Братик (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 20

Ещё нужно будет приличное количество древесного угля. Почему стекольные и металлургические предприятия сейчас, в эти времена, где нет угля и железных дорог, часто меняют прописку. Да просто всё, чтобы получить килограмм поташа, нужно сжечь тонну дерева. А потом, чтобы сварить стекло, тот же килограмм, ещё тонну. А чтобы построить печь? Нужны, как говорилось, огнеупорные кирпичи и известь. Обожжённая. Ещё две тонны. А потом работа со стеклом. При температурах опять. Нужно выдувать фужеры или огромные цилиндры, из которых делаю оконное стекло. Считай по минимуму, чтобы получить килограмм стеклянных изделий, нужно от трёх до четырёх тонн древесины. Извёл стекольный завод весь лес в округе и надо ему переезжать на новое место.

Возможен вариант сплава леса по реке. Но это всё далёкое будущее. Сейчас нужно было найти белую огнеупорную глину. Из материалов его музея выходило, что те брали её на реке Гжелка под Москвой. Там, между прочим, есть и кобальтовые руды, те самые, что в будущем пойдут на изготовление синей краски, устойчивой к температурам изготовления фарфора. В принципе, синее стекло тоже не плохо. Но это пока тоже будущее. Есть ведь проще вариант, и именно им Боровой и решил воспользоваться.

— Тимофей Михайлович, мне нужно в посад на торг съездить, с гончарами пообщаться, — когда на третий день закончили с размещением войска и отправили назад в Москву обоз, что припасы для них привёз, выловил взмыленного сотника Юрий Васильевич.

Тот начал отвечать, рот раскрывался, но одумался вовремя и, кивнув головой, пошёл распоряжаться. Но пока собирались, погоды решили помешать прогрессорству и выдали чуть ли не вдруг приличный и холодный дождь. Вроде только солнце светило, а тут как по мановению волшебной палочки набежали тучи и дождь.

Тронулись на следующее утро. В сопровождении князя Углицкого Ляпунов выделил десяток самый прилично одетых и на хороших дорогих конях дворян. Всё же хоть Юрий Васильевич и всего лишь удельный князь, но как ни крути — брат Великого князя.

Калуга город небольшой, возможно пару тысяч населения вместе с подолом или посадом и двумя сёлами, что к нему примкнули. Рынок находился в центре посада, стояли как и на Пожаре в Москве столы с навесами в центре, а дальше просто столики, лавки низкие, а то и просто попона или дерюга на землю брошенная.

Продукты и вовсе стояли на земле просто в корзинах или мешках. Слышался визг свиней, неурочный заполошный крик петухов, мычание коров и ржание лошадей. Юрий Васильевич естественно не слышал, но представить эту разноголосицу мог, глядя хотя бы на задирающего голову к Солнцу чёрно-красного петуха. А ещё на въезде пахло пирогами. Ходили девка, бабы и даже пацаны и с лотков продавали пироги и просто булки.

Юрий Васильевич не утерпел и попросил брата Михаила купить ему пирожок с капустой.

Тесто тёмное, видимо смесь пшеничной и ржаной муки, но вкусно. Вкус детства. Мать у Артемия Васильевича очень похожие делала. Именно печёные, а не жареные.

И словно привлечённая запахом пирогов птица удача решила спикировать на торг Калуги и преподнести Боровому искомое. Добрались они с братом Михаилом и дворянами до гончарных рядов. Нда, добрались слово правильное. Грязь после вчерашнего дождя на торгу приличная, а ещё народ, прознав, что на торг сам брат Великого князя приехал, так и норовил в ноги броситься. Все на колени бухаются и по этой грязи к нему ползут. Это что надо с народом сделать, чтобы такое ему привить. Хорошо дворяне из его свиты оказались к такому повороту готовы и плетьми стали разгонять коленопреклоненных. Боровой морщился и отворачивался. И ползание на коленях противно, и тем более, избиение этих людей. В Кремле ему просто кланялись, а тут вона чё.

В гончарном ряду на интересную штуковину Юрий Васильевич наткнулся почти сразу. Мужик продавал горшки из… ну, белой эту глину назвать сложно, скорее серой глины. Горшки были обожжены и даже раскрашены, что-то типа ромашек нарисовано. Цветок с жёлтой серединой и белыми лепестками.

