Стажер магического сыска 3 (СИ) - Гладкая Юлия Борисовна - Страница 16

Слуга мечтательно улыбнулся, кивнул и пошел куда-то вглубь особняка.

— И не вздумай снова пить мой алкоголь! — беззлобно прикрикнул ему в спину старик. — Знаю я тебя, пропойцу.

— Вы заносите вещи, — Лазарев повернулся к Глебу, — располагайтесь. Ваша спальня на втором этаже, третья комната налево. Ужин в восемь вечера, остальные гости скоро прибудут, видимо задерживаются из-за снегопада.

— Ожидаются ещё четверо человек? — спросил Глеб. — Две семейные пары?

— Всё верно.

— Замечательно, — Глеб покосился на кухарку, понизил голос до шепота: — Тогда отнесу саквояж наверх и будем думать, как на сегодня минимизировать риски.

— С чего планируете начать? — усмехнувшись спросил Лазарев.

Он настолько не испытывал тревоги по поводу полученного накануне предупреждения об убийстве, что Глебу даже на мгновение подумалось, уже не шутка ли это всё самого старика.

— Пока все гости не собрались, хочу осмотреть особняк. Порфирий Григорьевич, — шепнул Глеб, — вам особое поручение тогда. Ступайте на кухню и проследите за тем, чтобы в еду не подбросили чего ненужного. Не спускайте глаз с кухарки и с каждого, кто зайдет на кухню.

— О-хо-хо, попробую справиться, — с тяжким вздохом ответил кот. — Вечно вы на меня всё самое тяжкое перекладываете.

— Присмотрите, пожалуйста, за моим другом, пока я располагаюсь, — громко сказал Глеб, поворачиваясь к кухарке.

Акулина, крупная дородная женщина с могучими руками и добродушной детской улыбкой, из той породы людей, что проще перепрыгнуть, чем обойти, вся растаяла от такой просьбы.

— Ох ты ж! — она всплеснула руками. — Это кто у нас тут такой красивый рыжий господин? Это что за славный пирожочек, сладкая булочка? Кис-кис-кис!

— Хоть где-то меня ценят, — пробурчал Порфирий, спрыгивая с рук Глеба и в знак невероятной благосклонности даже потерся о ногу кухарки. — Вот что, Глеб Яковлевич, сударь мой, ступайте, разведайте обстановку, а я пойду проинспектирую кухню, да прослежу, чтобы никто ничего лишнего в блюда к ужину не сыпанул.

Кот, разумеется, не преминул сделать вид, будто сам решил, что будет делать и куда ему направиться.

Порфирий задрал хвост трубой и очень важно и одновременно сердито потопал на кухню, а Глеб отправился изучать дом изнутри.

На осмотр особняка пришлось потратить несколько часов. Глеб с усмешкой про себя отметил, что сюда можно было пускать экскурсии за деньги, как в музей. Свободного угла нельзя было найти, чтобы там не стояли доспехи или хотя бы ваза в человеческий рост. На стенах не было пустого места за картинами, гобеленами, развешеной коллекцией холодного оружия. И хотя слуг в доме было всего двое, нигде не было и пылинки. То ли Лазарев все-таки пользовался дополнительным штатом уборщиков, то ли Еремей был невероятно расторопным малым, несмотря на свою явную любовь прикладываться к бутылке и почтенный возраст.

Окончательно утомившись осмотром дома, Глеб пришел к неутешительному выводу. Если старика Лазарева захотят убить — тут целый арсенал колюще-режущего на стенах. И хоть в комнате самого старика не обнаружилось ни потайных ходов, ни уж тем более заложенных под кровать противопехотных мин, помещений в доме было столько, что ночью тут мог спрятаться целый взвод наёмных убийц.

Оставалось самоуспокаиваться только мыслями, что-либо всё это жестокий розыгрыш (и кто знает, не самого ли Лазарева), либо у них таки есть союзник, который решил предупредить старика, послав записку.

Бессмысленное брожение по комнатам пришлось прервать, когда внизу захлопали двери и послышались голоса. Глеб спустился на первый этаж и старик представил его новым гостям.

