Яромира. Украденная княжна (СИ) - Богачева Виктория - Страница 10

— С Рёриком я не связан кровью, — скривился Харальд.

«И слава Одину», — подумал он про себя, но среди его людей, прислушавшихся к разговору, раздались смешки. Видно, такая мысль пришла в голову не ему одному.

— И я волен выбирать, что мне вздумается. Уже почти четырнадцать зим, как.

Ему было тринадцать, когда он ушел из дома своего отца. С тех пор никто не приказывал ему, куда идти. Что делать. Кого слушать. И он никому не подчинялся. Кроме тех, кого выбирал сам.

Трувор клацнул зубами, но смолчал. Харальд был конунгом со своим хирдом, а он сам — правой рукой своего брата. Не полагалось ему перечить или спорить с вождем.

— Ты ошибаешься, Харальд Сигурдссон, — викинг покачал головой, и седые кончики его длинных усов затряслись. — Ты выбираешь себе не ту сторону.

— Я ничего не выбираю. Я не стану сражаться ни рядом с Рёриком, ни рядом с Ярислейвом.

Но он ошибался.

Тогда Харальд Суровый этого еще не знал, но он уже ошибался.

Трувор и его люди вскоре ушли ни с чем. Харальд, вернувшись на край скалы над морем, проводил их пристальным взглядом. Даже ночевать не стали на берегу. Сразу же снялись с места, как добрались до корабля. Видно, спешили убраться поскорее, так сильно не хотелось делить гавань с непокорным Харальдом.

Кормщик Олаф пришел к нему спустя время, когда серая хмарь разлилась по всему небу, и вдали уже нельзя было отличить его от такого же темного, мрачного моря. Олаф принес с собой бурдюк с теплым, хмельным напитком: алое, как кровь, южное вино, уваренное с клюквой, брусникой, болотным миртом и можжевельником. Последний налет на франков оказался богат на добычу.

Харальд взял потянутый кормщиком бурдюк, сделал большой глоток и довольно прищурился: вкусно. По жилам тотчас разлилось тепло, и тело, задубевшее под порывами ветра, согрелось.

— Не передумал? — Олаф на свой лад истолковал взгляд Харальда, направленный вслед ушедшему кораблю с Трувором и его людьми.

Конунг свирепо мотнул головой.

— Рёрик никогда не бывал в Гардарики. А я бывал. Он мыслит, что испугает тамошних конунгов? Он глупец, — Харальд рассмеялся.

Он повернулся к Олафу, и вдвоем они начали спускаться на берег. Склон, по которому они шли, казался совсем безжизненным: ни деревцев, ни даже невысоких кустов. Лишь мох упруго пружинил под их шагами.

— Я видел Длинный дом* Ярислейва в Альдейгьюборге*. Четыре зимы назад я посчитал, сколько у него щитов. Коли захотят, русы соберут такую рать, которую Рёрику не под силу будет одолеть.

— Не всем по нраву твоя дружба с русом, — пробурчал Олаф. — И в том числе твоему хирду!

— Они вольны уйти, коли хотят, — конунг спокойно пожал плечами.

Среди викингов вожди никого не держали насильно. Когда хирдманин* разочаровывался в вожде, он мог покинуть его и найти для себя и своего меча нового, более удачливого и достойного.

— И Ярислейв конунг мне не друг, — добавил Харальд, когда они ступили на песчано-каменистый берег. — Но между ним и Рёриком я выберу первого. Скажи мне, Олаф, что станет делать Рёрик, если удастся его объединенной рати подмять под себя русов? Какое место в его новом хирде займут те, кого сейчас называют конунгами? Те, кто отправился с ним в Гардарики?

Кормщик сердито дернул себя за длинную, полуседую бороду. Не понять, куда клонил Харальд, было сложно. В случае успеха Рёрик не захочет делиться ни добычей, ни, тем более, влиянием и властью. И он найдет способ избавиться от тех, на чьи мечи опирался. Ему придется наградить двух своих братьев, и этого уже будет много. И он не станет попусту растрачивать награбленное. В том, как размышлял Харальд, была своя правда, но не все могли увидеть ее. Жажда золота очень часто ослепляла и затмевала разум.