— Сам делаешь? — обратился Юрий Васильевич к продавцу после того, как его служивые подняли с колен.

Чего-то ответил. Монах накарябал на листке свинцовым карандашом: «Вдвоём с братом делают».

— Покажешь, где глину берёшь? — обрадовался Боровой.

Мужик взгляд потупил. Ясно, коммерческая тайна.

Событие тридцатое

Гончара звали Евдоким. И он был не из Кулуги. Приехал он специально на торг, чтобы свою продукцию продать из села Кондырево, что примерно в пятидесяти верстах на север от Калуги. И не на телеге привёз гончар свои горшки и прочие миски. На большой лодке они прибыли. Оказалось, что село это, которое принадлежит Кочеву (Коч) Владимировичу Поливанову, обосновалось на реке Шаня (приток Угры, бассейн Оки). По рекам и привезли братья товар. Землицу, где роют глину они арендуют у сына этого самого Коча Владимировича. Сам-то он стар уже и даже с кровати не встаёт. Скоро и помрёт уже. Село приличное, и оно поделено на два хозяина, вторым является Михаил Борисович Шерстов он тоже дворянин. В его землях, в той половине села, что его, этой белой глины нет. Она у реки самой и это земля Поливанова.

Всего у Поливанова сто восемьдесят четей землицы не включая пойменный луг, где находится яма, в которой Евдоким глину роет. Насколько понимал Артемий Васильевич сейчас не те времена, землю купить у этого Поливанова нельзя, она дана ему в пользование Великим князем, за то, что тот служит в конном войске и приводит с собой четверых боевых холопов.

Юрий Васильевич купил у гончара пару горшков и большую, теми же ромашками, расписанною чашку, можно и супницей назвать. Цветочки эти оказывается дочь брата Евдокима Зосимы рисует. И она глухонемая.

Ни о чём договариваться с гончаром Боровой не стал. Он сам пока не знал, что делать. Глину можно тупо купить у этого Коча и привезти на лодках в Калугу. А можно поступить правильней. Тут вокруг Калуги люди живут и лес прилично уже изведён и на засеки, и на дома, и на дрова. Сплавлять его сюда? А зимою. И опять же это работа, сначала сплавлять, потом вытаскивать из реки, складировать. Труд мартышкин. Не проще ли построить кирпичный завод в этом самом Кондыреве. Леса по словам гончара там хватает. Людей можно привезти. А можно и нанимать на лето. Но завод — это корпуса, это печи, это люди. А значит и жильё.

Боровой лежал на той самой кровати, на которой его задушить хотели, и думал. Если кирпичный завод строить там в Кондырево, то ведь напрашивается и стекольный завод нужно там же строить. Здесь, в Калуге, обязательно эти два пожароопасные производства подожгут город. А там жильё для рабочих нужно строить с учётом розы ветров. И… И значит срочно нужно туда отправить человека, просто сидеть на берегу с удочкой и смотреть по флюгеру, откуда ветер дует. И заодно местных чтобы спросил, откуда весною дует, откуда летом, ну и так далее. Главное, конечно летом. Зимой пожар менее вероятен.

И ещё кувшины из белой глины Артемия Васильевича на мысль навели. Обычный фарфор он сделать не сможет. Там нужен полевой шпат. И он понятия не имеет, где его взять. Вроде на Кольском полуострове есть. Ага в шестнадцатом веке только оттуда и не хватало возить. А вот для костяного фарфора полевой шпат, кажется не нужен. Нужна вот эта вот белая глина, костная зола и песок. И гончар есть под рукой, почему не попробовать. Да, он не знает пропорции. Ну, провести десяток экспериментов и найти. А потом уже более точный оптимальный состав методом проб и ошибок вычислить.

Вот только нельзя забывать про татар. Они точно пойдут через эти места на Москву и не раз. Крепость строить?!! Да они Москву с её семьюдесятью тысячами населения могут взять. Не зря же Грозный бросит город и сбежит. А малую деревянную крепостцу шестидесятитысячное войско Давлет Гирея с пушками турецкими и янычарами возьмёт и не заметит даже. Так шестидесяти ли? По некоторым данным сто двадцать тысяч. Шестьдесят это Артемий Васильевич взял из соображений, что в исторических документах количество врагов нужно всегда на два делить.