Дьявол в бархате - Карр Джон Диксон - Страница 3

Лоб профессора вновь покрылся испариной. Фэнтон лихорадочно обдумывал слова гостя: в чем подвох?

Однако никакого подвоха не было. Скорее всего, за десять минут разъяренный мужчина успеет причинить окружающим массу беспокойства и даже устроить настоящий погром. Но чтобы он, профессор Фэнтон, потерял самообладание? Крайне маловероятно (и вообще, подобное допущение – возмутительная наглость!). Да, с возрастом у него повысилась нервозность – что правда, то правда. Но когда случается очередной приступ, единственное, что он может «натворить», – это сотню раз переложить с места на место курительные трубки, лежащие на полке возле камина. И даже если допустить, что он вдруг потеряет над собой контроль – мало ли! – ему ничто не угрожает, ведь остальные условия будут выполнены. А уж эти условия, поверьте, продуманы до мелочей. Они вроде толстых длинных гвоздей, которыми он надежно заколотит входную дверь, как только выставит дьявола за порог.

– Ну так как? – вкрадчиво спросил посетитель. – По рукам?

– По рукам! – рявкнул Фэнтон.

– Очаровательно, милостивый государь! Осталось лишь скрепить нашу сделку.

– Я… Мне вот что интересно… – начал Фэнтон и поспешно добавил: – Нет-нет, больше никаких условий! Я лишь хотел кое о чем спросить.

– Друг мой, – проворковал гость, – я к вашим услугам.

– Осмелюсь предположить, что подобное выходит за рамки нашей сделки – и даже за пределы вашей власти, – однако же: что, если я пожелаю изменить историю?

Фэнтона обдало очередной волной – вот только на сей раз маленький мальчик заливисто смеялся, будто потешался над ним.

– Ход истории невозможно изменить, – просто ответил гость.

Но Фэнтон не унимался.

– Неужто вы и правда хотите сказать, – изумленно воскликнул он, – что я, человек из просвещенного двадцатого столетия, знающий историю как свои пять пальцев, не смогу на нее повлиять?

– Сможете, – согласился гость. – Вот только не на всю историю, а на пару-тройку несущественных обстоятельств. Главным образом на то, что будет происходить в пределах вашего особняка. Однако, что бы вы ни сделали, конечный результат будет тем же. Так что, – вежливо добавил он, – пробуйте на здоровье.

– Благодарю. Я попробую, будьте уверены.

И дьявол исчез – в своей обычной бесцеремонной манере. Николас Фэнтон долго сидел в своем кресле, успокаиваясь при помощи трубки. А потом пришла Мэри.

Когда он закончил свой рассказ, Мэри несколько минут молчала.

– Так, значит, вы продали ему душу, – произнесла она наконец.

Это было утверждение, а не вопрос.

– Дорогая моя Мэри, надеюсь, что нет.

– Но ведь так оно и есть!

Отчего-то Фэнтону стало немного совестно: кажется, он повел себя не слишком честно со своим соперником. Пусть даже соперник – сам владыка преисподней.

– На самом деле, – нерешительно произнес он, – я, так сказать… приберег туз в рукаве. Только не спрашивай ни о чем. Сдается, я и так наговорил много лишнего.

Мэри резко поднялась с кушетки:

– Мне пора. Уже поздно, профессор Фэнтон.

Как же он мог забыть? Нельзя задерживать девочку после десяти, иначе родители начнут волноваться. И все же, провожая ее до двери, он почувствовал себя уязвленным: слишком уж спокойно Мэри отнеслась к его словам – а ведь он рассказал ей о сделке с самим дьяволом!

– Так что ты думаешь? – не выдержал Фэнтон. – Кажется, совсем недавно ты была на моей стороне.

– Я по-прежнему на вашей стороне, – прошептала Мэри.

– И?..

– Это все ваш разум, – сказала она. – Вы сосредоточили всю его мощь на истории и литературе. Поэтому ваш дьявол получился чем-то средним между умным светским мужчиной и грубым, невежественным мальчишкой. Я хочу сказать, что он совершенно неотличим от человека конца семнадцатого века.

