Чудесные рисунки боярышни-актрисы (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 12

Да и Мире достанется. Ей и вовсе…

— Если я увезу Владимира, его ни в чем не обвинят? — спросила вдруг Мира. — Я не понимаю, как это изменит ситуацию, но я приму наследство, если это ему поможет.

Опять жертва? Владимир поморщился. И заметил, как выразительно отец взглянул на матушку.

— Любаша, пойдем, — встрепенулась она. — Я тебе все объясню. Пусть мужчины поговорят без нас.

И хорошо. Может, матушке, заодно, удастся объяснить Мире, что жертвовать собой — неразумно. Марьяну, жену Влада, матушка в чувство привела. А то та тоже… все сбежать норовила. Исключительно ради блага мужа.

— Нашли настоящего убийцу? — спросил Владимир, едва за женщинами закрылась дверь.

— Нет, — ответил отец. — Там, скорее всего, исполнитель был. И подозреваю, что он мертв. Но ищут.

— Уверен, что ищут? — не унимался Владимир. — За Миру не просто так уцепились. Хотели связать со мной? Но я сам не знал, что она объявится! Она же пришла ко мне в день убийства. И солнцерисунки эти…

— Какие? — поинтересовался Яр.

— Доказательства, что она — сбежавшая дочь Яковлева.

— Из дела их уже не изъять, — сказал отец. — Об этом еще не пронюхали газетчики, но…

— Это дело времени, — кивнул Владимир. — Ее имя начнут трепать.

«И мое тоже», — добавил он про себя.

— Поэтому вам нужно уехать. — Отец встал и прошелся по комнате. Владимир почувствовал его раздражение. — Разве это уже не решено?

— Наш отъезд породит лишь новые сплетни, — мрачно заметил Владимир. — Я готов с этим смириться, если это поможет поймать убийцу и тех, кто зарится на чужое. Но принимать наследство или нет, решит Мира. Нужен я ей или нет, тоже.

Недавно Владимиру казалось, что самое сложное — противостоять отцу, который будет против брака с актрисой. Оказалось, что все ровно наоборот. Отца обрадует союз с хранительницей места силы. И, значит, опасаться надо иного: того, что Миру вынудят выйти за него замуж. Владимир же хотел, чтобы жена его любила, а не спасала, жертвуя собственным счастьем.

[1] Автор предупреждает, что местоположение Лукоморья и, далее, острова Буяна, а также легенды и мифы, с ними связанные, в этой истории не соответствуют исторической действительности.

Глава тринадцатая, в которой Любомира решает завести котика

В маленькой гостиной, где хозяйка дома обычно занималась рукоделием, Мира чувствовала себя уютнее, чем в столовой. Здесь ярко горел камин, на стенах висели вышитые пейзажи, стол и полки украшали вязаные салфетки, а в корзинке с клубками шерсти, забытой возле кресла, спал рыжий кот.

— Оскар! — воскликнула Лидия Алексеевна. — Ты опять! Кыш! Кыш!

Кот поднялся, лениво потянулся и, укоризненно взглянув на хозяйку, вытек из корзинки.

— Присаживайся, — сказала Лидия Алексеевна Мире. — А я вот… кота завела. Внучку увезли…

Она горестно вздохнула. В корзинке, на спицах, Мира разглядела детские носочки.

— Красивый, — вежливо произнесла она. — И необычный.

Кот поражал размерами. Мире не доводилось жить с кошками, но таких огромных она никогда и не видела. Лапки высокие, толстые. А на ушках — кисточки.

— Любаша…

— Мира, — поправила она Лидию Алексеевну.

— Любаша, — улыбнулась она. — Ты прости, я так привыкла. С малых лет же тебя знаю. Тяжело тебе пришлось, детка?

Она протянула руку, погладила Миру по голове.

— Не надо, — жалобно попросила Мира. — Я же сейчас заплачу…

— Да и ладно, поплачь, — разрешила Лидия Алексеевна. — Здесь никто не увидит. Ты прости, Любаша…

— За что? — удивилась она. — Вы мне ничего плохого не сделали.

— Да как сказать, — вздохнула Лидия Алексеевна. — Володе вот не сказала, что ты сбежала не с женихом, а от жениха.

— И правильно сделали. — Мира повела плечом. — Он стал бы искать. И если б нашел… Мой отец нас обоих уничтожил бы. Меня спасло то, что удалось от него спрятаться.

— А как? Не расскажешь?

