Деревенщина в Пекине 3 (СИ) - Форд Крис - Страница 23

— Когда ещё? В Пекине у обоих дела. Стюардесса в ближайшие полчаса нас не побеспокоит. Давай, тебе будет очень приятно.

И как тут спорить? И нужно ли?

Внезапно самолёт вздрагивает, словно натолкнувшись на невидимое препятствие. Наши тела подбрасывает в креслах. Пустой стакан, стоявший на краю столика, соскальзывает и падает на ковровое покрытие.

Напарница издает короткий вскрик, в котором смешиваются удивление и испуг. Её рука инстинктивно отдергивается. Салон накрывает вторая волна тряски, более мощная и продолжительная, чем первая.

В динамиках раздаётся голос командира экипажа:

— Уважаемые пассажиры, мы входим в зону турбулентности. Пожалуйста, вернитесь на свои места и пристегните ремни безопасности. Бортпроводникам занять свои места.

Самолёт снова ощутимо трясёт, теперь с характерной амплитудой колебаний, свидетельствующей о вхождении в устойчивую зону атмосферной нестабильности.

Наблюдаю мгновенную трансформацию лица Ли Миньюэ — алкогольный румянец уступает место бледности, в глазах, только что затуманенных желанием, появляется отчетливая тревога, граничащая со страхом. Её зрачки расширяются, дыхание становится поверхностным и частым.

— Ты в порядке? — спрашиваю, быстро приводя в порядок одежду.

— Да, всё хорошо. Хорошо… — глотая слова отвечает она. — Нужно пристегнуться.

Замечаю, как дрожат её руки, когда она пытается справиться с простой механической задачей. Пальцы, которые минуту назад демонстрировали уверенность и ловкость в прикосновениях, теперь неуклюже соскальзывают с металлической застежки.

Белая шторка отодвигается, входит стюардесса. Она проверяет, пристегнуты ли мы и поднимает с ковролина упавший стакан. Встретившись со мной взглядом, бортпроводница вежливо, но настойчиво напоминает:

— Пожалуйста, уберите столики и приведите спинки кресел в вертикальное положение.

Киваю в знак согласия, одновременно выполняя требуемое. Похоже, ситуация разрешилась самым неожиданным, но эффективным образом.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Апартаменты семьи Ван.

Утренний свет струится сквозь панорамные окна, играя бликами на хромированных деталях интерьера. Входная дверь открывается и на пороге появляется До Тхи Чанг.

— Доброе утро, госпожа Чанг. Прошу, проходите, — Ван Мин Тао, облаченный с самого утра в деловой костюм, приветствует гостью с отточенной вежливостью успешного бизнесмена. — Извините, что пришлось вас потревожить с самого утра.

— Могу поинтересоваться, к чему такая спешка? — переступив через порог, интересуется гостья.

— По понятным вам причинам сейчас, к сожалению, время не на моей стороне, — в его голосе проскальзывают извиняющиеся нотки, но глаза остаются внимательными и цепкими. — Не желаете чай или кофе? У меня есть превосходный улун с гор Уишань.

— Нет, спасибо, предпочитаю перейти сразу к делу.

— Хорошо. Следуйте за мной. Подпишем все необходимые учредительные документы в моём кабинете, затем в вашем присутствии я вызову нотариуса для заверения.

Достигнув кабинета, дверь которого оказалась открыта, вьетнамка застывает на пороге. Её взгляд останавливается на диване, где сидит Ван Япин и Хоу Ган. Вместо прямого вопроса До Тхи Чанг бросает на бизнесмена красноречивый взгляд, в котором читается смесь удивления и неодобрения.

Бизнесмен перехватывает этот взгляд, мгновенно считывая значение. Годы деловых переговоров научили его улавливать малейшие невербальные сигналы.

— Понимаю, что вы уже знакомы, но позвольте мне внести кое-какие коррективы.

Бизнесмен незаметно для вьетнамки кивает жениху дочери — короткий, едва заметный сигнал, который может уловить только тот, кто его ожидает. Хоу Ган мгновенно реагирует. Следуя этикету и негласным инструкциям будущего тестя, он берет Ван Япин под руку и вместе с ней поднимается с дивана.

