Чудесные рисунки боярышни-актрисы (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 11

И Мира решилась.

— Всемилостивейший Государь… — обратилась она к Великому Князю.

— Николай Александрович, — перебил он ее. — Здесь все свои.

— Николай Александрович. — Мира не захотела спорить. — Если бы я не вернулась в столицу… ничего не было бы?

— Мир-р-ра! — прошипел рядом Владимир.

Укоризненно так. И с обидой.

— Не думаю, что от тебя что-то зависело, детка, — сказала Лидия Алексеевна.

— Абсолютно ничего, — подтвердил и Великий Князь.

— Но все же… — не успокаивалась Мира. — Если бы я не вернулась…

— То так ничего бы и не узнала о наследстве, — перебил ее Великий Князь. — Я, знаешь ли, тебя искал. И след потерял еще пятнадцать лет назад. Будто укрыл кто, спрятал. Даже казалось, что ты мертва. И в голову не пришло искать тебя… в театре.

— Искали? — Теперь растерялась Мира. — Зачем? Какое еще наследство? Отец вычеркнул меня из родовой книги.

— Он — да. А о родственниках матери ты не подумала?

Родственники мамы? Но бабушка умерла, когда Мира была ребенком, дед — еще раньше. Загорские — старинный род, но угасший, обедневший. И вроде бы мама была последней…

— У твоей бабушки была сестра. Наследство она матери твоей оставила, но та не приняла. И муж ее не смог себе забрать, тебя оно ждало, твоего совершеннолетия. А ты до него сбежала.

Все интереснее и интереснее. И Владимир молчит, слушает. Отец вроде бы и забыл о нем, но Мира чувствовала, что это не так.

— Вы же поженитесь…

Великий Князь… или все же Николай Александрович? В общем, он не спрашивал, а утверждал. Но Мира ответила:

— Нет.

А Владимир в то же время произнес:

— Да.

— Это вы между собой решите, — сказал Николай Александрович. — Но после советую обоим из города уехать, на время. Любомире наследство принять надо. Владимир, ты мог бы ей помочь. Без тебя дело вроде как рассыпется. Документы на тебя собраны, а тут поставкой будет заниматься кто-то другой. И паспорт… вроде как не на тебя оформлять нужно. Они засуетятся, а я их и прихлопну.

— Так ты хочешь, чтобы я вовсе отошел от дел? — поинтересовался Владимир.

— Временно. Но да, ты верно понял.

— А вместо меня кого? Своего человека поставишь?

— Я могу, — вызвался Яр. — Володя, ты же сам напомнил, что я совладелец. Это не вызовет подозрений. Мне все одно заняться нечем.

Мира была уверена, что Владимир станет возражать. Не потому, что Яр не справится, а из-за того, что брата подставлять не позволит. И вообще, план какой-то… глупый.

— Хорошо, — сказал Владимир. — Я согласен. И где находится то наследство?

Глава двенадцатая, в которой Владимир слушает сказку

— В Лукоморье[1].

— Что⁈

Удивительная слаженность. Ответу удивились все: и матушка, и брат, и Мира. И Владимир, безусловно, тоже. Оттого и переспросили хором, не ослышались ли.

— На острове Буяне, — хмыкнул отец, ничуть не смутившись. — Но на остров ты, Любомира, попадешь лишь в том случае, если наследство примешь.

— А зачем… мне туда? — неуверенно поинтересовалась Мира.

Правда, зачем?

Лукоморье — изгиб берега, морской залив. Но так и местность называется, где, согласно преданиям, растет Мировое дерево. И не просто так растет, чтобы каждый видел, подойти мог, пощупать. Находится оно на острове Буяне, куда путь простым смертным закрыт. Этот остров и показывается-то не всем. А уж подойти к нему на лодке или корабле и вовсе невозможно.

Владимир, к слову, в Лукоморье никогда и не бывал. Он в существование этого места верил с трудом. Вроде как заповедник, под охраной государства. А делать там что? Нелюдей изучать? Не его специальность, да и нельзя, запрещено. И вообще…

Он впервые задумался, что отчего никогда не стремился в Лукоморье. Все же место силы. Мировое дерево — центр мироздания. Царство небесное, земное и подземное. Прошлое, настоящее и будущее. Это ж интересно — просто так, само по себе. Даже если сказка. Рядом постоять. Воздухом подышать, который, если верить преданиям, той силой пропитан.

