Бесшабашный. Книга 3. Золотая пряжа. История, найденная и записанная Корнелией Функе и Лионелем Вигр - Функе Корнелия - Страница 12

– Лейтенант Хентцау? – Нессер просунула голову в дверь.

– Что такое?

Он быстро убрал пилюли в ящик письменного стола. Нессер не заслужила такого грубого тона, но уж слишком многие в последнее время шептались о том, что Хентцау, гончий пес короля, постарел и ослаб. Пусть даже одна Темная Фея и осмеливалась говорить об этом Кмену. Слава всем богам в лоне земли – как же Хентцау рад, что она пропала.

– Прибыли последние депеши. – Нессер, встав у него за спиной, взмахом руки велела войти курьеру.

Кмен назначил ее личным телохранителем Хентцау после одного покушения, во время которого тот получил легкое ранение. Разумеется, против его воли. Гончего пса короля стережет девушка-солдат, которая ему в дочери годится. Хуже и быть не может. Но, честно говоря, она куда лучше тех бездарей, что охраняют короля.

Посланник был человекогоилом, одним из тех, что остались на королевской службе, хотя их кожа во многих местах вновь стала мягкой, какой была при рождении. Хентцау велел бы их всех расстрелять, но они оказались очень полезными шпионами и лазутчиками, хотя вряд ли еще помнили свою человеческую жизнь. Этот был рубиновым гоилом. Камень еще виднелся на лбу и щеках, а карие глаза сохраняли золотой блеск. Уже целые армии таких кочевали бандами наемников и жили грабежами да мародерством на земле и под ней.

Наследство Феи. Да, Хентцау радовался, что она исчезла, хотя и представить не смел, сколько вреда она может причинить, будучи их врагом. Его шпионы уверяли, что Фея движется на восток. Неужели в Сулейманский султанат? Маловероятно. По мнению султана, магией должно быть позволено заниматься только мужчинам. Но есть и другие правители, которым Фея может предложить свое колдовство: казаки Украинии, цари Варягии, волчьи князья на Камчатке и в Юкагирии. Гоилы столетиями активно торговали с большинством восточных властителей (некоторые из древнейших гоильских городов располагались на востоке). Но Хентцау не сомневался: многие давние союзники обернутся против них, если Фея пообещает им за это свою магию. Особенно беспокоил его волчий князь, женатый на Изольде Аустрийской, но младшая сестра свергнутой императрицы несколько недель назад умерла. Отравленная супругом, как шептались в Виенне.

Депеши, доставленные человекогоилом, не улучшили настроения Хентцау: пожар на одном из их авиастроительных заводов, убийство посла гоильского короля в Баварии, нападение террориста-смертника на один из наземных пещерных городов. Четыре сотни трупов. Последнее донесение было от Тьерри Оже, одного из их человеческих шпионов в Лотарингии. Он сообщал, что Горбуна посетил интересный гость: Изамбард Брюнель – инженер, проектирующий самолеты и корабли и известный своей нелюбовью к путешествиям. Брюнель впервые покинул Альбион, и больше всего тревожило то, что он сделал это, чтобы засвидетельствовать свое почтение королю Лотарингии.

Нессер жестом попросила курьера выйти из кабинета. Он отдал честь, прижав кулак к груди, как один из них. И все равно Хентцау никогда к ним не привыкнет. Нессер в ожидании стояла у двери. Детей у Хентцау не было, но то, что он испытывал по отношению к ней, пожалуй, более всего напоминало отцовские чувства. Он ценил даже ее слабости: несдержанность, юношеское нетерпение и потребность видеть мир черно-белым: все хорошее – у своих, а все плохое – на стороне врагов. Можно ей только позавидовать. Когда молод, жизнь представляется очень простой, несмотря ни на что.

Брюнель у Горбуна… Но возможно, плохую новость можно превратить в хорошую. Нет, еще лучше. В подарок.

– Доложи атташе Кмена, что мне надо переговорить с королем. Немедленно.

Хентцау схватился за грудь, лишь только Нессер закрыла дверь. Боль была ужасной, но он солдат и привык терпеть боль.

Кмен давно уже не закладывал окна в своих покоях. Одна ведьма заговорила королю глаза, и теперь тот потешался над тем, что Хентцау любого колдовства страшится больше, чем молочно-белой пелены, туманящей ему зрение. Когда Хентцау вошел, король стоял у окна и – да, вероятно, думал о Фее.