— Моя дочь Ван Япин, — он кивает в сторону китаянки, чьё лицо выражает плохо скрываемое раздражение. — Она займёт место совладельца нашего бизнеса. И мой будущий зять Хоу Ган, сын начальника налоговой службы города.

Ван Мин Тао делает паузу, позволяя информации укорениться в сознании вьетнамки, затем продолжает с расчетливой прямолинейностью:

— На ближайшие два-три года, даже если меня не будет — о моих проблемах вы прекрасно осведомлены — главный налоговик Пекина станет вашей надежной защитой. Как соседи по региону, вы должны понимать всю лингвострановедческую компоненту предложения.

— Какой интересный эвфемизм для взяточничества и коррупции, — на её губах появляется легкая улыбка, в которой читается не столько осуждение, сколько признание реалий. — Но это принимается. В конце концов, весь мой бизнес построен на подобных принципах.

Услышав слова вьетнамки, Ван Япин резко одёргивает руку, вырвав её из хватки возлюбленного. Её лицо искажается от плохо скрываемого возмущения. Она делает шаг в сторону иностранки, готовая высказать всё, что накопилось. В этот момент До Тхи Чанг демонстрирует молниеносную реакцию — она выбрасывает ладонь перед лицом дочери бизнесмена с такой решительностью, что та инстинктивно отшатывается:

— Господин Ван, с глубоким уважением к вам и нашему общему делу, давайте называть вещи своими именами, — её голос звучит спокойно, но в интонациях слышится сталь. — Вы только что сообщили мне о переменах правил игры. Даже не задним числом, а не пойму как. Наверное, всё-таки не задним, потому что я могу отказаться подписывать документы, да и долю свою в учредительный фонд не вносила. Вы согласны, что я оказываю вам одолжение в данной ситуации?

— Полностью согласен, даже речи об этом нет, — отвечает он с искренностью, которая редко проявляется в деловых отношениях.

До Тхи Чанг переводит взгляд на Ван Япин и видит, что та буквально кипит от возмущения — глаза расширены, ноздри раздуваются, губы дрожат от едва сдерживаемой ярости.

Хоу Ган, прекрасно понимая, что ситуация балансирует на грани скандала, решает действовать быстро. Он накрывает рот будущей жены ладонью и одним плавным, но настойчивым движением усаживает её обратно на диван. Для него абсолютно очевидно, что если не заставить Япин замолчать, она своим необузданным языком разрушит перспективный бизнес отца. И всё из-за одной беспочвенной истерики, которая не имеет никакого отношения к реальным бизнес-процессам. Пусть Япин и уверена, что на её век хватит миллиона, но реальность гораздо сложнее. Особенно с её патологической тягой к прожиганию средств и полным отсутствием понимания ценности денег.

Всё это время Хоу Ган пытался скрыть от самого себя тот факт, что в глубине души рад такому повороту событий. Несмотря на все проблемы в их отношениях, он продолжает любить Ван Япин — иррационально, вопреки логике и здравому смыслу. Мозг понимает, что построить с ней гармоничные отношения практически невозможно, что она никогда не станет идеальной в его понимании женой.

Хотя требований у него не так много — лишь создавать и поддерживать домашний уют, быть достойной спутницей в обществе, поддерживать его в карьере.

Его отец всегда говорил, что настоящий мужчина обязан защищать свою избранницу. Но проблема в том, что Япин слишком часто сама создает ситуации, где требуется защита — не от внешних угроз, а от последствий её собственных необдуманных действий. Если сейчас она подставляет себя, то в будущем начнет подставлять всю их семью.

Не раз Хоу Ган ловил себя на циничной мысли, что даже средней руки проститутки квартала Саньлитунь, работающие без эмоциональной вовлеченности, способны удовлетворить мужчину лучше, чем Ван Япин, которая периодически заявляет о своей любви, но на деле проявляет лишь эгоизм и инфантильность. А ведь если посчитать ежемесячные затраты на содержание возлюбленной и перенаправить эти средства в другое русло, хватило бы на регулярное общение с девушками модельной внешности, не обремененными капризами и неконтролируемыми эмоциональными вспышками.

Можно даже купить мисс Таиланд невероятной красоты, которая по контракту будет три года делать всё, что ей скажут, без ограничений в интимном плане.