Яромира. Украденная княжна (СИ) - Богачева Виктория - Страница 23

— Не заставляй меня жалеть, что я тебя спас, — тихо сказал он.

Яромиру пробрало дрожью до самого нутра.

Не мудрено.

Она помнила, как злился отец. Точно так же тихо. Голос понижал до шепота, слова не произносил, а цедил, выплевывал, рассекая ими воздух.

Этот мужчина говорил так же. Как вождь. Как князь.

И вдруг ее словно молнией насквозь ударило! Яромира вспомнила, что уже встречалась однажды с ним. Несколько зим назад отец принимал в тереме гостей из далекой, северной страны. И этот человек сидел во главе стола, рядом с князем Ярославом и делил с ним один кубок.

— Харальд конунг, — княжна припомнила, как называли князей у викингов.

Впервые на лице мужчины мелькнула эмоция, и это было раздражение.

— Здесь говорю я, дроттнинг. Ты слушаешь и отвечаешь.

Дроттнинг значит «княжна», вспомнила Яромира.

Он, верно, тоже узнал ее, тогда на берегу. Потому и поверил. Боги все же ее не покинули. Ничем, кроме их милости, нельзя объяснить то, что Харальд конунг разглядел в той грязной, загнанной в угол замарашке увиденную когда-то княжну.

«Могу ли я ему доверять»? — она всматривалась в его лицо, в суровые, выточенные из камня черты, и не находила ответа.

— Меня увезли из терема силой. Я сбежала и оказалась здесь, — Яромира все же решилась.

Едва ли вождь был глуп, чтобы и без ее слов не понять: так далеко от дома она забрела не по своей воле. Да еще в таком виде… совсем одна…

— Тебя украл жених? — он свел на переносице брови, и меж ними залегла глубокая морщина.

— Нет, — Яромира поспешно мотнула головой. И соврала. — Не ведаю, кто и зачем.

— Я тебе не верю, дроттнинг, — сурово отрезал Харальд.

Он не успел договорить: кто-то на корабле позвал его по имени. Затем прозвучало еще несколько слов, смысл которых княжна уловить не смогла.

— Сиди здесь, — велел ей напоследок Харальд, прежде чем отпустил локоть и встал.

Она прижала руку к груди и проследила за ним взглядом, пока он не скрылся из видимости. Затем осторожно подвинулась и высунулась из-за занавеси.

На палубе происходило что-то чудное. Никто не греб, не сидел на веслах. С две дюжины высоких, здоровых, свирепых мужчин выстроились в два ряда, и Харальд прошел сквозь них. У самого носа драккара его ждал старик, а когда все чуть разошлись, Яромира увидела еще двух воинов, у которых на головах были мешки.

Когда их сняли, она узнала в них мужчин, что вместе с остальными устроили на нее охоту накануне вечером. Они заговорили с конунгом: судя по голосам, о чем-то просили. Но тот оставался непреклонен.

Повинуясь приказу Харальда, четверо викингов вышли из толпы и схватили тех двоих, поставили на борт — так, что они нависали над морем. Конунг легко взошел на скамью напротив них и обнажил меч. Ему потребовалось ровно два точных, молниеносных удара, чтобы снести две головы, и безжизненные тела рухнули в воду.

Яромира вскрикнула и тотчас зажала ладонями рот, вновь забившись под свою занавесь. Которая спустя мгновение была разрушена, и перед нею возник всклокоченный, горящий яростным огнем юноша, чем-то отдаленно похожий на Харальда.

— Ты за это заплатишь, рабыня! — брызжа слюной, прошипел он ей в лицо, и сомкнул руки на шее.

Яромира вцепилась ему ладонями в запястья, не собираясь сдаваться, но она была слишком, слишком слаба. Она сомневалась, почувствовал ли он вообще ее прикосновение. Она впилась в кожу обломанными ногтями, пытаясь оцарапать. Верно, для викинга ее жалкие потуги были не страшнее укуса комара.

Она не могла даже кричать. Из груди вырывались не всхлипы — а тихие, тихие хрипы.

«Найди слабое место и бей туда» — она вспомнила, чему ее учила Чеслава.

Перед глазами уже заплясали белые пятна, горло все сильнее и сильнее сдавливали чужие, жесткие пальцы. Казалось, еще немного, и он просто переломит шею, словно тонкую ветку.

