Чудесные рисунки боярышни-актрисы (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 22

Он даже мысленно перебирал героев сказок и легенд, что вполне могли жить в Лукоморье. Или это нечисть какая? Если подумать, тот же Баюн — отнюдь не положительная личность. А кто еще? Кощей Бессмертный. Жар-птица. Конек-горбунок. Волк… И если он тоже оборотень?

Кто из них мог навестить Добромиру? И, главное, у кого из них столько сил, чтобы их дневника артефакт с записью сотворить…

Миру Владимир до комнаты проводил. Убедиться хотел, что ход ведет, куда надо. Заодно отнес к ней то, что привез из Москвы: мольберт и принадлежности для рисования.

— Даже удобно, что вот так, — сказал он. — Мы же вроде как в ссоре, негоже тебе подарки от меня принимать. Я не уверен, что все необходимое можно тут купить. Но если чего не хватает…

Мира договорить не дала. Поцеловала. Встала на цыпочки… и поцеловала в губы. Значит, угадал с подарком?

С Оскаром они договорились на рассвете встретиться. Владимир посчитал, что уйти из дома раньше, чем проснется хозяин, будет проще. И не ошибся. А, может, еще и Мира помогла, попросила дом не будить Красибора. В общем, до леса они добрались без приключений. Всего-то пройти через парк, да вверх по склону.

Оскар выпрыгнул из-за кустов в кошачьем обличье. К Мире под ноги сунулся, а она присела, чтобы погладить. Обрадовалась. Владимир не мешал. Но когда Оскар, обнаглев, развалился на земле пузом кверху, все же сказал:

— Нас ведь ждут?

И Мира вспомнила, что он о коте говорил, руку отдернула.

Оскар замерцал — и превратился в мальчишку.

— Ну, дядь Володь… — протянул он разочаровано. И улыбнулся лукаво: — Я же котик! Меня надо гладить и чесать за ушком.

Владимир поперхнулся воздухом уже на «дяде Володе». Правда, поразмыслив, решил, что пусть так. Что с котика взять? С наглого, с рыжего…

— У нас времени мало, — строго сказал он. — Веди к деду, коли не обманывал.

— Да тут недалече, — ответил Оскар. — У избушки он. Пойдемте.

Глава двадцать третья, в которой Любомиру не признают хранительницей

С Волькой Мире… уютно.

Он всегда держался спокойно и уверенно, даже в детстве. И Мира чувствовала себя в безопасности. Когда Волька рядом, с ней не может случиться ничего плохого.

Он и по лесу ее вел, крепко держа за руку. Тоже, как в детстве. Только впереди бежал рыжий кот, указывая дорогу. И лес…

Лес был живым. То есть, любой лес живой. Ветер шелестит листьями, деревья скрипят, птицы щебечут, шуршит в кустах зверье. А этот лес еще и нашептывал Мире: «Хозяйка! Хозяйка вернулась!» Тянулись ветви, цепляясь за одежду. Мягко пружинила под ногами тропинка. И вновь слышался перезвон колокольчиков.

«Здравствуй, — мысленно отвечала лесу Мира. — Я вернулась. Ты меня примешь?»

«Дин-дили-дон! Динь-дили-дон!»

Когда лес стал гуще, а солнечного света — меньше, вокруг заплясали зеленые огоньки. Светлячки. Или все же магия, сродни той, что Мира видела в доме.

Она не боялась. Волька уверенно шел за котом, так зачем бояться? Волька никогда не предаст. Он единственный, кому Мира доверяет больше, чем себе. И непонятно, как она без него жила, как дышала. Целых пятнадцать лет! Без того, кому отдала свое сердце…

Избушка обнаружилась на полянке, заросшей травой. Стояла она на двух высоких пеньках, отчего сходство имела с избушкой на курьих ножках, что из сказок. Мира хорошо помнила картинку из детской книжки. Сходство имелось.

А еще вдруг вспомнилось, как мама читала ей эту книжку со сказками. Отец, кажется, был в отъезде, и мама чувствовала себя лучше, чем обычно.

«Избушка, встань ко мне передом, а к лесу задом. Запомнила, Любочка? — Зачем? — Пригодится».

Вспомнила Мира и то, как любила рассматривать картинки в той книжке. Дерево огромное, и кот, что сидит рядом. Избушка, а подле нее — Баба-Яга в ступе. Царь Кащей в пещере, а рядом сундуки, полные злата. И потом книжка исчезла. Мира плакала, искала, но…

Волька ей другую подарил, тоже со сказками. И ее отец точно сжег, никакие слезы не помогли.

