Нелюбимая для Крутого - Ромеро Екатерина - Страница 8

– Даша, тут еда домашняя. Поешь и давай, это… выздоравливай. Игорь сказал, что завтра выпишет тебя на домашнее лечение, так сказать. Я заеду за тобой утром и отвезу, по-тихому посажу на поезд. Думаю, это толковая идея в твоей ситуации.

Валера очень рисковал, и я не понимала, зачем он идет против Крутого. Я не хотела в это вмешиваться, не хотела, чтобы еще и он пострадал из-за меня.

Никогда не думала, что совесть может делать больно, а она может, еще как. Теперь это грызет меня, заставляет гореть изнутри, пылать просто.

Они все нормально относились ко мне. Никто меня не обижал (кроме Киры), меня принимали, любили, и даже Крутой. Особенно Крутой. Я же все поломала. Я все разрушила. Сама.

Валера постоял рядом минуту, а после оставил пакет и ушел. Он вор, я знаю, что Чародей сидел даже когда-то, но именно он мне сейчас помогает. Думаю, он это делает, потому что не входит в Прайд, и, кажется, теперь Валера единственный, кто не желает мне смерти.

Есть я все еще не могу. Совсем нет аппетита, и, как только я поднимаюсь с кровати, у меня почему-то кружится голова. Я все жду, что это пройдет, но становится только хуже.

Завтра я уеду. Валера сказал, поможет. Это мой шанс. Похоже, единственный.

Ближе к вечеру я забываюсь беспокойным сном, а после резко вздрагиваю, когда слышу характерный щелчок.

Распахнув глаза, вижу дуло пистолета с глушителем, которое направлено на меня, и человека в медицинской маске напротив, а после раздается выстрел.

Звонок поздно вечером. Мы в офисе, я все еще пересматриваю с Гансом договоры. Да, кэш мы проебали, но есть еще много чего, что можно спасти.

Казино, как оказалось, сразу перепродали, но я пока не могу понять, откуда растут ноги и кто его купил. Она и тут постаралась, тварь, все просто на хуй перерубила. Знаю только, что это заведение я потерял безвозвратно.

– Говори, Гафар.

– Ты там еще живой?

– Ну если трубку взял, значит, живой.

– Побеседовать надо, где ты?

– В офисе, есть желание помочь?

– Очень смешно, у меня своих дел по горло. Как ты понимаешь, Савел, теперь нас серьезно поджимают со всех сторон. Ты ослаб, кресло качается.

– Пусть кто только дернется! Ты мэр. Точка. Если кто не согласен – таких мы будем валить. Все, игры кончились! Что ты хотел, говори.

– Предупредить. Пошла молва, что крысу твою заказали. На нее охота объявлена, пацаны делают ставки за ее голову. Пока ты тут сопли в офисе жуешь, девку прирежут, и, скорее всего, скоро, а мы останемся без информации.

Стискиваю зубы: этого еще не хватало. Хотя я, конечно, знал, что так будет.

– Кто взялся? Имя назови.

– Я не знаю. Может, это просто слухи, но чисто по-партнерски я тебя предупреждаю. Ты узнал, кто заказчик? Это важно выяснить, пока крыса еще дышит.

– Это не телефонный разговор, но я понял. Расколю, не переживай, держи своих головорезов на цепи. Ищите бабки, Гафар, в общаке там были меченые купюры. Может, где засветятся в городе. Пока это единственная зацепка.

– Хорошо, передаем своим. Еще что-то?

Закуриваю, смотрю на эти документы. Их до хрена, Ганса почти не видно за этими горами. Мы подняли архив, все надо перепроверить, и, кажется, наша безопасность хромала на обе ноги.

Сжимаю виски. Что еще… кто еще? Боже, в голове просто каша.

Кость в горле. Ах да, ну конечно.

– Гафар, вы нашли Беркута?

– Нет, ищем. Он, похоже, просек, что ты на него охоту открыл. На дно залег, затаился. Ждет, наверное, когда тебя грохнут, потом вылезет.

– Значит, так, повторять я больше не буду: брата его малого за жабры и ко мне! Вылезет Витенька, никуда не денется!

– Савел, ты очень сильно нарываешься. Это прямое объявление войны, тебе уже говорили?