Яромира заскользила взглядом по искаженному гневом лицу юноши, замечая свежие ссадины над бровью и на скуле. Она посмотрела вниз и увидела, что часть его рубахи выпачкана в чем-то темном, похожим не то на землю, не то на кровь. Выбора у нее все равно не оставалось, и потому княжна, собрав все оставшиеся силы, наугад ткнула сжатым кулаком в пятно на его левом боку. И почувствовала костяшками повязку, а под ней — свежую рану.

От неожиданности юноша выругался и невольно разжал хватку, и Яромира смогла, наконец, вдохнуть воздуха. Она заскользила пятками по палубе, силясь отползти от безумца как можно дальше, и поднесла обе ладони к шее. Кожа горела в местах, где ее касались грубые пальцы. И она все еще чувствовала его прикосновения, словно он продолжал ее душить.

Шум и возня привлекли внимание остальных. И прежде, чем юноша успел вновь до нее добраться, его оттащили прочь.

— Ивар!

Широко распахнутыми глазами Яромира наблюдала, как Харальд схватил его за рубаху на спине и отбросил в сторону, словно мешок. По бледным губам княжны, несмотря на ее испуг, все же скользнула злорадная улыбка, когда она увидела, как юноша рухнул лопатками на скамью, и удар выбил из него весь дух.

Пусть-ка ощутит себя на ее месте.

Взгляд Харальда метнулся к княжне, забившейся в угол так далеко от них, как только это было возможно на палубе.

— Почему он на тебя набросился?

— Спроси у него! — задохнувшись от возмущения, прохрипела Яромира.

Плотным кольцом их уже обступили другие мужчины. До этого момента жалкой, но все же защитой ей служила занавесь. Теперь же не осталось ничего, что отделяло бы ее от толпы викингов, и она чувствовала на себе их взгляды. Ее рассматривали с откровенным, каким-то звериным любопытством. И если в глазах некоторых было лишь оно, то другие выглядели уже далеко не столь спокойными. Один мужчина, самый пожилой из всех, смотрел с враждебным осуждением. Юноша, который по-прежнему валялся спиной на скамье, бросал на нее дикие, взгляды, полные звериной злобы.

И посреди этого спокойной, непреступной скалой возвышался Харальд, лицо которого не говорило ничего.

— Конунг… — княжна уловила лишь обращение: мужчину позвал как раз тот старик.

Они обменялись парой резких, грубых фраз, и потому Харальд вскинул руку, приказав тому замолчать.

Значит, конунг. Яромира хотела прикусить губу, но зашипела от боли. Совсем забыла, что губы у нее были разбиты.

Выходило, он был для них князем… как ее отец?..

Харальд повернулся к распластавшемуся на палубе юноше, и тот подскочил на ноги, и сразу же открыл рот, начал что-то шумно и громко доказывать мужчине. Яромира не понимала ни слова, но увидела согласные кивки нескольких человек. Они его поддерживали. Они бы не возражали, закончи он начатое.

Пламенная речь оборвалась быстро. Княжна не успела моргнуть, когда Харальд коротким ударом, без размаха вновь отправил обезумевшего юношу на палубу.

— Ивар! — княжна уловила повторяющееся слово.

Похоже, так звучало его имя.

Харальд прокаркал еще несколько рубленных фраз и взмахнул рукой, велев всем расходиться. Яромире сделалось тесно на этом драккаре посреди бескрайней водной глади. «Из огня да в полымя» — так говорила когда-то ее старая няня. Теперь княжна прочувствовала эту мудрость на собственной шкуре.

Пока она сидела, вжимаясь в лопатками в деревянный борт, пахнувший ветром и солью, скупыми движениями конунг вернул на место сорванную занавесь, которая больше не казалась Яромире ни безопасной, ни уютной. Она была одна, совсем одна в окружении мужчин — воинов, викингов — которые бросали на нее враждебные взгляды, и ее судьба зависела лишь от одного человека.

Который сейчас стоял напротив нее и смотрел хмурым взглядом сверху вниз.

«Верно, жалеет, что подобрал меня на берегу», — Яромира тоскливо вздохнула.

Она храбрилась и обещала себе не плакать, но была очень близка к тому, чтобы позорно и постыдно разреветься. Прямо на глазах у всех.

«За что они так со мной? Я ничего, ничего не сделала…».