Корнет (СИ) - "taramans" - Страница 13
- Предыдущая
- 13/108
- Следующая
«Что-то послышалось — если раньше не остановят!».
Некраса Плещеев отправил домой: «Нечего здесь бродить!». Здоровье его — нормальное, идет на поправку, так что…
«Дел, что ли, дома нет?».
— Принесешь мне рейтузы, ботики, пару рубах. Да! И тужурку, венгерку принеси, будет хоть в чем во двор выйти!
«Дохтур» был невысок, с изрядным брюшком, коротко, чуть не до седого «ежика» стриженный живчик. Судя по массивному носу, с прожилками и красноватому, выпить не дурак! Матвей Емельянович.
— Давайте-ка мы, батенька, голову-то вам освободим! Посмотрим, что у нас с раной…
Плещеев зашипел, когда сорвали присохший бинт.
«Могли бы и отмочить, ироды!».
— Ну-с… та-а-к-с… Ну что… Х-м-м… Нормально заживает рана! Интересный у вас, корнет, шрам получился! Этак — два тире! Ха-ха-ха…
«Вот же… весело ему! Трубка клистирная!».
— Завидуете, доктор? — насупился Юрий.
Доктор несколько смутился:
— Ну что вы, право слово! Шрамы украшают мужчин, знаете ли?
«Тебе, что ли, такое украшение устроить?».
— А нельзя ли зеркало, чтобы самому посмотреть? — спросил Плещеев.
— Х-м-м… ну, знаете ли… Рановато еще! Рановато! Давайте, батенька, через недельку вернемся к этому вопросу. А так… нормально все! Опухоль потом спадет, шрам станет поменьше. Авантажно будете выглядеть, корнет! Дамы и барышни будут млеть от столь героической внешности.
С недоверием Плещеев поморщился:
— Полагаете? Да и авантажем мне пока рановато обзаводиться. Я еще совсем молод…
— Ну как же! Все юноши желают выглядеть старше, брутальнее.
— Не согласен! Молодость и без того коротка, чтобы ее умышлено сокращать внешним видом.
Доктор чуть задумался, кивнул:
— А тут вынужден согласиться с вами. Действительно, молодость проходит… Эх! И быстро же! Не так ли, господин штабс-капитан?
Грымов насупился и что-то промычал согласное.
— Ага! Ну и плечо ваше, корнет, тоже вполне меня удовлетворяет! Заживает, как… Пардон!
— Как на собаке, вы хотите сказать? — снова поморщился Плещеев.
— Ну, поговорка такая, что уж тут поделать! — развел руками доктор.
— А когда мне можно будет перейти на домашнее излечение, Матвей Емельянович?
Доктор всплеснул руками:
— Да что же это вы, голубчик? Три дня, как раны получили и — домой? Не-е-е-т… господин корнет, с недельку — самое малое! Неделя! Потом… подумаем!
После ухода врача Плещеев натянул на плечи рубаху, посмотрел на Грымова, поморщился и спросил:
— А доктор… Как-то он мне… не показался.
Грымов хмыкнул:
— Это вы зря, корнет. Матвей Емельянович — врач опытный, давно практикует. Причем работает как здесь, в лазарете, так и в лечебнице для нижних чинов, да и в городе частную практику для жителей имеет. А что… характер такой? М-да… ну — кто без греха? Выпивает, бывает… Но… К нам, знаете ли, модные доктора только в сезон приезжают, когда публика на воды валом валит. А так… приходится довольствоваться тем, что есть.
Посетили его и начальствующие лица. Ротмистр Брылев и капитан Смолкин. Этих Плещеев знал: из штабных и не самого высокого полета.
«Интересно тут служба поставлена! Совершено нападение на партию воинских чинов в десяти верстах от города. И что? Они лишь на пятый день изволили посетить раненого для его опроса по существу дела. Либо они так тактичность проявляют по отношению к ранбольным, либо им на службу плевать? Ладно… Может, они уже казаков опросили? Может быть такое? Скорее всего, так и есть. То есть обстоятельства им известны. Нападающие — уничтожены. Нормально? Вроде бы — да!».
Грымов тактично вышел на время разговора.
— Ну-с… дело известное! Вопросов к вам, корнет, не имеется. Вели вы себя — молодцом! — в завершении разговора высказался ротмистр, — Геройски, можно сказать, себя вели! Начальство в известность поставлено. Уверен, ваша доблесть будет по праву оценена командующим корпусом. Так что…
— Да, господа! За царем служба не пропадет! — кивнул Плещеев, — И-и-и… не за ордена Отечеству служим, не так ли?
«А что еще говорить? Рад стараться, ваш-бродь? Так я тут сам — ваш-бродь!».
