Ведьмак: назад в СССР 5 (СИ) - Подус Игорь - Страница 13

Ташкент. Я там бывал множество раз в прошлой жизни, но только на несколько лет позже нынешних событий. Наведывался периодически начиная с восемьдесят третьего и вплоть до восемьдесят девятого года.

За этот период у меня накопилось семь больших командировок в Афганистан, прямо за речку. Самая маленькая из них продлилась месяц. А самая большая, затянулась на полгода.

На ту сторону границы обычно перелетал на военно-транспортных самолётах из Чирчика до Кабула или Баграма. А вот назад пришлось трижды возвращаться через перевал Саланг по длиннющему туннелю. Через Амударью перебирался по новенькому мосту, построенному нашими военными строителями к концу Афганской войны.

После того как Союз, по словам свежеиспечённого генсека Горбачёва, выполнил свой интернациональный долг, советские войска вывели из Афганистана. Это произошло в восемьдесят девятом, но война в Афгане, как оказалось, впоследствии, поселилась навсегда. По крайней мере, до моего последнего дня прошлой жизни, она всё так же терзала измученную страну.

Невесёлые мысли, всколыхнули глубокие слои сдвоенной память, оживив образы афганских милиционеров, которых я подготавливал как инструктор, прикомандированный к структурам правопорядка, по линии МВД СССР. Некоторые из местных тогда стали для меня друзьями и боевыми товарищами. И почти все из тех, кого я готовил, погибли на разных этапах бесконечной войны.

Сейчас в семьдесят девятом, они все живы, как и те пятнадцать тысяч советских солдат, которые совсем скоро начнут отдавать свои жизни, выполняя интернациональный долг.

Поезд больше нигде не останавливался, так что вагонзак добрался до Ташкента, примерно к десяти часам утра, пятого декабря. Ровно за двадцать дней до официальной даты начала войны.

Как только вагон остановился, караул зашевелился, явно дав понять, что эта точно моя остановочка.

В момент, когда мои руки и ноги начали сковывать специальными кандалами, я ожидал услышать звук приближающегося к путям автозака, но ничего подобного не произошло. Вместо этого послышался звук подъехавшей легковушки. Кажется, Волги.

Молоденький сержант, застёгивающий за моей спиной браслеты, переволновался. Воспользовавшись этим, я сумел зачерпнуть немного выделяемой парнем энергии, и на пару секунд сделал стенку вагона прозрачной.

Снаружи увидел четверых. Два милиционера в форме. По внешнему виду, похожи на местных. Ещё двое в цивильных костюмах. Разумеется, все четверо с пистолетами. Причём я успел рассмотреть, что облачённые в гражданку сотрудники, вооружены знакомыми мне по службе в подразделении ликвидаторов, модифицированными пистолетами ТТ.

Выходит, я угадал, и за мной приехали из родной силовой структуры. Это хорошо, ибо после серии неприятных встреч с товарищами из КГБ, смежникам я особо не доверял. Что-то в их действиях и поступках, наводило на нехорошие мысли.

Меня вывели под ярко светившее восточное солнышко, и это позволило получше рассмотреть приехавших. Никого из них я не узнал. Особых переговоров между конвоирами и встречающими не заметил. После взаимного, чисто формального приветствия, один из мужчин, вынул из кармана пиджака, красны корочки и представился майором МВД Валиевым. В ответ начальник караула передал ему опломбированную папку с моим личным делом и ключи от браслетов.

После этого майор Валиев подождал, когда конвоиры вернутся к вагону, и подошёл ко мне. Он развязал мою шапку, опустил уши и натянул головной убор на голову.

— Строев, слушай сюда и запоминай. Идёшь спокойно. Смотришь в землю. По сторонам зенками не води. Шарахнешься в сторону, получишь по рёбрам. Тебе всё ясно?

Выслушав инструкции, я коротко кивнул.

А затем, вместо того, чтобы отвести меня к светло-голубой Волге, четвёрка молчаливых товарищей повела в сторону здания вокзала, по бетонированной тропинке между путями. Цепь между браслетами на ногах, была чуть больше полуметра, так что быстро идти возможности не имелось.

