Отвергнутая жена дракона, или Хозяйка магического приюта (СИ) - Васина Илана - Страница 7

— Чегой это они? Уехали несолоно хлебавши. Неужто не нашли хулиганов?

Мария топчется на месте. Судя по языку жестов, ей хочется догнать мужчин и уговорить вернуться.

Еще бы.

Ведь это она вызвала Ловцов, а они уехали с пустой клеткой. Получается, присутствие сторожихи ставит под угрозу жизнь девочки, которая мне доверилась. Ну и что мне теперь делать?

Я бы уволила ее, вот прямо сразу. Сходу. Но как уволить, если нанимала ее не я? К тому же, отчасти я сама виновата в случившемся. Ведь чувствовала, что Мария задумала неладное, но не стала на нее давить. Побоялась испортить с ней отношения с самого первого дня. И вот, результат!

Сейчас по-любому придется с ней как-то договариваться, но уже в другой тональности.

Обращаюсь к ней, складывая руки на груди:

— На каком основании вы позволили себе вызвать Ловцов без моего ведома?

Та растерянно всплескивает руками:

— Так зачем бы я напрасно тебя тревожила, милонька, а? Ты вона городская, совсем молоденька еще. Не знаешь, как в наших краях живется. Как с хулюганами управиться тоже не знаешь. Ну, так это ничего, я с ними сама разберусь. Слава Великому, не первый год на свете живу...

По уверенным интонациям и резкой жестикуляции понимаю, что женщина считает свое решение верным. Похоже, она меня вообще не принимает всерьез. Считает изнеженной, наивной девчонкой. Думает, что меня можно задвинуть в сторонку, и самой все решать. Таким макаром, она завтра опять Ловцов позовет. Или службу по отлову попаданок. Или еще кого похуже.

— Будьте добры, Мария, впредь обращаться ко мне на вы...

— Да что же это такое, а?! — обрывает меня. — Я ж к тебе со всей душой, как к дочке, а ты вона... На вы! Ох, за что мне все это?

Вздохнув поглубже, говорю:

— Я очень благодарна за доброе отношение. Но я вам не дочка, а ваша новая хозяйка. И прошу относиться ко мне с соответствующим уважением.

Женщина уязвленно передергивает худенькими плечами. Мол, какое уважение к городской девчонке, когда у нее, Марии, и опыта побольше, и понимания жизни, и житейской смекалки. С упреком качает головой и поджимает губы.

— Ну так я и без того со всем уважением… А ежели выкать нужно — могу и выкать, — говорит бесцветным голосом, отворачиваясь.

— Спасибо. Впредь будьте добры, обсуждайте со мной все контакты со внешним миром.

— Уж не извольте гневаться, когда я вас разбужу сегодня утречком, часиков в пять. Прежде, чем мясника пустить, я с вами посоветуюсь, о какой части свиной вырезки с ним балакать можно, а о какой — ни-ни.

Она с вызовом задирает подбородок.

Мол, что, съела?

— Если разбудите меня в пять утра, чтобы обсудить визит мясника, — говорю, — я совершенно точно изволю гневаться. На этот раз встречу с мясником организуйте на свое усмотрение. Самое главное, я не хочу, чтобы Ловцы и любые иные органы власти появлялись здесь без моего ведома.

На улице по-ночному свежо, но я так разгорячилась в пылу спора, что скидываю с плеч шаль и стискиваю ее в руках. Жду реакцию упрямицы. Ну что ей стоит просто сказать: «Хорошо, я поняла»?

— Не понимаю я, — Мария растерянно разводит худыми руками. — Лорд Эртирос завсегда был мною доволен. Даже когда муж мой помер, оставил здесь одну. Ни сумлевался никогда, что справлюсь. И я справилась! Не подвела! А вы… Только приехали, а уже все не то. Все не так. Вот уж не думала, что на старости лет придется пережить такой стыд.

Она всхлипывает. Видно, что расстроилась и очень переживает. Сбавив тон, говорю помягче:

— Организация доставки продуктов, кухня, уборка в замке — это все по-прежнему на вас. Я лишь хочу быть в курсе, что у нас с едой. Откуда мы ее берем, как пополняем запасы. И давайте теперь вместе планировать меню. Я постараюсь вам помогать и в готовке, и в уборке.

— Новая метла вечно по-новому метет, а полу только терпеть остается... — машет рукой старушка. — Тогда уж сразу скажите. Что вы на завтрак желаете?

Мне хочется сказать, что я обойдусь вареными яйцами и кашей. Но тут вспоминаю, что на завтрак у нас планируется особая гостья, поэтому тут же забываю свой непритязательный настрой. Хочется побаловать бедняжку, которая, наверно, давно не ела нормальной еды.

