Джунгли, Секс и Чипсы! (СИ) - "Focsker" - Страница 9

— Мда, а я вот и не знаю, решился бы броситься на стрелу за другого человека или нет… — так же поверив каждому моему слову, проговорил Максим. — Ещё и уровень, сука, не поднимается…

О, кстати, о нём.

— Мария, что у вас? — спросил я.

— Да, повысилась до третьего. Ваши предположения оказались верными. Никто из сорока выживших ещё не перешёл даже на второй уровень, а я уже на третьем, — констатирует женщина. — Видимо, сейчас для меня, как для саппорта, сложились идеальные условия. Раненых много, как и тех, кто умер, и чьи тела всё так же требуют ухода.

Взглянув на руки стюардессы, я ужаснулся. В лопнувших мозолях, порезах, словно, она с каторги, только-только с шахты!

— Что с вами⁈ — Схватив ту за кисть, глядя в кровавые, мясные мозоли, спрашиваю я.

— Ерунда, это от куска жести, рытьё могил оказалось задачей не из лёгких.

— Почему вы не сказали, не дождались или не попросили помощи у меня⁈

— Потому что не могла заставить вас делать всю грязную работу за всех, — спокойно, с улыбкой и радостным блеском в глазах, ответила Мария. Она радовалась, мне казалось, внутри она просто ликовала от того, что хоть кто-то обратил внимание на её страдания, мучения и раны. Моя жалость к ней нашла отклик в трудолюбивом женском сердце. Мы выкурили ещё по сигарете, допили мартини, после, внезапно перешли на напиток покрепче, кажется, это был тёмный, чертовски терпкий и приятный ром. Единственное, что мы не трогали, отложили в сторонку, да и всем другим запретили трогать, это водка. Чистая, годная на антисептик, всё остальное разливалось, употреблялось, спаивалось тем, кто вряд ли увидит утро. Даже самые незначительные раны, переломы, грозили стать смертельными в условиях, где об наличии обычного терапевта остаётся только мечтать.

Не знаю, как так вышло, но к величайшему нашему сожалению, среди всех оставшихся в живых не нашлось врача, плотника, даже сантехника или электрика. Вокруг и повсюду девушки, спортсмены, менеджеры, сисадмины, операторы кол-центров… Из здоровых мужиков только двое, я — курьер-неудачник, способный разве что колесо поменять, да смеситель фугой перемотать. А второй «задрот-удачник» с плотным кошельком, набитым мамкиными и папкиными деньгами. Был ещё дедок, старенький, совсем плохой по здоровью. Я молился за него. Надеялся, что старче поднимется, да как передаст нам весь свой жизненный опыт, да как поможет лагерь в мегаполис перестроить… А с ним ещё один, тоже крепкий с виду дядя, в тельняшке, лет сорока, настоящий десантник. По идее, именно такие становятся героями попаданческих историй. К сожалению, не в этот раз, мужик был ещё хуже деда, синий, очень тяжело дышал и казалось, вот-вот, так же как и остальные мужики, покинет этот мир.

Люди вокруг продолжали умирать от полученных при крушении ран. Даже закрывая глаза, проваливаясь в сон, я слышал их стоны, мольбы и просьбы о помощи. Они умирали, и самым страшным в этом была не сама смерть, а то, что я мог лишь наблюдать со стороны, как они мучаются, страдают перед тем, как отойти в мир иной. Их болезненные голоса не покидали меня даже во сне…

Утро следующего дня.

Тишина, навязчивая, грозящая последующими резкими переменами и штормом, испугала, заставила проснуться. Периодически такое со мной бывало, когда засыпал под телевизор, видео с телефона или музыку. Очнувшись на восходе солнца, у ног своих, на горе шмоток, вижу стюардессу. Укутавшись в чужую мастерку, с порванной, слегка задранной юбкой и в своих чёрных трусиках-ниточках, эта женщина, даже будучи во сне, выглядела уставшей. Как Мария спала у моих ног, так у её ног, находясь там явно не просто так, дремал мой четырёхглазый друг Максимка. Голова его была завёрнута не спроста: мелкий засранец наверняка всю ночь пялился стюардессе под юбку. Зайдя с его стороны, присвистнул: вид и вправду открывался пикантный. Чёрная ниточка слегка растянулась, сползла с промежности на половые губы, да и выбритый лобок потихоньку заростал щетиной… ой бля, о чём я думаю. Подобрав куртку с земли, прикрыл женщине ноги, и, широко раздвигая ляжки, периодически придерживая свои булки, поковылял к морю, чтобы помочиться.

