Ведьмак: назад в СССР 5 (СИ) - Подус Игорь - Страница 12

Это последнее, что я услышал, перед тем как проснуться.

Открыв глаза, я увидел солнечные лучи, пробившиеся сквозь зарешеченные окна и клетчатую перегородку, отделяющую камеру от длинного коридора вагона. Затем на подсознательном уровне почувствовал значительное увеличение контингента, перевозимого в вагоне, и услышал хриплый голос незнакомца, находящегося в соседней камере.

— Слышь, бродяга, харе дрыхнуть — позвал меня новый сосед и негромко постучал по перегородке.

— Чего тебе? — спросил я.

— Курить есть?

— Не. Я пустой. Даже баула с собой не имею.

— Жаль. А то нас всех конвойные перед загрузкой обшмонали не по-детски. Суки краснопогонные все ништяки выгребли. У Сявы даже заныканные в баул пряники с пачкой грузинского чая забрали. Кстати, тебя как звать? Меня Макар Большой кличут — представился собеседник.

Я в ответ тоже представился. Вот только погоняло выбрал чужое. Конечно, сейчас, в семьдесят девятом, до прихода сотовой связи ещё как до Пекина раком, но всё равно, как всем хорошо известно, слухами земля полнится. А то, что о произошедшей на лесопилке поножовщине с кучей трупов, вскоре узнают на всех зонах необъятного Союза, это стопудово. Я же сейчас хотел немногого, спокойно доехать до пункта назначения и понять, что происходит?

Состроить из себя обычного зека, по кличке Мотыль, отбывающего второй срок за хулиганство, оказалось несложно. Арестантский уклад я изучил давно, по фене изъяснялся почти как блатной, так что собеседник принял всё за чистую монету.

Зачем мне вообще понадобились эти разговоры? — да только для того, чтобы отвлечься от тяжких дум и узнать, куда именно направляется вагонлаг.

Первичная информация подтвердилась, этап направлялся куда-то на восток СССР. Само собой, конечной точки маршрута, никто из соседей назвать не мог, но то, что он пройдёт через Казахстанскую ССР, я выяснил быстро.

А дальше мне оставалось только ехать да посматривать на конвоируемых до отхожего места заключённых. Знакомиться со сменяющимися соседями и следить за распорядком действий караула. По нему не только можно было определить время днём и ночью. Если повезёт, сбой в распорядке или ошибка личного состава, могла помочь сбежать.

Следующие трое суток пролетели сравнительно быстро. Вагонзак, подолгу нигде не стоял и обычно передвигался по определённому маршруту, прицепленным к почтовым вагонам. На некоторых станциях в него грузили новую партию спецконтингента и кого-то выгружали под аккомпанемент окриков конвоя и надсадный лай овчарок.

За эти трое суток, в вагоне дважды полностью заполнялись все камеры. Причём зеки ехали с явным перенаселением. А однажды, совершенно неожиданно для всех, только что освободившуюся камеру, заняли женским спец контингентом, перевозимым на небольшое расстояние. И пока бабы находились в вагоне, угомонить арестантов мужского пола было попросту невозможно. Разумеется, смешанные рейсы в СССР строго настрого запрещены, но как известно, в каждом правиле имеются свои исключения.

И только одно правило оставалось незыблемым в этой поездке. Ко мне в камеру-купе, никого за трое суток так и не подселили. Так что перемещался я по необъятным просторам родины в сравнительном комфорте. Конечно, в моменты конвоирования до отхожего места, это замечали соседи из перенаселённых камер. Некоторые зеки задавали неудобные вопросы, но я строил из себя дурачка и отвечал, что не в курсе причины пребывания в вынужденном одиночестве.

Меня в отхожее место конвоировали строго дважды в сутки. После двенадцати ночи и рано утром. Каждый раз надевая наручники и сопровождая едва не полным составом караула. Из-за этого приходилось меньше пить и ограничить расход продуктов из скудного сухого пайка, выдаваемого конвоирами каждый день.

Меня при этом не устраивало только одно — гнетущая неизвестность.

5 декабря 1978 года.

Узбекская ССР.

