Курсант Сенька (СИ) - Ангор Дмитрий - Страница 24

— Сенька, у меня снаряд назад полетел, — прошептал он растерянно.

Заглянув в его тетрадь, я едва сдержал усмешку. Рогозин умудрился так перепутать формулы, что вместо дальности полета вычислил нечто совершенно фантастическое.

— Ты синус с косинусом перепутал, — прошептал я, наклонившись к нему. — Смотри, правильная формула вот такая, — показал ему.

Овечкин же, сидевший рядом и уловивший наш шепот, тоже заглянул в Пашкину тетрадь.

— Батюшки, — едва слышно протянул он, — у тебя снаряд в ствол обратно залетает. Это революция в баллистике.

— Отвяжись, — прошипел Рогозин, лихорадочно перечеркивая расчеты. — Сейчас все исправлю.

Тем временем Форсунков за моей спиной и вовсе забросил вычисления. Положив голову на сложенные руки, он мирно дремал, изредка издавая едва различимое сопение. Пришлось толкнуть его локтем.

— Лёха, очнись! Майор засечет!

— А? Что такое? — Алексей поднял затуманенные сном глаза. — Я не сплю — я размышляю.

— Ага, размышляешь. Небось о котлетах в столовой.

— Не о котлетах, а о гуляше, — с полной серьезностью ответил Форсунков. — Сегодня четверг, по расписанию должен быть гуляш.

Майор Черпаков же уже завершил записи на доске и обернулся к аудитории.

— Время истекло. Курсант Рогозин, к доске!

Пашка заметно побледнел, но поднялся и направился к доске. Я видел, как предательски дрожат его руки, когда он берет мел.

— Докладывайте решение, — приказал майор.

Рогозин принялся объяснять, но я замечал, что он по-прежнему путается в формулах. К счастью, в последний момент он спохватился и решил внести поправки… Или не к счастью в его случае…

— Дальность полета составляет… э-э-э… шестьдесят пять километров, товарищ майор!

Майор мгновенно прищурился.

— Курсант Рогозин, вы уверены в своих вычислениях? Не кажется ли вам, что шестьдесят пять километров для стандартного артиллерийского снаряда — несколько многовато?

— Разрешите пересчитать, товарищ майор! — Пашка весь покраснел.

— Пересчитывайте. И впредь проявляйте большую внимательность к формулам.

Рогозин торопливо исправил ошибку и получил все же корректный результат — около шести с половиной километров. Майор одобрительно кивнул и разрешил ему занять место.

— Переходим к лекционному материалу, — объявил Черпаков. — Тема занятия — классификация артиллерийских снарядов и их баллистические характеристики.

Майор приступил к изложению материала об осколочно-фугасных, бронебойных и кумулятивных снарядах. Голос его звучал монотонно, но информация представлялась весьма содержательной. Я старался слушать с максимальным вниманием, однако Форсунков за моей спиной вновь начал клевать носом.

— Курсант Форсунков! — внезапно рявкнул майор.

Алексей подскочил, словно его током ударило.

— Слушаю, товарищ майор!

— Какие типы снарядов мы только что рассматривали?

Форсунков растерянно заморгал. Было очевидно, что он не имеет ни малейшего представления о том, что излагал майор последние полчаса.

— Э-э-э… снаряды… различные типы снарядов, товарищ майор!

— Конкретизируйте, курсант Форсунков!

— Большие и маленькие? — с робкой надеждой в голосе предположил Форсунков.

Аудитория замерла… А майор Черпаков медленно обернулся к нему и окинул его таким взглядом, что тот невольно втянул голову в плечи.

— Курсант Форсунков! Вы полагаете, что артиллерийские боеприпасы классифицируются по принципу «большие и маленькие»? Может быть, еще предложите деление на «красивые и некрасивые»?

— Никак нет, товарищ майор! То есть… осколочные! Фугасные! — лихорадочно заметался Форсунков.

— Осколочно-фугасные, курсант Форсунков! Это единый тип боеприпаса! Продолжайте классификацию!

— Противотанковые! — выпалил курсант.

— Бронебойные и кумулятивные, — холодно поправил майор. — Курсант Форсунков, завтра в ноль-шесть-ноль-ноль явиться в мой кабинет с рапортом на тему «Классификация артиллерийских боеприпасов». Десять страниц рукописного текста.

— Есть, товарищ майор! — пискнул Форсунков.

