Чудесные рисунки боярышни-актрисы (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 4

К сожалению, князь умер прошлой весной. Состояние его Мире не отошло, да она и не рассчитывала. Имелись законные наследники, и князь понимал, что Миру засудят, если он оставит все ей. Потому в завещании он ее не упоминал, но заранее открыл счет на ее имя и перевел на него приличную сумму. И подарки дарил — гарнитуры ювелирные, с каменьями драгоценными.

Расчет оказался верным. После смерти князя наследники Миру не тревожили. Зато от богатых стариков отбоя не стало. Посчитали Миру легкой добычей. И принять предложение столичного театра показалось ей хорошим решением.

Борис Мире не нравился. Был он не молодым и не старым, выглядел опрятно, и на лицо не урод. Скорее, даже приятной наружности. И одевался модно. Но…

Не лежала душа, и все тут. Воротило от одного вида.

Так что от покровительства Мира отказалась. Поначалу шутливо, но с намеком. Мол, невместно актрисе ее уровня с нетитулованной особой шашни крутить.

Борис намека не понял. И заявил, что он — подьячий Тайного приказа. А сие поважнее княжеского или боярского титула будет. Ибо — власть. Причем, особенная. А все князья, да бояре у него…

И показал крепко сжатый кулак.

Тайный приказ — власть особенная. С этим Мира не спорила. Кроме того, что власть эта следила за точным исполнением великокняжеских указов, так еще и вела следствие по важнейшим преступлениям против государства. Дьяков Тайного приказа действительно боялись. Следили они за всеми причастными к государственному управлению, и докладывали о нарушениях лично Великому Князю. И подьячим стать непросто. Их отбирали тщательно, готовили к службе в особенном учебном заведении, и после отправляли на работу на благо государства, в том числе, в иностранные посольства.

Подьячий в столице — птица высокого полета. Тут Борис на преувеличивал. И виды на Миру в него имелись особенные.

Актрисы — женщины полусвета, верно. Но в высший свет вхожие. Борис рассчитывал, что Мира поселится в роскошном особняке, окружит себя поклонниками, будет устраивать званые вечера. На них будут приходить те, кто Тайному приказу интересен, включая иностранцев. А разговоры-то везде ведутся. Например, о политике. Или власть ругают.

Мира верно поняла, Борису нужен осведомитель. Хорошеньких женщин всерьез не воспринимают. И никто не сочтет актрису опасной, в ее доме будут говорить на любые темы.

Она Борису отказала. Предложила найти кого-нибудь помоложе, да покрасивее. А он обозлился, припомнил историю пятнадцатилетней давности.

Побег по репутации рода ударил, но не сильно. Отец дочь из книги родовой вычеркнул, да объявил всем, что сбежала она с женихом. История быстро забылась. Любомиру в свете практически не знали — жила она то в пансионе закрытом, то на даче в Малаховке, и на балах появлялась редко, да и то на детских.

И вот теперь Борис пригрозил, что сообщит всем, что Мирослава Чарская — это Любомира Яковлева. Через газеты, естественно! И что доказательства у него имеются.

Мира за себя не переживала. Отец умер. И мама тоже, еще раньше. Но род Яковлевых не угас. После маминой смерти отец женился вновь. Сын у него родился, наследник. Сейчас ему лет десять, кажется. И в чем виноват этот мальчик? Скандал ударит, в первую очередь, по нему, по его матери.

Правда, Мира и тут не сдалась. Попросила время, чтобы подумать. И к Владимиру отправилась. Не защиты просить, нет. Убедиться, что она ему не нужна. Все же, положа руку на сердце, приглашение в театр и смерть покровителя — вторая и третья причины, по которым Мира вернулась в столицу. Первая — Владимир. Не смогла она его забыть. Поначалу думала, хоть издали посмотрит. А в театре увидела, и…

Возвращаясь домой после встречи с прошлым, Мира уже знала, как поступит. Деньги у нее есть. Хватит, чтобы переехать в другую страну. И тогда Борису скандал, связанный с ее происхождением ничем, не поможет.

А этот гад взял — и умер!

Как Мира поняла, убит. И аккурат в то время, когда она была у Владимира. Будто Борис подгадал. Будто знал, что она предпочтет промолчать о том, что у нее есть алиби. Хотя, безусловно, глупо считать, что кто-то спланировал собственное убийство.