– Говорили, только не я, сука, эту войну начал! Беркут, скорее всего, этот пиздец нам и устроил, больше никто бы так открыто не посмел! Ищите Артема, Гафар, я не могу все это тащить один! Выловите их младшего брата, подключи своих людей, делайте что хотите, но чтобы он был у меня! Доставить живым, слышишь меня, живым! Будем ловить Витюшу на живца.

– Смотри, чтоб этот живец потом тебя самого не съел. Обезьяна с гранатой опасна, особенно если она бешеная.

– Я завалю любую обезьяну одной рукой, и гранаты мне не пригодятся.

– Ладно, понял. Ищем.

Выключаю телефон. Я знаю прекрасно, что это огромные проблемы, но иначе поступить не могу. Я почти на сто процентов уверен, что это был Беркут, он заказал меня, и мне надо его хоть из-под земли выковырять.

У него нет жены и детей – официальных, по крайней мере, – есть только братья, но мне и этого достаточно. Виктор придет, за братом припрется, если, конечно, он хоть что-то значит для него.

То, каким я его помню с молодости, вселяет огромные сомнения, что у Беркута вообще могут быть нормальные привязанности. Мы когда-то пересекались в спорте и на ринге, но друзьями особо не были. Нам всегда было тесно в одном городе, а сейчас я это чувствую как никогда.

– Ганс, иди сюда!

Если бы не Гоша с Соловьем, наверное, я бы уже рехнулся. Как хорошо, что на них можно свалить добрую часть дел.

– Что?

– Мне надо уехать. Держите тут все под контролем. Повесьте, наконец, камеры в офисе, во всех клубах, поменяйте везде замки! Никакого нала держать при себе мы больше не будем. Ганс, на новый общак открывай счета, на проценты включительно, понял?

– Да, но денег ведь нет больше. Откуда общак формировать, нужно время, пока снова наберется.

– Придумай что-нибудь. Ганс, сделай все красиво.

– Да я не против, но, Савел, у нас работает сотня человек, не говоря уже о тех, кто приходит за конвертом. Им всем нужна зарплата. Мы крутили общак всегда, много денег шло с казино, не говоря уже о черном нале мимо кассы. Без этого бюджета все рухнет, мы не вывезем. Надо продавать часть бизнеса.

– Нет, ничего продавать мы не станем. Я дам свои деньги. Потрясу должников. Все будет.

– Хорошо, понял.

– Все, на связи.

Я срываюсь ночью в больницу. К ней. Просто проверить. Черная Борода обычно не шутит, и слухи в его понимании – это факты в моем.

То, что крысу заказали, естественно, у Фари было много друзей, вот только я не могу дать этой змее сдохнуть до того момента, пока не узнаю детали.

Так получилось, что Воробей единственная, кто знает все, и за Игорем она больше не спрячется.

***

Это вовсе никакой не врач, и пришел он сюда уж точно не лечить меня. Это убийца, киллер? Наемник, или как там их называют. Меня пришли добить, вот только кричать я все равно не могу, чем облегчаю ему задачу.

С губ слезает судорожный вздох, когда я чувствую брызги крови на своем лице, а после этот человек падает как подкошенный рядом у моей кровати, я поднимаю взгляд и вижу Крутого. У него в руках пистолет.

– Вставай, живо!

Все случается так быстро, я не могу понять, что происходит. Все в крови – кажется, Савелий вышиб мозги этому киллеру, все словно в замедленной съемке. Это он стрелял.

– Очнись! Блядь, я сказал, приди в себя, смотри на меня!

Крутой. Такой высокий, сильный, большой. Как он здесь снова, что…

Он подходит и буквально отдирает меня от кровати, сжимая за предплечье до хруста костей.

– Или со мной пойдешь, или сдохнешь здесь! На меня глаза, выбирай!

Коротко киваю – это все, на что я способна в таком состоянии. Я хоть так, хоть так умру. Мне нужно выбраться из этой больницы и найти телефон, я должна позвонить Алисе.

– Иди сюда. Блядь… уебок!

Этот киллер ранен в плечо и тяжело дышит. Крутой ногой выбивает у него оружие, хватает меня за руку, вытаскивает из палаты.

И все будто в фильме, так не бывает, только не со мной. Савелий выводит меня из больницы через черный вход, но у меня совсем нет сил. Я то и дело медлю и спотыкаюсь, после чего Крутой просто подхватывает меня на руки, как куклу, и выносит максимально быстро на улицу.