С этими словами она сбежала по низенькому крыльцу и направилась в южный конец Пэлл-Мэлл. Фэнтон остался стоять у распахнутой двери. Вечер выдался влажным и промозглым, и застарелый ревматизм тут же напомнил о себе тянущей болью. Фэнтон запер дверь и вернулся в тускло освещенную гостиную.

Кроме него, в доме не было ни души – даже пса, который бы мог составить ему компанию. Миссис Уишвелл, женщина немолодая, но энергичная, пообещала приходить каждое утро, готовить завтрак и наводить порядок. А каждую неделю они с дочерью будут устраивать мероприятие с многообещающим названием «капитальная уборка».

Остается разве что лечь спать. Хорошо, что врач дал ему бутылочку с хлоральгидратом, которую Фэнтон надежно спрятал в глубине резного дубового серванта в гостиной.

Профессор Фэнтон никогда не злоупотреблял алкоголем. В день он позволял себе лишь одну порцию виски. Вот и сейчас он налил себе стаканчик на сон грядущий: направился к серванту, плеснул виски и щедро разбавил его содовой. Потом уселся в уютное кресло, откинулся на спинку и сделал глоток.

Кажется, на сей раз снотворное подействовало быстрее, чем обычно. Уже через десять минут очертания комнаты начали размываться, и он еле-еле…

Только это и удалось ему вспомнить сейчас, когда что-то разбудило его среди ночи. Или на рассвете? Из-за плотно задернутых штор определить время суток было невозможно. Воздуха не хватало. Сердце тяжело колотилось в груди. А ведь врач предупреждал… Одурманенный хлоральгидратом – как ему думалось, – Фэнтон с трудом сел, опершись о подушки, и попытался восстановить события вечера.

– Уму непостижимо! – пробормотал он. Как все одинокие люди, профессор привык разговаривать сам с собой. – Какой невероятный сон. Впрочем, ничего невероятного. Я, должно быть, выпил это адское зелье намного раньше, просто позабыл.

Он машинально провел рукой по голове, до самого затылка, удивленно замер, потом провел еще раз и медленно опустил руку.

Жидкие пряди, которые он вечно зачесывал поперек черепа, исчезли. Его обрили налысо, словно заключенного.

Но вот что странно: под ладонью явственно ощущалась жесткая щетина, причем даже там, где волос отродясь не было.

Тут до Фэнтона дошло, что впервые за много лет он не надел пижаму. И не только пижаму – он вообще отправился спать голышом.

– Ну и дела! – вполголоса произнес он.

Перевернувшись на левый бок – простыни отчего-то показались слишком жесткими, – он ухватился за полог кровати. Невзирая на кромешную тьму, он понял, что это та самая кровать, в которой он заснул: полог – из плотной небеленой ткани, с наружной стороны украшенный красной вышивкой. Фэнтон видел эту кровать несколько дней назад, когда только оформил договор аренды, и прекрасно помнил, что она невысокая: он присел на край, и даже ноги от пола не пришлось отрывать.

Фэнтон решительно кивнул: да, все так. Он откинул одеяло в сторону и резким движением раздвинул шторы, отозвавшиеся глухим бряцаньем деревянных колец. Первым делом нужно найти пенсне – оно на прикроватном столике. Потом осторожно, держась за край столика, добрести до двери и нашарить выключатель.

Фэнтон потянулся к изножью кровати и даже не удивился, когда рука нащупала некий предмет одежды из шелка, с оторочкой из гладкого меха на вороте и рукавах.

Ну конечно, халат. Фэнтон машинально накинул его на себя, сунул руки в рукава – и почуял неладное. Что случилось с телом? Он всю жизнь был высоким и жилистым, с длинными, худыми конечностями. Так откуда эта мощная грудная клетка, плоский живот и крепкие мускулистые руки?.. Фэнтон свесил ноги с кровати – и не почувствовал под ними пола.

И тогда из горла Николаса Фэнтона, уважаемого профессора истории Кембриджского университета, вырвался стон, больше похожий на низкий животный рык, чем на его обычный голос – профессор говорил негромким баритоном.

Фэнтона затрясло. Его охватил панический ужас – перед непроницаемой тьмой, перед самим собой и неведомой сверхъестественной силой, по воле которой он сидел, обливаясь холодным потом, на краю головокружительной пропасти…

– Прыгай! – прогремел в его ушах чей-то могучий голос. – Кутила, распутник, картежник, прыгай!