А вот кто по-настоящему удивил, так это Владимир.

В тот же день, ближе к вечеру, участковый вывел Миру из камеры. Она думала, что переводят в тюрьму, а ее… опустили. Правда, подписку о невыезде взяли.

— Учтите на будущее, сударыня, нельзя обманывать следствие, — напутствовали ее. — Если были во время убийства в другом месте, так и говорите. Но вы все еще под подозрением. Потому не вздумайте покидать город.

Мира попыталась расспросить следователя, отчего все изменилось, в чем ее подозревают… и вообще. Но тот разговаривать не пожелал. Сказал, что ее позже вызовут для допроса.

А у полицейского участка Миру ждал Владимир.

— Ты? — удивленно спросила она.

— Ждала кого-то другого? — Он не упустил случая съязвить. — Уж прости, это я.

— Нет, я не в том смысле. — Мира смутилась. — Никого я не ждала. И тебе не следовало приходить.

Она развернулась и зашагала прочь от участка, не видя дороги.

— И это вместо благодарности? — Владимир легко ее догнал. — Куда ты идешь? Дом в другой стороне.

Мира остановилась и судорожно перевела дыхание.

— Спасибо, — произнесла она вежливо. — Я так понимаю, ты сказал, что во время убийства я была у тебя дома?

Владимир кивнул.

— Это очень глупо, Володя. Я не хотела вмешивать тебя в эту грязь, оттого и промолчала.

— То есть, я зря тебя вытащил? — уточнил он.

— Зря, — отрезала Мира. — Я не убивала Бориса. Следователь разобрался бы. А теперь, если начнут копать, то…

Она замолчала.

— То что? Откопают историю пятнадцатилетней давности? — Владимир усмехнулся. — Мне-то с того, что за печаль?

И вот как с ним разговаривать! Как объяснить, что ни тогда, ни теперь Мира не хотела, чтобы честь и репутация его рода пострадали?

Миру ослепила вспышка. И следом — еще одна. Репортеры! Она отвернулась, закрыла лицо рукой, но… поздно.

Как она могла забыть, что арест актрисы Миры Чарской — сенсация дня! И завтра в газетах появится новый репортаж — Чарская с новым покровителем, князем Юровским, бастардом Великого Князя. Солнцерисунки, подтверждающие эту связь, уже сделаны.

— Почему вас освободили? — К Мире подскочил один репортер.

— Это вы убили Бориса Аверчука? — И другой.

— Как вы убили…

Владимир отодвинул репортеров в сторону, приобнял Миру за талию — и запихнул в салон ведомобиля, стоящего на диво близко.

Глава пятая, в которой Владимир изменяет принципам

— И что ты себе позволяешь? — выдохнула Мира, испуганно сжавшись под Владимиром.

Он, и правда, перестарался. Стремясь закрыть ее от репортеров, вжал в сидение, накрыл сверху всем телом. Но не признаваться же, что потерял голову!

— А, ты хотела дать интервью? Извини, не понял, — съязвил он. — Хочешь выйти?

Мира закусила губу и отрицательно качнула головой.

— Поезжай, — велел Владимир.

— Куда? — спросил Федор, сидящий за рулем.

— Прямо! — рявкнул он.

Владимир прекрасно умел управлять ведомобилем, однако в последнее время предпочитал место пассажира. И сейчас вот… пригодилось.

От Миры Владимир отстранился, едва полицейский участок остался позади. Она села прямо, нервно поправила одежду, отряхнула с платья несуществующие соринки.

Владимир отвернулся, уставившись в окно.

И что теперь? Он не считал, что поступил глупо. Наоборот, все правильно. Неизвестно по какой причине, но Мира не пожелала доказывать свою непричастность к убийству подьячего. А следователь ухватился за первую же удобную версию.

Все правильно, но… непонятно. И узнать за столь короткое время удалось немногое.

— Остановитесь… где-нибудь, — попросила Мира.

— Зачем? — спросил Владимир.

Перехватив взгляд Федора, он отрицательно качнул головой.

— Я выйду, — ответила Мира. — Еще немного, и мы выедем из города. Мне нельзя. И вообще…