Песнь Надежд (СИ) - Злобин Михаил - Страница 31

Две алавийки сразу же превратились в живые факелы. Они слепо ринулись в сторону выхода, натыкаясь на своих соратниц, и сбили им концентрацию. Одна из-за этого метнула атакующее плетение куда-то в потолок, а у другой вообще конструкт развалился прямо в ладонях, ошпаривая кожу. Пятая озарённая кое-как создала «Пелену», спасая от огня себя и подожжённых союзниц. Но вряд ли это поможет той парочке. Языки яростного пламени в считанные мгновения выжгли им глаза и обуглили кожу на руках.

Собираясь прикончить хоть кого-нибудь из магов, я стал запускать в них новые заклинания, но успел швырнуть едва ли штук семь, как правую лопатку пронзило болью. Ах, зар-раза! Долбанный кардинал!

Рука практически перестала слушаться, но я не прекратил наседать на алавиек. Я побежал к выбитому окну, атакуя то «Зарницей», то «Ифритом». Сквозь дым, пламя и туман увидел, что две опалённые иноземки упали навзничь. Одной из них молния превратила грудь в разодранное месиво, а другой начисто снесло голову. Отлично! Первая кровь осталась за мной!

Пользуясь заминкой в рядах милитариев, я сотворил «Божественный перст» и, слава Ваэрису, кисть снова начала подчиняться мысленным приказам. Не так хорошо, как раньше, но и этой подвижности хватало, чтобы производить простейшие атаки.

Мой пылающий взор обратился к кардиналу, и тот счёл за благо снова нырнуть под прикрытие «Чешуи». Ну уж нет, ублюдок! Больше я тебя за спиной не оставлю!

Сбиваю «Ифритом» несколько замысловатых плетений, выпущенных выжившими милитариями, а параллельно отступаю к защитному куполу Вох-Ууле. Раненная алавийка, у которой половина лица превратилась в ужасающий ожог, корчится, скалит зубы, но не оставляет попыток достать меня. Она упрямо выводит линии истинных слогов, готовя что-то убойное. Очень опрометчиво, учитывая, что пара оставшихся невредимыми соратниц её совсем не прикрывает.

Новая порция «Объятий ифрита», разбавленная «Зарницами» устремилась к выжившим озарённым. Наученные горьким опытом, темноликие спрятались каждая за собственным «Покровом». А вот пострадавшая алавийка среагировать не успела. Мой огненный сгусток взорвался у неё возле рук, снося узлы незавершённого плетения и причиняя страшные ожоги. А следующий угодил в изуродованную физиономию, отчего её голова вспыхнула, будто облитая бензином. Милитарий попыталась ладонями со слезшей пластами кожей сбить пламя, но тщетно. Надсадный вопль сгорающей заживо бедолаги периодически прерывался, когда раскалённые языки обжигали ей на вдохе горло. А потом стих. И теперь врагов осталось всего трое…

Приблизившись к «Чешуе» кардинала, я отстрелялся еще одной серией заклинаний, чтобы сдержать оставшихся алавиек. Другой рукой я собирался сплести «Штопор» и по проверенной схеме вырезать окошко в барьере противника. Но тут вдруг Вох-Ууле сам деактивировал магический щит. Он возник передо мной, держа в ладони угрожающе пульсирующий конструкт, трещащий по швам от наполняющей его энергии.

— Твою мать… — только и успевал шепнуть я.

Заклинание отправляется в полёт, и теперь уже мне приходится уходить в оборону. Спешно кидаю под ноги «Поркров» и запираю себя в прозрачный барьер. А пока его не разрушило вражеское плетение, принимаюсь за создание более громоздкой и сложной «Чешуи». Она-то уж точно должна выдержать…

Мой магический щит лопнул подобно мыльному пузырю, стоило только заклинанию кардинала коснуться его. Но того ничтожного мгновения, которое я выгадал себе, хватило, чтобы сотворить более прочный купол. Грянул направленный взрыв, пол вздыбился и пошел волнами. Сила чужого плетения оказалась столь велика, что оно выбило три сегмента в «Чешуе». Невероятно… сколько же энергии пропускает через себя алавиец! Наверняка это всё из-за особых свойств крови темноликих. Хотя тут я не могу с уверенностью судить, что является причиной, а что следствием. Но, главное, что я устоял и совсем не пострадал при этом!

Отвечаю старейшине ворохом «Ифритов» и скрытых среди них «Зарниц». Кидаю их прямо в брешь своего купола. Удача мне пока не улыбнулась, но как будто бы игриво подмигнула. Я смог подпалить роскошные одежды Вох-Ууле и подпортить ему экстравагантную причёску. Однако существенного урона темноликому не нанёс.