Хентцау не сомневался, что Кмен еще любит ее. Верит ли он, что она убила его сына? Есть вещи, которых не знал о нем даже Хентцау. Когда король обернулся, по его лицу ничего нельзя было угадать. Карнеол. Огненная кожа, как ее называли гоилы.

– Брюнель в Лютеции. Предполагаю, мы с тобой думаем об одном и том же? – сказал Кмен, пробежав глазами депешу Тьерри Оже. – А Морж не так глуп, как я думал. Прикажи усилить войска на лотарингской границе и позаботься о том, чтобы у кронпринца не заканчивалась эльфова пыльца.

– Этого будет недостаточно. – Хентцау почесал лоб. Свет, проникавший через высокие окна, был серым, как гранит, и не причинял боль. – Нужно посеять смуту в лотарингских колониях, чтобы они не могли объединить свои войска, нужны анархисты в городах… И нужно убедиться, что Восток на нашей стороне. Предлагаю сделать царю подарок. Который придаст ему достаточно уверенности в мощи своей армии, чтобы бросить вызов Альбиону и Лотарингии.

– И что за подарок способен оказать такое чудесное действие?

«…и быть более заманчивым, чем то, что может предложить царю моя возлюбленная», – добавил король про себя.

Оба они не упоминали Фею с тех пор, как она исчезла, хотя о ней говорили все вокруг.

– Ваше величество, этот подарок только что сам упал нам в руки.

Оба они любили эту игру: читать мысли друг друга. Столько войн вместе пройдено. Столько вместе пережито: поражения и победы, гнев, страх, отчаяние, облегчение, триумф и опьянение близостью смерти.

– Интересно… – Кмен посмотрел в окно. Оно выходило на восток. – Сколько людей тебе нужно?

– Десять. Иначе будут слишком привлекать внимание. Охотно прихвачу и несколько человекогоилов.

– В самом деле? Не ты ли хотел, чтобы я их всех расстрелял?

– Хороший солдат меняет стратегию, когда противник этого не ждет.

Кмен улыбнулся.

Столько пережито вместе… Этот яшмовый пес будет защищать своего короля до тех пор, пока свора не разорвет его вместо него. Но сначала он привлечет на его сторону еще и медведя.

Уилл еще не спал, когда зазвонил телефон. Два часа ночи. Клара поставила ему на письменный стол старый будильник его матери. Она сохранила в квартире многие ее вещи и часто расспрашивала Уилла о ней – вероятно, потому, что своей матери никогда не знала.

Уилл снял трубку, не тревожась, что кто-то звонит так поздно. Клара уже несколько недель работала в ночную смену, да и Джекоб нередко до рассвета был на ногах. Оба знали, что и сам Уилл редко ложится раньше. Он с детства боялся кошмаров, но после возвращения из зазеркального мира «уснуть» означало для него «ступить на вражескую территорию».

– Уилл? Это доктор Клингер, Клара работает у меня в отделении. Сейчас она находится тут.

Голос на том конце провода напомнил Уиллу о другом звонке – похожее сочетание деловитости и участия в голосе: «Вашей матери хуже. Возможно, вам стоит заехать». Тогда эти слова не застали его врасплох, но на этот раз сказанное никак не укладывалось в голове. Она ведь просто ушла на работу!

– Простите, большего я вам пока сказать не могу.

Уилл выехал тут же. В такси он безуспешно пытался дозвониться до брата.

Мать умерла в другой больнице, но лифт воскресил в памяти Уилла недели, когда он ее навещал. Лифт и запахи в коридорах…

Доктор уже его ждал. Уилл вспомнил, что видел его лицо на вечеринке, которую однажды устроили для Клары ее коллеги.

«Внезапная кома», «без сознания», «ее нашла одна из сестер» – обрывки слов, лишь выдававшие беспомощность Уилла. Он последовал за врачом в какую-то палату, а там лежала она. И спала.

Он уже видел подобный сон. Но как рассказать хоть кому-то в этом мире о принцессе, которую обнаружил среди увядаюших роз? На медицинском халате Клары, лежащем на стуле рядом с кроватью, была приколота брошь – Уилл никогда ее раньше не видел: мотылек с черными крыльями и серебряными усиками.