Метров через сто мы добрались до готовящегося к отходу пассажирского поезда Ташкент-Москва. В это же время справа, на самую крайнюю ветку, тепловоз подал воинский эшелон, только что пришедший со стороны Москвы.

Таким образом, наша процессия оказалась отрезана от привокзального перрона, где заканчивалась посадка пассажиров. Краем глаза я замечал людей выглядывающих из окон вагонов. Разумеется, мой вид и сопровождение, привлекало взгляды Советских граждан. Строгий майор это замечал и недовольно фыркал, однако сделать ничего не мог.

Со стороны воинского эшелона на нас тоже глазели. Разумеется, я не реагировал, пока не почувствовал особо пристальный взгляд. Почуяв некую странность, я наклонил голову пониже и, извернувшись, взглянул на обычный плацкартный вагон, оборудованный под перевозку воинских подразделений.

Сразу же увидел гвардейца десантника, в голубом берете и с лычками ефрейтора на погонах. В отличие от своих сослуживцев круглолицый парень не собирал баулы, а сверлил меня пристальным взглядом.

Я знал, зачем сюда перебрасывают десантуру, и мысленно пожелал парню остаться в живых.

— Взгляд в землю! — рявкнул майор и пнул в спину.

После этого я снова уставился на забетонированную тропинку и продолжил планомерно топать дальше. По дороге прислушивался к знакомым звукам, идущим от вокзала. Первое, что сразу удивило, это отсутствие обычного многоголосия провожающих. Здесь, на востоке, это непривычно. Похоже, сегодня провожающих и вездесущих торговцев не пустили на перрон. Скорее всего, привычная работа вокзала нарушена из-за меня. Когда поезд тронулся, моя догадка подтвердилась: на перроне кроме одиноких постовых милиционеров и пары железнодорожников, не обнаружилось никого.

После того как московский поезд укатил, процессия завернула в туннель, идущему от среднего перрона к зданию вокзала. Спустившись под землю, мы долго шли по лабиринту технических проходов, пока не добрались до обычной на вид двери. В этот момент я не смог поймать ни единой частицы энергии, и посмотреть, что за ней, не смог. Но зато почувствовал некое потустороннее присутствие. Последнее заставило инстинктивно напрячься.

— Лицом к стене — приказал бесстрастный майор.

Выполнив команду, я ожидал чего-то нехорошего, но вместо этого с меня сняли браслеты и цепи. Затем милиционеры сдёрнули с меня ушанку с фуфайкой и повернули к двери лицом.

— Короче так, заходишь внутрь и беспрекословно выполняешь все команды, того, кто тебя там ждёт. ЗК Строев, ты всё понял?

— Так точно, гражданин начальник.

Почувствовав толчок в спину, я распахнул дверь и увидел обычную допросную с прикрученным к полу железным столом и табуретками. Единственная лампочка в жестяном абажуре на потолке, плохо освещала углы помещения, но, когда из тени вышел человек, я его сразу узнал и невольно выдохнул.

Профессор Дадаев, был одним из руководителей московского научного центра. Насколько я помню, он занимался исследованием отдалённых уголков необъятного СССР, на предмет потустороннего проникновения. Кстати, в самом начале, сразу после побега из своей реальности в эту, именно Дадаев помог мне избежать крупных неприятностей и влиться в ряды ликвидаторов.

— Гена, здравствуй — профессор поздоровался и указал на табуретку.

Поздоровавшись в ответ, я уселся. После этого Дадаев раскрыл футляр и достал знакомый прибор для сканирования аномалий. Он походил на небольшой телевизор с ручками по бокам.

После того как сканер включился, по моему телу забегали широкополосные лазерные лучи. На подсвеченной зелёным, экране прибора, появилось монохромное изображение моей невзрачной ауры. Процедура идентификации длилась около минуты. После этого удовлетворённый результатом Дадаев убрал сканер, и, достав бобинный магнитофон, включил его на запись.

— Гена, расскажи, что случилось в колонии? — требовательно спросил он, пододвинув микрофон ближе.

Я не собирался что-либо скрывать от Дадаева, так что рассказал всё. В процессе профессор задавал наводящие вопросы, но подробности не выяснял. Как я понял, его интересовала только выжимка из фактов. Выслушав мои показания, он что-то записал в блокнот и вырубил аппаратуру.