Меня слегка штормило, качало из стороны в сторону. Пока я толком успел продрать глаза, голову посетила дурная мысль: я не слышал стонов. Да и… что-то вокруг изменилось. Когда мы вчера пили, когда я отходил к морю поссать или пропердеться, мне казалось оно ближе. А сейчас… море словно ушло, словно остров стал выше или больше. История о суше, которая расположилась на спине черепахи, теперь казалась не такой уж и глупой. Уровни, амазонки, авиакатастрофа, похмелье… Всё в голове перемешалось.

Испугавшись, что ночью кто-то мог прийти и всех перебить, с ковыляния перешёл на бег, кинулся к нашим. Опасения не подтвердились, дежурившая пухляшка, в прошлом работница кол-центра, указала на нескольких несчастных, самых шумных раненых, что этой ночью отошли в мир иной. Тельняшка и тройка женщин скончались, прискорбно и печально. С пухленькой дамой оттягиваем покойников к подготовленным заранее могилам. Те самые ямы, которые так предусмотрительно рыла Мария. Не было молитв, я и «Отче наш» толком не знал, потому под печальное «покойтесь с миром», мы скинули тела в одну братскую могилу, присыпали песком, а после, под болезненное завывание кого-то из проснувшихся страдальцев отправились обратно в лагерь.

День обещал быть долгим, и к тому же, предстояло разобраться: а куда же это убежало наше море…

— Значит, отлив или надвигающееся наводнение? — Сидя на чемодане в окружении множества женщин, мне объяснили, что значит отход воды от берега. Вместе с дамами всех возрастов мы принялись обдумывать, обсасывать и обсуждать план дальнейших действий. Судя по небу — чистому, безоблачному — дождь со штормовыми волнами нам не грозил. То же самое хотелось думать и о возможности цунами. Ведь, по факту, никаких землетрясений не было, никто ничего не слышал. Из сверхъестественного — лишь наше внезапное здесь появление.

Все выглядели напуганными, опасность с моря и опасность с суши зажали нас в тиски. В джунглях нас ждали насекомые, змеи, хищные животные и амазонки. С моря вода, очень большая береговая линия, с огромным расстоянием, усыпанным песком, говорила о возможности выхода воды из берегов аж до самых джунглей и вглубь их. Вода опасна, вода могла как смыть, похоронив под обломками, так и с отливом утащить за собой в море. Нам не оставалось другого выбора, кроме как искать возвышенность, холм, текать отсюда побыстрее. Вот только никто из девок не хотел делать подобные предложения, они вообще обсуждали только опасность положения и даже не пытались найти из него выход.

— Предлагаю найти ближайший холм и на нём разместиться, — под гул окружавших меня женщин говорю я, и все стихают.

— Решено, значит, ищем холм! — тут же внезапно утвердительно заявил кто-то сзади.

— Да-да, решение здравое, — поддержал его ещё один голос.

— Ну раз Алексей так считает, — пропищала кто-то из волейболисток…

Сука, да они всё это и собирались сделать, просто ждали, пока кто-то возьмет на себя ответственность огласив, а в случае неудачи… Эй, сильные и независимые феминистки, где вы? Или наш народ, наши бабы, это не о феминизме? Или они исчезают из мира, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, как это крушение… Блять. У меня ещё и ноги болят: колени, ступни, да даже задница. Меня реально словно выебали, а теперь ещё и пиздавать хер пойми куда.

После озвученного предложения бабы заквакали, стали в темпе собираться, о чём-то спорить, говорить каждая о своём. Тут вмешалась, успокоила всех и навела порядок поднявшаяся с места Мария:

— Тише, дамы, нам ещё нужно решить, как нести раненых, получше разведать местность. Лёш, есть идеи, как и куда нам лучше идти? Вы в джунглях видели холмы?

— Там всё в оврагах, ямах, подъёмах и спусках. Но парочку небольших, резких, на метров пять-шесть выше уровня пляжа холмов видели. — Взгляд перевожу на тётушку толстушку, после возвращения она просила звать её Тётей Верой. Само имя Вера очень подходило этой улыбчивой, ищущей во всём плюсы женщине. Когда мы воссоединились и стало окончательно понятно, что мы здесь надолго, все вокруг ныли о доме, семье, и лишь она, улыбнувшись, сказала: «Зато на работу теперь ходить не надо». Такая вот интересная особа. — Тёть Вера, вы по своим меткам сможете нас провести? Вроде, тут треть пути буквально.