Да… рассказал… что получу взамен… силу… Убей!

— Я — лиственник! Как ты можешь мне такое предлагать⁈

Едва я сказал про то, что лиственник, как что-то кольнуло меня. Я снова перевернул упыря, чтобы рассмотреть узор.

Не может быть… Я плохо разбирался в древесной магии, и настоящего древесника видел лишь раз. Агар пробыл в нами недолго, но я вполне понимал, насколько мощной может быть такая магия.

Мои скудные познания не давали мне отличить, то ли я вижу символы древесных заклинаний, то ли это какие-то руны лиственников… Душа Малуша выручила, прислав ощущения, что некоторые символы мне, как лиственнику, знакомы. Но вот писал их явный дилетант.

Получалось, здесь и вправду смешаны тексты древесной магии и веры лиственников.

— Не пойму, — всё-таки вырвалось у меня, — Причём тут Древо?

Монстр впервые захохотал, хотя быстро скрутился от боли…

— Наш… агрх… знахарь… он знает, где добыть… сок…

Я вдруг вспомнил о том секретном ходе, который ведёт из деревни Калёный Щит к Храму Хморока. Эту тайну открыла мне совсем недавно Морката, вселившись в Креону, и почему-то во мне поселилась твёрдая уверенность, что знахарь Волх тоже знает об этом секретном лазе.

И как-то это связано с этим самым соком Древа… Он что, нашёл его? Но тогда получалось, что милостивое Вечное Древо залечивало раны этому исчадию адской мысли? Такая степень милосердия была встречена мной впервые.

— Твой Волх сошёл с ума, — угрюмо буркнул я, — Это же надо додуматься использовать силу Древа в таких целях…

— Если… а если оно… это позволяет? Значит… оно глупое… аргх…

— Нет. Значит, на то есть причины, — ответил я и встал.

Ещё одна загадка в копилку.

Но ломать над этим голову сейчас я смысла не видел. Мне надо было лишь выяснить, как убить эту тварь, чем я и занялся.

Для этого нашлось и копьё, и клинок Храмовника. У паладина я, кстати, нашёл и пару артефактов, заряженных магией света.

Тварь, кстати, пока я всё это искал, уже залечила свои раны, и милосердие Древа в который раз меня впечатлило. Что-то тут было не так.

— Убей! — прохрипел монстр, когда я в очередной раз подошёл.

— Да ну вестник ты тупости, этим и занимаюсь, — раздражённо бросил я.

Я замер, поражённый догадкой. Скорее всего, Древо исцеляет потому, что этот бросс всё ещё жив! Но его жизнь зависит от внешней оболочки, вот раны и затягиваются.

А раз бросс жив, то это как бы и не упырь…

Если не трогать узор на груди, то тварь выдерживала всё. Раны от клинка и копья, даже если я умудрялся прошибить панцирь, затягивались за считанные секунды. Огненный вихрь, даже подкреплённый Кутенем, вообще не причинял никакого вреда… Хотя я запускал огонь с небольшого расстояния, не желая ещё больше разрушать и так пострадавший Углеяр. Слишком мало места для глобальных экспериментов… и мне ещё мою телегу искать и откапывать.

Один из артефактов Храмовника, кстати, неожиданно сработал. Причём не тот, от которого я что-то ожидал… Я видел, как мой Лука умеет вызывать священное сияние, испепеляющее упырей. Так вот, подобное сияние от первого артефакта на монстра никак не повлияло. Может, сияние у спившегося паладина было уже не то?

А вот второй артефакт, который оказался обычным фонарём, излучающим такой же обычный солнечный свет, неожиданно заставил упыря заорать и задымиться. Его панцирь и верхние ткани начали буквально тлеть, и, повинуясь наитию, я спрятал артефакт, а затем наблюдал за тем, как едва появившаяся кожа бросса заново начинает обрастать внешней оболочкой.

Солнце, как я и думал, оказалось самым верным средством.

— Хм-м, — я крепко задумался, потом снова достал медальон-фонарь. Спрятал. Достал. Спрятал…

— Чтоб тебя… Хморок сожра-а-ал!

— Да здесь он, не переживай, — с усмешкой ответил я и больше уже артефакт не прятал.

Как я и ожидал, верхние ткани довольно быстро сгорели, и вскоре передо мной лежал голый, окровавленный, едва живой бросс. Вот только стопа у него оказалась отрублена, да на теле нашлись раны, нанесённые мною же, и это снова заставило меня крепко задуматься… Значит, всё заживление монстра происходило только за счёт упыриных тканей?