Я сочувственно покосился на товарища. Подъем в училище — ранний, значит, Лехе придется вставать еще на час раньше.

Однако злоключения на этом не завершились. К доске вызвали курсанта Дятлова — вечно сонного увальня, который умудрялся получать взысканий даже больше нашего горе-артиллериста.

— Курсант Дятлов, изобразите траекторию полета снаряда, — приказал майор.

Дятлов взял мел и… начертил прямую линию от орудия до цели. И я остолбенел… Черпаков же уставился на доску, затем на курсанта, снова на доску.

— Курсант Дятлов, — медленно произнес он, — вам известно о воздействии гравитационных сил на летящий снаряд?

— Так точно, товарищ майор, — кивнул Дятлов.

— Тогда объясните, каким образом снаряд способен лететь по прямой траектории?

— А… а он с большой скоростью летит? — Дятлов почесал затылок.

В этот миг я едва не свалился с парты. Пашка издал какой-то сдавленный звук, пытаясь подавить смех. Овечкин же закрыл лицо ладонями — иначе взорвался бы хохотом.

— Курсант Дятлов, — произнес майор тоном, каким объясняют азы малым детям, — на снаряд воздействует земное притяжение. Траектория представляет собой параболу. Садитесь и изучайте курс физики!

Дальше после этой памятной лекции мы направились в столовую. Идя по коридору, мы, естественно, обсуждали происшедшее.

— Ну ты, Лех, и выдал! — смеялся Пашка. — «Большие и маленькие»! Думал, майор тебя на месте в расход пустит.

— А что, логично же, — оправдывался Форсунков. — Есть снаряды крупного калибра, есть малого. Какая разница в терминологии?

— Разница в том, что один пробивает броню танка, а другой поражает живую силу противника, — пояснил Коля. — Слушал бы ты внимательнее на занятиях.

— Я слушаю! Просто живот подвел, вот и отвлекся.

— У тебя живот постоянно урчит, — заметил я. — Словно паровоз — беспрерывно требуешь подпитки.

Мы вошли в столовую — просторный зал с длинными деревянными столами, покрытыми серой клеёнкой. Воздух был пропитан запахами капусты и тушёного мяса, да еще чем-то. За раздачей стояли Клавдия Ивановна и Мария Петровна — две строгие женщины в белоснежных халатах, знавшие почти каждого курсанта по имени и не терпевшие никаких вольностей.

— Товарищи курсанты, сегодня гуляш с макаронными изделиями, — объявила Клавдия Ивановна, накладывая мне в алюминиевую тарелку щедрую порцию.

— А добавка будет? — с надеждой поинтересовался Форсунков.

— Для тебя, Алексей, всегда найдётся, — усмехнулась Мария Петровна. Быстро же они его запомнили. — Только сначала основную порцию доешь.

Едва мы расположились за столом, как Форсунков принялся поглощать гуляш с такой скоростью, словно не видел пищи целую неделю. Рогозин же методично разложил макароны по тарелке и принялся есть, тщательно пережёвывая каждый кусок.

— Ребята, а видели, как Дятлов траекторию чертил? — вспомнил Рогозин. — Прямая линия! Параболу с прямой перепутал!

— Возможно, у него в голове каша вместо серого вещества, — предположил Николаев. — Или опять всю ночь письма родителям строчил.

— Кто его разберёт, — пожал я плечами.

— А ты, Форсунков, как умудрился задремать на лекции? — спросил Рогозин. — Товарищ майор же прямо на тебя смотрел!

— Да я не спал! Я размышлял о баллистических расчётах. Глубоко анализировал материал, — оторвался Алексей от тарелки.

— Конечно, размышлял, — фыркнул Овечкин. — И даже посапывал от глубины анализа.

— Это я так концентрируюсь, — не сдавался Форсунков. — Кстати, кто-нибудь объяснит, что такое кумулятивный боеприпас?

— Тот, который кумулирует, — невозмутимо ответил Рогозин.

— Благодарю за исчерпывающее разъяснение, — буркнул Алексей.

— Это боеприпас с направленным взрывом, — пояснил я. — Он пробивает броневую защиту не за счёт кинетической энергии, а посредством кумулятивной струи расплавленного металла.

— Вот видите, а товарищ майор утверждает, что я невнимателен, — торжествующе заявил Форсунков и потянулся за добавкой.