— Я бы хотела оладьи. И побольше.

— Добро. Будут вам оладьи. Я как чувствовала, молочко заквасила. Простоквашка готовая в погребе стоит. Муки в закромах полно. Яйца вон только завтра соберу в курятнике и сделаю вам оладушки такие воздушные, нежные, что пальчики оближете и еще попросите.

Как только она заговорила о еде, все ее дурное настроение сразу улетучилось. Она заулыбалась и засветилась изнутри, как лампочка. Вот что значит человек окунулся в любимое дело!

Договорившись с женщиной про завтрак, бегу в свою комнату. Проверить, как там моя девочка.

Как ее зовут, интересно?

В спальне, скидываю с сундука старые платья, сгребаю в сторонку постельное белье, и с облегчением нахожу там малышку, сжавшуюся в позе эмбриона на самом дне.

Она испуганно поднимает голову, озирается и спрашивает робким шепотом:

— Они уже ушли?

Кивнув, протягиваю ей руку, чтобы помочь вылезти из сундука. Вот только она не выглядит успокоенной. Продолжает дрожать. Наконец, произносит с тревогой в голосе:

— А... Вы не знаете, Ловцы не забрали моих друзей?

— Твоих друзей?! — озадаченно чешу затылок и невольно скольжу взглядом по помещению. — Тут рядом прячутся твои друзья?

Вместо ответа она ерзает в куче постельного белья, благоухающая эвкалиптом, и, усевшись поудобнее в сундучке, пытливо заглядывает мне в глаза:

— Почему вы мне помогли? Я слышала, что вы злая и ненавидите таких, как я.

С досадой всплескиваю руками.

Опять двадцать пять!

Кто распустил обо мне подобные слухи!

По губам бы надавать тому сплетнику, который запугивал мною ребенка!

— Кто тебе это сказал?

— Я не выдаю имена своих друзей, — девочка упрямо сжимает ротик.

— Преданность — прекрасное качество. Я даже немного завидую твоим друзьям, — улыбаюсь и устраиваюсь поудобнее на тряпках, ведь разговор, похоже, только начался. — Им с тобой повезло. А насчет твоего вопроса... Я помогла тебе, потому что не хочу, чтобы ты боялась прятаталась в шкафу. По ночам дети должны спокойно спать в своих кроватках.

— Но… Вы, может, не до конца поняли. Я, конечно, выгляжу большой, но мне всего девять. У меня магия слишком рано проснулась. В восемь, — она в ужасе округляет глаза. — У нормальных людей и драконов после восемнадцати появляется. Когда они умеют себя контролировать и никому случайно не навредят. А, если навредят, их могут наказать. А я… Вы сами видели, как меня в шкаф занесло. Детям с магией нельзя жить на свободе. Они много всего ломают. И могут даже кого-то поранить. Но я все равно не пойду в Интернат. Ни за что не пойду!

— Вот и я считаю, — осторожно подбираю слова, — что детям лучше оставаться с родителями, чем жить в Интернате!

Ее глазки внимательно сканируют мое лицо, видимо, отлавливая малейшие признаки фальши. Наконец, она неуверенно выдает:

— Вы правда думаете, что меня не надо отдавать Ловцам?

— Не думаю. Знаю. Поэтому я тебе помогла. И помогу твоим друзьям, если ты, конечно, позволишь.

Помолчав, она неуверенно произносит:

— Спасибо, леди Даяна.

— Ну вот, — посмеиваюсь, — ты знаешь, как меня зовут, а как тебя зовут, не говоришь! Непорядок!

— Я Мия, — говорит, секунду помешкав.

— Значит, вот что мы сделаем, Мия. Давай мы подготовим ночлег для тебя и твоих друзей. Сегодня ночью вы, наконец, нормально отдохнете! Сколько вас, кстати?

— Семь. Без меня.

— Целый детский сад! — ахаю невольно. — Как вас только Мария не нашла?

— Пустым людям... ну, без магии которым, нас не поймать, — улыбается девчушка. — Мы же тут с магией. Мой лучший друг умеет наводить морок. А лучшая подруга внушать всякие мысли… Нет, нет, вы не подумайте, мы ничего ужасного дарне* Марии не внушали! (*Дарна — это уважительной обращение к пожилым женщинам, прим. автора) Только убедили не заходить в наши комнаты по ночам. Вот она к нам и не заходила. Так что кровати у нас уже есть. Мы заняли четыре гостевые комнаты. Вы правда-правда не желаете нам плохого?