Почему Мира забыла? А теперь вот… вспомнила…

Оскар сгинул, оставив их у избушки. Та стояла вплотную к лесу, без окон и без дверей.

— Надо ее обойти, — сказал Владимир. — Наверное.

— Избушка, встань ко мне передом, а к лесу задом, — произнесла Мира.

— Ты…

Владимир не успел ничего сказать. Избушка заскрипела, закачалась… и с трудом повернулась, как Мира и просила. Дверь распахнулась. Выпала лесенка, упершись в землю.

Приглашение войти? Мира оглянулась на Владимира. Он повел плечом, но руки ее не выпустил. Так и шагнули к лесенке вместе. Но войти в избушку не получилось.

Сначала Владимир отступил. Сказал, что не может сделать ни шагу. Подумали, что избушка только хранительницу в гости ждет. Однако и Мира не смогла подняться по лесенке.

— Меня тоже не пускает, — сказала она.

— Так кольца нет, — с досадой напомнил Владимир. — Того, что с частицей Лукоморья.

— Ну⁈ И кого ты привел? Олух! — послышалось из избушки.

Звук затрещины прозвучал одновременно с возмущенным кошачьим мявом.

— Да она это, деда!

— Войти не может! Значит, не она!

— Она…

— Прошу прощения! — крикнул Владимир. — Может, вы к нам выйдете? Нам бы… поговорить.

Первым выскочил Оскар. Он вновь обернулся мальчишкой. И с лесенки скатился прытко, перемахнув через порог. Следом показался старичок в темном элегантном костюме, при тросточке, с пенсне на носу. Он спускаться не стал, но лесенку наверх затащил и уселся на пороге, свесив ноги в щегольских лаковых ботинках.

— Выйти не могу, — пробурчал он.

Владимир с ним поздоровался и представился. Мира — тоже.

— И? — все так же недружелюбно заметил старичок. — Дальше-то что? Назваться хранительницей всякая может. А в избушку войдет только истинная.

— С кем имею честь? — спросил Владимир.

— Карл Богданович Баюн, профессор, — важно представился он.

— Карл Богданович, у нас такие обстоятельства…

Владимир кратко рассказал о том, отчего Мира не может войти в избушку.

— Хм… — Карл Богданович призадумался. — А доказательства?

— Есть бумаги…

Предусмотрительный Владимир достал из кармана пальто конверт, но передать его Карлу Богдановичу не смог, опять наткнулся на незримое препятствие.

— Оська! — позвал тот.

Конверт выхватил мальчишка, передал деду.

— Отчего так? — спросила Мира. — Нас избушка не пускает, а вас не выпускает?

Карл Богданович внимательно изучил бумаги, а после ответил.

— Не пускает и не выпускает. Я с Буяном связан, мне нельзя остров покидать. Вам же ход туда закрыт, коли пропуска нет. Стало быть, частицу вы не получили?

— Не получила, — подтвердила Мира.

— Ничем не могу помочь, — развел руками Карл Богданович. — Сей закон обойти нельзя. Ищите потерянное, после возвращайтесь. И поспешите.

Он хотел встать, но Владимир его остановил.

— Постойте! — воскликнул он. — Из-за того, что Любомира не смогла принять наследство вовремя, мы несколько… в растерянности. Не могли бы вы рассказать, что здесь происходит? И на вопросы ответить. Пожалуйста.

— А что происходит? — Карл Богданович почесал шею. — Ничего не происходит. В этом-то и проблема.

— А подробнее? — настаивал Владимир.

— А подробнее я показать хотел. Дерево сохнет, белки мрут…

— Какие белки? — встрепенулась Мира. — Здесь, в лесу?

— Здесь уже тоже неладно, — вздохнул Карл Богданович. — Но зверье еще бегает. Белки те, что на дубу живут. А кроме них никто орехи разгрызть не может.

— З-золотые? — поинтересовалась она.

Голос дрогнул от волнения.

— А то ж…

— Люди вот пропадают, — сказал Владимир. — Девушки. Это тоже…

— И это тоже, — перебил его Карл Богданович. — Змей обнаглел.

— Змей? — вновь переспросила Мира.

— Горыныч. Родники нечищены, болото расползается. Жалобы, опять же… — Карл Богданович махнул рукой и замолчал.

— Избушка — это… — Владимир взглянул на него вопросительно.