— Я никому не кланялся уже столько лет. Мне не нужен сапог Рёрика над головой, — сердито и раздраженно закончил Харальд, прежде чем они подошли вплотную к раскинутому под скалой лагерю.

Первым, что встретил конунг, был обиженный, недоуменный взгляд племянника Ивара. Щенок, которому едва исполнилось шестнадцать зим, грезил о звонких, славных ратях; о песнях, которые сложат в честь его бесчисленных подвигах. Он хотел себе славы и мыслил, что поход вместе с Рёриком на Гардарики мог бы эту славу ему дать.

Харальд усмехнулся и прошел мимо, подобрав полы плаща. Еще станет он считаться с тем, что думают всякие сопляки, пусть тот был ему и родичем! Он сел напротив костра и взял протянутую кем-то плошку с горячей, наваристой похлебкой.

— … Трувор убежал, поджав хвост, — затихший с его появлением разговор между воинами вспыхнул с новой силой.

— Братец по голове не погладит.

— Гардарики богатая земля. Много славной наживы там можно было взять, — правая рука кормщика Олафа, викинг по имени Эйрик, встретил прямой взгляд Харальда. — И добираться до нее всяко ближе, чем до франков.

— Ступай же, — конунг равнодушно мотнул головой в сторону моря, где давно уже скрылся с глаз драккар Трувора. — И бери добычу с Рёриком.

Воины засмеялись, а на лице Эйрика промелькнуло досадливое выражение, и он замолчал, и за весь вечер больше не сказал ни слова.

— Я никого не держу на своем драккаре, — Харальд повысил голос, чтобы его услышал каждый. — Мы отправимся грабить теплые, южные земли франков. Кто желает себе другого — вольны уйти.

Его слова вызвали нестройный, сдержанный ропот. И лишь племянник Ивар продолжал прожигать его пламенным, несогласным взглядом.

— Мы выбрали тебя, Харальд конунг, — наконец, сразу за весь хирд заговорил Олаф. — И мы пойдем за тобой.

Когда воины улеглись на ночь под навесами, укрывшись своими плащами и положив под головы седельные сумки, Харальд единственный остался подле медленно догорающего костра. Ему не спалось, и он начертал прямо на песке карту, как ее помнил. Чтобы добраться до земель франков ему придется отправиться тем же путем, на который встал сегодня драккар Трувора. Они будут следовать за его кораблем довольно долго и возьмут в сторону лишь у самой Гардарики.

Харальду это не нравилось, и он злился, но ничего поделать не мог. Холодное северное море было не благосклонно к тем, кто пытался сходить с начертанным путей. Драккар мог угодить в водоворот, мог столкнуться с огромной ледяной глыбой, и тогда не видать ни ему, ни его хирду встречи с Одином в Вальхалле.

Скрепя сердце, конунг кивнул своим мыслям. Что же, значит, так тому и быть. Утром с рассветом они выйдут в море и отправятся следом за драккаром Трувора.

Если бы Харальд тогда знал, куда заведет его выбранный путь, быть может, он решил бы, что встреча с огромной ледяной глыбой не так уж плоха.

* Длинный дом — дома, в которых жили викинги, получили свое название из-за вытянутой формы. Длинный дом для викинга = терем для руса.

* Альдейгьюборг — Старая Ладога

* Хирдманин — член хирда, то есть, дружинник.

* Хирд — дружина.

* Тинг — аналог веча у викингов.

* Рёрик он же Рюрик. Да-да, тот самый, которого, согласно одной из теорий, призвали на Русь.

* Кровавые щиты — если викинги плыли с мирными намерениями, на драккар выставлялись щиты внутренней стороной: белой. Если викинги нападали, щиты переворачивались внешней — красной — стороной.

* Гардарики — так викинги называли Русь. Страна городов по одной из версий.

* Ярислейв — так имя Ярослав звучит на языке викингов.

Яромира не нашлась.

Зато сыскался княжич Воидраг.

Его, пьяного в таком виде, что даже лыка не вязал, привели в терем Чеслава и Стемид. А нашли недалече от места, на которое указал Вячко: где случилась промеж ними драка. Рядом с вусмерть упившемся Воидрагом валялся пустой до последней капли бурдюк, от которого разило хмелем. Стемид и Чеслава решили, что княжич отправился заливать горе после того, как до полусмерти избил безоружного кметя.