Тем не менее, этого хватило, чтобы кардинал предусмотрительно нырнул под прикрытие магических барьеров. Но перед этим гаденыш успел подбросить куда-то под потолок замысловатый конструкт. Я сначала не придал этому значения, полагая, что с той стороны меня прикрывает верхушка купола. Но эта неопознанная гадость вдруг спикировала на мой колдовской щит и принялась жадно тянуть из него энергию. И ровно в тот момент оставшиеся две алавийки дали совместный залп по мне.

Ух-х, пожри вас всех Абиссалия! Сколько же сил пришлось потратить, чтобы не дать «Чешуе» схлопнуться. Вох-Ууле продемонстрировал весьма интересный и изящный способ слома чужих щитов. И за каких-то несколько секунд, в течение которых я удерживал плетение под атаками алавийцев, меня едва к полу не прибило. Первые предвестники диссонатии навалились резко и безжалостно, заставляя подрагивать колени. Пострадавшая рука сразу же стала хуже слушаться, по спине разлилась слабость. Видят боги, если б я не выполнял регулярные упражнения с «Пустышкой», то проиграл бы эту схватку. Ну а поскольку я тренировал не только общую колдовскую выносливость, но и ещё и работал над шириной энергетического потока, проходящего через тело, то мне удалось пройти по самой грани. Атакующие заклинания алавийцев столкнулись с «Чешуёй» буквально за половину секунды до того, как я потерял контроль над магическим щитом. Есть! Да! Устоял! Всё-таки выдержал!

С превеликим облегчением отпустив воображаемые вожжи барьера, я позволил присосавшемуся вражескому плетению его разрушить. А пока Вох-Ууле и его прислужники творили новые чары, я забросал алавийцев десятками «Объятий ифрита». Милитарии закрылись куполами «Покрова», а кардинал опять призвал «Чешую». Но тут я решил отплатить той же монетой, и кинул в его сторону «Пустышку». Это заклинание не умело ничего другого, кроме как тянуть энергию, преобразуя её в бесполезное свечение. И на сей раз Госпожа Удача не просто одарила меня своей улыбкой, а впилась в уста горячим поцелуем. Задумка сработала! Пусть и не так, как я рассчитывал.

Конструкт прилип к одному сегменту вражеской «Чешуи» и засиял, лишая его необходимой энергетической подпитки. Тем не менее, мой подход к созданию магического щита, по-видимому, отличался от алавийского. А может, основная загвоздка таилась в особенностях крови темноликих, не знаю. Как бы там ни было, а Вох-Ууле без труда удержал свой купол, но вот один из шестиугольников заметно побледнел, став прозрачным как стекло. В него-то я и засадил «Зарницу», надеясь пробить барьер.

Заклинание буквально вышибло ослабленный сегмент, но самому старейшине не повредило, срикошетив куда-то вверх и продырявив потолок. В тот же миг двое милитариев атаковали, стараясь отвлечь меня от кардинала. Но пусть Абиссалия обглодает мои кости, если я упущу такой шанс!

Наплевав на угрозу со спины, я насел на Вох-Ууле и принялся засыпать его боевыми плетениями. Многие не попадали, разбиваясь о «Чешую», но несколько всё же проскочили аккурат в пробитое окошко, и одеяния темноликого вспыхнули подобно сухому папирусу.

Кардинал утратил контроль над чарами и его щит развалился. Алавийки поспешили к нему, на ходу создавая конструкты «Пелены» и «Покрова». Но я их опередил. Я сам накинул на седовласого старейшину купол своей «Чешуи». Милитарии не ждали от меня такого хода и не успели отреагировать на смену обстановки. Потому я получил отличную возможность с ними разобраться. «Зарницы» впились в тела магов, вызывая спазмы всех мышц разом. Обе темноликие выгнулись дугой, с грохотом приложившись об пол, и… всё закончилось.

Вопли сгорающего заживо кардинала доносились сквозь толщу «Чешуи» приглушённо, словно через толстую пуховую подушку. Но вскоре прекратились и они. От внезапно наступившей тишины зазвенело в ушах, и я несколько заторможено обозрел уничтоженный кабинет. Вся мебель здесь превратилась даже не в щепки, а в невесомый прах, медленно оседающий толстым слоем на обгоревших трупах алавийских магов. Стены и потолок зияли множеством выщерблин и даже сквозных дыр. Снесённая с петель дверь валялась в коридоре, а рядом с ней безмолвными кучами мяса и железа покоились убитые в пылу схватки молдегары. Забавно. Я даже не заметил, что кто-то пытался вмешаться в наше маленькое побоище.