Отец вздохнул.

— Чего уж, — сказал он. — Теперь это и нашей семьи касается. Государственной тайны в том нет. Чары у Лукоморья такие, что люди попасть туда не стремятся. Кто-то сказкой считает, кто-то предпочитает обходить стороной, на всякий случай. Там тоже люди живут, обычные. Городишко неподалеку, деревеньки. А что остров Буян рядом, так они к тому привыкшие. Армия не нужна, чтобы место силы охранять, оно само себя охраняет.

Отвод глаз? Логично. Интересно, на что еще способно Мировое дерево. Владимир подозревал, что на всё. И какое отношение к нему имеет Мира?

— Или почти само, — продолжил отец. — У места этого есть хранитель. Род твоей матери. — Он посмотрел на Миру. — Разве тебе ничего не рассказывали?

— Нет. — Она отрицательно качнула головой. — Никогда. Или я не помню…

— Я так и думал, что Яковлев это скрыл, — поморщился отец. — Женщины рода Загорских — хранительницы Лукоморья. Но не все разом, силу рода принять надо, часть при рождении, часть — в наследство, от старой хранительницы — к новой.

— И я… получила? — Мира подалась вперед.

— Похоже, что нет, — ответил он. — Матушка твоя получила, но силу ту муж ее, твой отец, запечатал. А тебе ничего не досталось.

Оттого и мучилась мигренями? Владимир помнил, что мать Миры постоянно болела. Вот и объяснение.

— Но почему? — спросила Мира. — И как теперь?

— Насколько я знаю, дар передается по старшей ветви, и твоя матушка к ней принадлежала. Однако от служения отказалась еще твоя бабка, и сила перешла к ее сестре. В той ветви после рождались мальчики. По своей воле твоя матушка отказалась от дара или по воле мужа, мне неведомо. И тебя в Лукоморье не возили. А теперь ты — единственная наследница. Так как ты исчезла, временный хранитель назначен, но…

Отец развел руками.

— Мужчина? — поинтересовался Владимир. — Временный хранитель — мужчина?

— Внук старой хранительницы. Он вроде сосуда, где то, что принадлежит Любомире. Если она откажется от наследства или умрет до того, как его примет, сила перейдет к той, кого выберут боги. И это все, что я знаю, — сказал отец. — Как государь, я отвечаю за передачу наследственных прав, а о тайнах рода не ведаю. Потому и полагаю, что Любомире надо бы помочь разобраться с наследством.

— Я помогу. — Владимир посмотрел на Миру. — Если она это наследство примет. — И обратился к ней: — Ты не против?

— Не против, — ответила она, не задумываясь.

И удивила. Он полагал, что Мира отвергнет его помощь.

— Если решу принять, — добавила она. — Я же могу подумать?

— Безусловно, — кивнул отец.

— О чем тут думать! — воскликнула матушка. — Любаша, милая, этот дар принадлежит тебе по праву рождения!

— По праву рождения? — тихо произнесла Мира. — Я не понимаю, что такое, быть хранительницей Лукоморья. Или острова Буяна? Мирового дерева? Меня не учили. И после того, как я жила, достойна ли я…

— А вот тут можешь не сомневаться. Если боги сочли бы тебя недостойной, мы сейчас не разговаривали бы, — перебил ее отец.

И Владимир с ним согласился. Он, в отличие от отца, знал о даре богини Живы. И, значит, боги уже признали Миру достойной.

А вот то, что богиня вернула ему помолвочное кольцо, нехорошо. Получается ему, Владимиру, достойным мужем хранительницы не быть? Тут он с богами поспорит.

— Что касается знаний, тебе временный хранитель поможет. Красибор его имя. Красибор Загорский.

— Фамилия рода по женской линии передается? — уточнил Владимир.

— Когда-то это правило было обязательным, — ответил отец. — Яковлев его нарушил.

Так и Владимиру придется фамилию менять? И принадлежность к роду? Да с радостью!

Заниматься артефакторикой ему никто не запретит. Денег он заработал достаточно, чтобы семью обеспечить. И ничего его в столице не держит. Разве что имя пятнать нет желания. Отец не произнес этого вслух, но и так понятно, что сплетни вслед пустят. Будут говорить, что Владимир сбежал от ответственности. Наворовал — и сбежал. Мерзко.