Песнь Надежд (СИ) - Злобин Михаил - Страница 32

Развеяв плетение магического щита, я подошел убедиться, что Вох-Ууле больше не дышит. Но каково же было моё удивление, когда я обнаружил корчащегося, местами обожженного до костей, но всё еще живого кардинала. Он извивался на полу в самом неприглядном виде. От его роскошного наряда остался только воротник и пара отходящих от него лоскутов. Оп, а что это у нас? В скрюченных от пламенного жара пальцах Вох-Ууле тискал какую-то странную вещицу, похожую на шкатулку. И она совсем не выглядела пострадавшей от огня.

Предчувствуя подвох, я пинком ноги выбил непонятный предмет из рук кардинала, и тот что-то простонал на родном наречии. На меня слепо уставились помутневшие глаза алавийца, лишившиеся своего былого блеска. Словно покрытые вспузырившейся плёнкой они медленно вращались в обрамлении иссохших и растрескавшихся век.

В тот же момент откуда-то с улицы донёсся грохот. Затем снова. И снова. Кажется, Безликие уже начали штурмовать Гарду. Надо бы и мне поспешить.

— Слышишь это, Вох-Ууле? — склонился я над умирающим старейшиной. — Это громыхает поступь вашей смерти. Я хотел решить дело миром, но ты отверг моё предложение. Готов ли ты сейчас, находясь на пороге гибели, облегчить свою участь?

— Deh… unten… vir skled… — слабо прошелестел голос кардинала.

— Не слышу⁈ — почти прокричал я, сжимая обожженную шею алавийца.

Тот сдавленно засипел, закатывая глаза. И я оказался вынужден поддержать его ускользающую жизнь несколькими «Божественными перстами».

— Где мой брат? — вернулся я к допросу.

— Вни… зу… — выдавил из себя темноликий. — В арестантской…

— Он жив?

— Д… да.

— Вы пытали его?

— Сов… сем немного, — лопнувшие губы алавийца растянулись в подобии улыбки. — Но я понял, что… кха-кха! Что на нём… лежит печать кля… твы. Поэтому не рискну… ли допраш… допрашивать его… всерьёз…

— В таком случае, тебе несказанно повезло, — постарался скрыть я облегчение. — В награду я дарую быструю смерть.

— Нет… по… стой!

Вох-Ууле попытался приподняться с пола, но добился лишь того, что страшные ожоги по всему телу треснули и засочились желтоватой сукровицей. Кардинал хрипло вскрикнул и повалился обратно, жадно хватая ртом воздух.

— Отпу… сти меня, — попросил темноликий. — Я уйду и… уве… ду с собой армию. Иначе вам дол… го ещё придётся…

— Нет, ты теперь слишком много знаешь обо мне, — категорично перебил я собеседника. — Из моих рук ты можешь принять только гибель, но никак не свободу.

— Кто же ты… Ризант Адама… стро? — поразительно трезво произнёс Вох-Ууле. — Чья воля… движет… тобой?

— Этого ты никогда не узнаешь. Прощай.

Сорвавшийся с моих пальцев «Серп» отсёк голову алавийца. Не испытывая брезгливости, я взял её за нижнюю челюсть и подошел к вышибленному окну.

— ПО-БЕ-ДА! ПО-БЕ-ДА! — проревел я, срывая голосовые связки и размахивая обгоревшим черепом поверженного врага.

Эйфория затопила разум, и я пустил в медленно светлеющее небо несколько плетений, которые оглушительно разорвались в вышине. Мой залп поддержали и другие Безликие. Хмурую громаду Гарды высветили десятки вспышек, вселяющие в людей надежду, а в нелюдей и их рабов страх.

Просыпайся, Клесден. Твой кошмар окончен. С сегодняшнего дня всё снова станет как прежде…

В глухом подвале цитадели, где стены покрыты вековым слоем чёрной плесени, весь пол был залит кровью. Не осталось ни единой незапятнанной пяди. Молдегары сопротивлялись яростно и остервенело. Они умирали с оружием в руках, до самого последнего вздоха отказываясь сдаваться. Мне даже стало немного жаль пускать в расход этих по-собачьи преданных алавийцам здоровяков. Такие отличные солдаты очень помогли бы нам в войне против Капитулата, если б выступили на нашей стороне. Но проще было потушить солнце, чем убедить Рождённых для битв перейти под стяги своих соплеменников.