Во время поездки у меня появилась уйма свободного времени. Используя эмоциональные всплески арестантов, я ловил частички выделяемой ими энергии. Бо́льшая часть силы по-прежнему была недоступна, но иногда получалось немного зачерпнуть. В эти редкие секунды я включал потустороннее зрение, и стенки вагона становились полупрозрачными.

Несколько раз на остановках удавалось выпустить наружу теневика. Одно плохо, как бы я ни старался, не получалось поместить в пересохшее хранилище, хотя бы крупицу энергии. Это меня не устраивало, и потому я с маниакальным упорством делал новые и новые попытки.

В перерывах между экспериментами пытался вычислить, в какую именно дыру меня везут. Поначалу подумал, что выгрузят невдалеке от закрытого города Горький-33. По некоторым данным, именно там находилась самая большая в СССР биологическая лаборатория, занимающаяся изучением всевозможных тварей, появляющихся из потусторонних аномалий. Однако поезд даже не остановился на ближайшем полустанке, находящемся всего в ста двадцати километрах от засекреченного объекта.

Казахская ССР, встретила вагонзак нескончаемыми порывами шквалистого ветра. Внутри стало ещё холоднее. На зарешеченных окнах образовывалась наледь.

Перевозимый спецконтингент заметно приуныл. А после большой выгрузки, произошедшей недалеко от космодрома Байконур, бесконечная череда зеков, поочерёдно конвоируемых солдатиками до отхожего места, сильно поредела. Обычно конвой грубо поторапливал арестантов, а теперь эта процедура протекала почти без окриков.

Шло время, и когда я почувствовал, что пункт назначения близок, на одной из станций, находящихся на восточной границе Казахской ССР, из вагона высадили всех оставшихся зеков. После этого никого в освободившиеся камеры не загрузили. Я ожидал, что за мной тоже приедут, однако вместо этого вагонзак прицепили к почтовому поезду, и тот направился дальше в сторону Узбекской ССР.

И только в этот момент стало понятно, куда именно меня везут. Я уже знал, что на территории Афганистана появилась опасная аномалия. Похоже, тем, кто с ней работает, понадобилась консультация профильного специалиста. Одно непонятно, как они могут игнорировать кровавый инцидент, произошедший на зоне?

Узбекистан встретил потеплением. Больше не надо было натягивать шапку-ушанку на голову и кутаться в фуфайку во время сна. Да и на душе как-то потеплело. Ведь Узбекская ССР, командировочному лейтенанту московской милиции, Гене Строеву, нравилась всегда. В прошлой жизни мне здесь пришлось по душе почти всё. Приветливость и хлебосольность простых людей. Степенный уклад, их неторопливой жизни. Восточный колорит и флёр сказочной таинственности, окутывающий необычные пейзажи и поселения.

А какая здесь еда⁈ Плов, лагман, бешбармак, самса, манты, шурпа, катлама… — этот список можно было дополнять бесконечно. И по-настоящему вкусно — это готовят только в восточных республиках СССР. А какие здесь фрукты, виноград, хурма, инжир, финики, арбузы. Ну а лучше дынь, чем узбекские, я нигде не встречал.

Правда, надо признать, далеко не всё здесь было так уж радужно. Конечно, местные, со временем приняли советскую власть и привыкли жить в Союзе Советских. Пионеры носили галстуки и охотно становились комсомольцами. Партийные органы рулили республикой и отчитывались перед Москвой о рекордных показателях. Но если копнуть глубже, и немного поскрести любого местного шишку, под кумачовым лоском коммуниста, почти всегда скрывался настоящий восточный бай. А как известно, любой бай хитёр, коварен и жесток. А ещё он всегда держит кинжал за пазухой и всегда готов ударить исподтишка.

Меня захлестнули воспоминания, заставившие восстановить в памяти цепочку событий, которые в этом варианте реальности пока не произошли. Я вспомнил, как молоденький лейтенант Генка Строев первый раз сел в поезде Москва-Ташкент и не отлипал от окна всю поездку.

Жаль, что силёнок выглянуть наружу с помощью теневика пока не хватало. Пришлось закрывать глаза и представлять, как поезд неумолимо приближается к столице Узбекской ССР.