— Честно говоря, я толком и не поняла. Я женщину встретила, бывшую актрису. Она меня пожалела, в дом пустила, приютила. У нее и жила. И вот… обучаться мастерству стала… А после многое было, но… Я не пряталась специально. Просто не высовывалась. Старалась не выделяться. И в столицу не наведывалась.

— А сейчас…

Мира вспыхнула. Показалось, что Лидия Алексеевна подобралась к главному. Сейчас она и скажет, что Мира зря вернулась, что она ее сына недостойна.

— … ты же к Володе вернулась, — продолжила Лидия Алексеевна. — Так отчего шарахаешься от него, как от прокаженного?

— Я не… я…

Мира запнулась, сообразив, что отрицать очевидное глупо. То есть, можно, если с Волькой. Но не в разговоре с его матерью.

— Да я пожалела уже, — призналась Мира, — что вернулась. Не понимаю, о чем думала. От меня одни неприятности. В скандал с убийством Володю втянула. А если с ним уеду, так и вообще…

— Любаша, детка, ты Володю заставила в участок ехать, тебя выручать?

— Нет…

— Домой к нему просилась?

— Нет. Но…

— Откуда «но»? Какое еще «но»! — Лидия Алексеевна всплеснула руками. — Это его выбор, Любаша. Ты — его выбор. Он же не мальчик юный, чувствами живущий. Так почему ты сопротивляешься?

— Не знаю. — Мира все же всхлипнула. — Я всегда думала, что, сбежав, отказалась и от Володи, что мы больше никогда не сможем быть вместе. И теперь все еще хуже! Наследство это непонятное. Зачем ему туда ехать? Какой смысл бросать компанию? Я поняла, что его хотят подставить. Но разве не все равно, кого из братьев?

— Не все равно. — Лидия Алексеевна слегка улыбнулась. — Делать гадости, безусловно, легче, чем добрые дела, но и тут приходится трудиться. Чем сложнее гадость, тем дольше подготовка. Документы на Володю готовили. Он гражданский. И ты вот… случайно или нет, но и тебя использовать можно. А Яр — военный. И, между прочим, герой. Он же здоровье не по глупости потерял, он людей спасал, на себя удар принял. Так что герой, с орденом. И вдруг — изменник? Тут постараться надо, чтобы его очернить.

— Но как… Володя бросит все ради меня? И брата — тоже? — не сдавалась Мира.

— Яру лишь на пользу. Сидит дома, мается от безделья. Володя мне недавно говорил, что думает в науку вернуться, заодно Яра к делу приставить. Так что все к лучшему.

— Ну вот, в науку! — уцепилась за слова Мира. — Какая наука… в Лукоморье?

— Одно другому не мешает, — возразила Лидия Алексеевна.

Пока они разговаривали, кот вальяжно валялся на полу, перед камином. Мира специально за ним не наблюдала, потому и не заметила, когда он встал. И как прыгнул ей на колени.

— Ай! — охнула она от испуга.

Все же и весил котик немало.

Кот же, немало не смутясь, уперся передними лапами ей в грудь и лизнул в щеку.

— Оскар! — строго произнесла Лидия Алексеевна.

Кот выдал хриплое «мяу» и сунул голову Мире под руку. Мол, гладь.

— Вот, — сказала Лидия Алексеевна. — Он к чужим не идет, между прочим. Любаша, ты вот что… — Она подвинулась ближе, взяла Миру за руку. — Я Володю хорошо знаю. Вы с ним в чем-то похожи. Упертые, оба. Он из тех, кто одну женщину всю жизнь любит. И не просто любит. Уважает ее желания. Так что преследовать он тебя не будет, не опасайся этого.

Мира слушала. И гладила кота. Тот мурчал и подставлял ей уши и шею.

А ведь хорошо. Завести котика, что ли? Успокаивает.

— Лидия Алексеевна, я не Володю боюсь, а себя, — сказала Мира. — Нельзя мне его любить. Его выбор, вы правы. Но он не знает всего. У меня смелости не хватает, все ему рассказать. Вот вы… внучку любите, да? У вас же внучка?

— Старшенькая, — улыбнулась Лидия Алексеевна. — Василиса. Владушки дочка. Пока единственная. Но надеюсь, что и другие появятся.

— Если Володя останется со мной, у него не будет детей, — скороговоркой выпалила Мира. И добавила тихо-тихо: — Разве что бастарды…

Вот и все. Она сказала главное. Лидия Алексеевна сама расскажет обо всем Вольке.

— Ты уверена? — спросила она.