По сути, эти мускулистые бойцы были кем-то вроде детей, запертых в телах тренированных убийц. У них начисто отсутствовала способность мыслить критически или анализировать ситуацию. Альвэ в процессе длительного отбора вытравили эти навыки, сделав ставку на грубую физическую силу и выносливость. Молдегарам с детства внушали, что темноликие — их истинные хозяева. А мы, то есть люди, просто скот, подлежащий уничтожению. И именно такими нас всех видели воины Капитулата. Оттого сохранять жизни противников не было никакого смысла. И поэтому десятки плетений неустанно срывались с моих рук и колец Безликих, методично и неотвратимо перемалывая гарнизон захватчиков.

Остатки алавийских солдат, возглавляемые уцелевшими Девами войны, предприняли попытку отсидеться в подвале. Но нашли там только свою смерть. Продавив редкое сопротивление немногочисленных милитариев темноликих, мы загнали врага в каменную ловушку, а затем оперативно прикончили. «Колесница» в замкнутом пространстве, скажу я, — это страшная вещь. После неё находиться в помещении было не очень-то приятно даже мне, повидавшему на своём веку всякого. Моих спутников и вовсе замутило от подобного зрелища. Но, как говорят на севере: «Не запачкав рук, горшок не слепишь».

Вскоре я и Безликие добрались до места, где держали узников. И тут словно сам Ваэрис потянул меня за руку. Я подошел к обитой ржавыми металлическими полосками двери и понял, что именно за ней найду брата. Но вот живого ли? Не соврал ли перед смертью Вох-Ууле? Сейчас и узнаю…

«Прах» быстро переварил стальные скобы вместе с массивным навесным замком, превратив их в ржавую труху. Противно скрипнули петли, и я, уже предчувствуя недоброе, вошел в глухой каменный мешок, который не имел даже малейшего намёка на окно. В моей ладони зажегся огонёк «Лучины», и ровный магический свет разогнал мрак в тесном узилище. Здесь царил затхлый дух застоялого пота и нечистот. А в углу лежала куча тряпья, которая даже не пошевелилась при моём появлении.

Надеясь, что ошибся, я двинулся туда. И совсем скоро сияние колдовского плетения осветило неподвижное тело.

— Велайд… — узнал я родственника.

Проклятые алавийцы поработали над бедным парнем основательно. Волевое и мужественное лицо младшего нор Адамастро сейчас походило на гротескную маску. Нос распух до синевы, губы раздулись, а глаза утонули в гематомах и засохших гнойных выделениях. Правая рука брата изгибалась в тех местах, в которых делать этого не должна. А на открытых участках тела виднелось множество порезов и ожогов, оставшихся после раскалённого железа.

— Клянусь, тебе, Велайд, эти твари ответят за всё… — прошипел я, сквозь сжатые челюсти.

Но тут вдруг узник шевельнулся и тихо-тихо застонал:

— Риз… это ты?

Осознав, что братец жив, я бросился к нему, создавая множество проекций «Божественного перста» и «Обезбола». Конструкты полыхнули короткими вспышками, и Велайд задышал ровнее и глубже.

— Ты… пришёл за… мной… — кое-как улыбнулся нор Адамастро разбитыми в мясо губами.

— Мы все пришли. Иначе не могло и быть. Безликие не бросают своих братьев, — шепотом ответил я.

В подтверждение моих слов, слева и справа от меня возникли фигуры в чёрных одеяниях. Они начали осторожно переворачивать Велайда, чтобы вынести из этого неприятного места.

— Спасибо… спасибо вам всем… И тебе Риз. Ты… ради меня… я даже не предполагал… Думал, что умру здесь…

Парень задохнулся и всхлипнул от избытка чувств. Сквозь его жутко выглядящие гематомы на глазах проступило несколько слезинок.

— Успокойся, брат, всё уже позади… — я осторожно приобнял Велайда, чтобы не сделать ему больно. Но он судорожно вцепился в меня уцелевшей рукой, словно боялся, что я растаю подобно последним мгновениям сна.

— Я ничего не сказал… никому… они терзали меня, но я сохранил тайну… — бормотал Велайд, уткнувшись мне в плечо. — Они постоянно… постоянно спрашивали о тебе, Риз… но я молчал…

— Знаю, Велайд. Ты молодец. Я горжусь тобой, — грустно улыбнулся я.

— Мы все гордимся своим братом, — раздался над моим ухом голос Ислы. — Вы явили смелость, достойную Безликих, экселенс!