Чета Апрельских, Иван и Инесса, были похожи, как брат и сестра. Может просто совпадение, а может и как Габсбурги, резвятся только в тихом семейном кругу. Впрочем, вопрос того, насколько семейное древо Апрельских больше походило на круг, явно к сегодняшнему делу отношения не имело. На контрасте со своей легкой весенней фамилией внешне оба напоминали скорее недавно размороженных покойников. Мышино-серые волосы, вытянутые фигуры, острые черты лица. Хотя мужу с женой можно было дать на глаз около сорока, да и судя по одежде были людьми зажиточными, выглядели они оба, как измученные голодом путешественники, не смотри что Инесса носила на себе столько бриллиантов, будто хотела нарядиться на бал-маскарад хрустальной люстрой.

Прибывшая парой часов позже, уже в сумерках, супружеская пара Мартыновых была полной противоположностью Апрельских. Андрей Мартынов, немногим старше Глеба, похожий на кота круглолицый брюнет с закрученными усами, долго жал руку Лазареву-старшему, без остановки распинаясь, как он благодарен за честь быть сегодня приглашенным в этот дом, насколько он горд подобным знакомством и как тесть его, дескать, дорожил дружбой с хозяином дома и так далее и так далее. Его супруга, бледная брюнетка, с таким замученным лицом, будто только отошла после болезни, отделалась легким реверансом, коротким «доброго вам здравия, Алексей Степанович» и не проронила больше ни слова.

Самого Глеба Лазарев представлял кратко, как господина Буянова, не упоминая ни профессии его, ни зачем он тут находится. Хотя гостям это казалось и вовсе неинтересным: Апрельские отделались презрительными взглядами и пошли к себе в спальню, Андрей Мартынов после «Рад знакомству» тут же опять начал что-то лебезить перед стариком, пока его молодая жена стыдливо обшаривала взглядом углы.

Раз уже обозначились все сегодняшние гости, Глеб подумал было, что важно будет с ними побеседовать, понять, что у кого на уме. Хорошая мысль обернулась лишь тщетными попытками. Апрельские игнорировали все попытки завести разговор с непоколебимостью манекенов, Анастасия Мартынова не выходила из спальни, а её муж все время бегал хвостом за стариком Лазаревым.

Плюнув со злости, Глеб бегло закончил осмотр особняка, затем зашел к себе в спальню, достал со дна саквояжа револьвер и сунул его поглубже в карман пиджака. Если угроза о смерти Лазарева не пустой звук, вероятнее всего его попытаются отравить, но оружие под рукой всегда пригодится.

От удара в гонг, чей металлический гул эхом прокатился по пустым коридорам гигантского особняка, Глеб вздрогнул. Либо пора было спускаться к ужину…

— Либо половцы напали на деревню, — пошутил себе под нос Глеб и пошел в столовую комнату.

За длинным дубовым столом под белоснежной скатертью уже всё было готово к ужину. Еремей с невероятным проворством приносил из кухни все новые и новые блюда, расставляя их между зажженными свечами (то ли Лазарев не терпел парового освещения, то ли сюда коммуникации не получалось протянуть).

Во главе стола сидел сам Алексей Степанович, по правую руку разместился его сын, так и не переменив мундира на гражданскую одежду. По левую же оставалось два свободных места, учитывая, что и Апрельские и Мартыновы уже расселись, стало быть тут сидеть Глебу и Порфирию.

Рядом с тарелками громоздилась такая батарея ложек, вилок и ножей всех мастей, что на мгновение Буянов просто растерялся. Потом пожал плечами и мысленно махнул рукой, взял просто самую удобную пару приборов, не беспокоясь больше о том, для какого блюда она предназначена (хоть и заслужил за то очередной презрительный взгляд Апрельской)

Из кухни, тем временем, тяжело отдуваясь вернулся Порфирий Григорьевич. Судя по усам перемазанным сметаной, он очень ответственно отнёсся к своей роли наблюдателя за готовкой и даже лично принимал участие в дегустации.

Едва переступая лапами, он кое-как из последних сил запрыгнул на стул, оглядел сервированный стол и в нетерпении облизнулся.

— Первый раз вижу, чтобы в приличном доме приглашали котов ко столу, — процедила Апрельская.

— Первый раз вижу, чтобы в приличном доме разрешалось так хамить гостями, — огрызнулся Глеб, тут же поймав на себе гневный взгляд её мужа.

— Прекратите, — пророкотал Лазарев-старший. — Давайте не будем все портить друг-другу настроение за праздничным ужином.