Но видимо, сказал он что-то не так. Или — не то, ибо ротмистр с капитаном переглянулись, но…
«Пусть считают меня эдаким… фрондером и странной личностью!».
— Не за ордена, тут вы правы, корнет! — кивнул ротмистр, а капитан, улыбнувшись, добавил:
— Но все же получать их за дело… Или хотя бы ожидать по праву — вполне нормально! Кстати, корнет! Вы в курсе, что за молодцы на вас напали?
— Нет, господин капитан! До меня не довели.
Капитан хмыкнул, посмотрел на ротмистра и ответил:
— Эти джигиты из рода Гантамировых.
— Ни о чем мне не говорит наименование сего рода. А что мне необходимо знать? — наклонил голову с вопросом Юрий.
— Ну-с… Род этот вполне известный и довольно сильный. Только что к вашей пользе… Очень уж неоднородный, я бы так сказал. Там есть и явные абреки. Есть мюриды в ставке самого Шамиля. А есть и представители рода, воюющие на нашей стороне. Не здесь. Ближе к Тифлису или же — на Черноморской линии. В общем, имейте это в виду!
— К вам могут обратиться по поводу взятой вами трофеем шашки! — продолжил ротмистр.
— Да? И как мне себя повести, посоветуйте, господа.
— Дело ваше, корнет. Дело ваше! Трофеи — дело такое. И те же горцы вполне вас поймут, у них — так же. Но… Это лишний повод вам мстить. Подумайте сами, может, и продать ее назад, в род. Они дадут хорошую цену!
— Я подумаю, господа. Благодарю вас за совет.
И уже уходя, ротмистр напомнил:
— Как будете к себе переезжать по выписке из лазарета, не забудьте известить штаб. Командование, полагаю, захочет с вами побеседовать!
Грымов, как хороший артиллерист, оказался поклонником точных наук и большим любителем шахмат. И Плещееву пришлось немало времени проводить за шахматной доской с соседом, при этом разговаривая о всяком-разном.
— Извините, Юрий Александрович, если обижу… Но я знаю обстоятельства и причины вашей… Так скажем — опалы. И вот гложет меня любопытство: как же вы так со своими приятелями? Зачем же вы… Ну, с теми женщинами-то? — Грымов посмотрел на корнета, подняв голову от шахматной доски.
Плещеев поморщился.
«А что ты хотел? Это Пятигорск. Хоть и в статусе города, однако же… Две с половиной тысячи постоянных жителей. Почти деревня.
В сезон, то есть с мая по сентябрь, прибавляется примерно еще столько же приезжающих на воды, но тех можно не считать: как приехали — так и уехали. «Бздыхи», как их презрительно называли сочинцы в будущем.
Так вот, из двух с половиной тысяч жителей, примерно шестьсот, как не больше — военные всех мастей. Опять же, из шестисот военных — только около ста офицеров. Тут как офицеры частей, расположенных в городе и окрестностях, так и всяческие штабные-тыловые. Плюс семьи офицеров, у кого они тут имеются. Получается довольно небольшой мирок, где все друг друга так или иначе знают. И каждого нового офицера осмотрят, оценят и «ощупают» со всех сторон! Тем более что я здесь уже скоро год, примелькаться вроде бы успел, но, с другой стороны, Плещеев вел довольно замкнутый образ жизни. Потому — объект для пересудов гарнизонных кумушек.
И — шила в мешке не утаишь, тот скандал пусть не сразу, но наверняка просочился в интересующийся народ. И тут уж… М-да, представляю, какая у меня здесь репутация. Дочек прячут, когда корнет Плещеев проезжает по улице! А еще корнет сей все форсил в гусарской форме! Он-то, конечно, не форсил, там совсем другие соображения были — верность родной части, роду войск, гордость за него. Но… как уж его воспринимали иные — бог знает. И хрен его знает, как себя вести сейчас! Вроде бы — герой, но… с этаким опереточным душком. Типа — плохой герой. Насильник, головорез, почти — башибузук! Да тутеще и внешность под стать! Что от такого ждать?».
Плещеев вздохнул:
— Видите ли, Василий Степанович… Мне крайне неприятно о том говорить, но ведь… Я и не помню-то ничего! К тому времени, когда произошел тот досадный случай, мы с приятелями были… Крайне, просто до неприличия пьяны. Они оба… дружки-то мои — из гвардеонцев. А у них же, сами небось знаете, принято пить до упаду! Вот мы и назюзюкались. Так что… определенного сказать ничего не могу. Я и женщин тех — убейте, не помню! Было ли чего, не было ли… Опять же… Как вы сами представляете, приятели мои — таких фамилий, что… То есть родные их — не бедны, мягко говоря. Я вот уже задним умом и подумал: а было ли чего? Не могли бы эти женщины… Ну, чтобы денег получить?
- Предыдущая
- 13/108
- Следующая