Тео. Теодор. Мистер Нотт (СИ) - "Hashirama Senju" - Страница 185

Под хогвартскими часами, у самого выхода из замка, он вечером столкнулся с Ритой Скитер, что блистала своей изумрудной мантией, и та тут же, как клещ, вцепилась в него.

— Мистер Нотт! Мы с вами давно не виделись!

— Мисс Скитер, рад встрече, — дежурно улыбнулся Теодор. Так он научился улыбаться в ответ на многочисленные восторженные писки малышни, что удостаивалась его внимания в коридорах, гостиных, библиотеке…

— Вы давали комментарий в Визенгамоте нашим молодым коллегам, — пальчик журналистки обвиняюще уткнулся в уже-не-такую-впалую-как-раньше грудь Теодора — с лета он регулярно на ночь пил укрепляющие зелья, которые, вкупе с едой и постоянной ходьбой, давали прирост мускулатуры на его худое тело, которому сам Тео был очень рад.

— Да, меня попросили сказать пару слов мистер Хиггс, он учился чуть старше, — кивнул Теодор. — А почему вы…?

Скитер хищно улыбнулась в ответ.

— Тогда я прошу вас уделить внимание мне сейчас! Майкл! — она окликнула своего фотографа, что пялился на рыжеволосого мужчину с хвостом за спиной и его спутницу, что почему-то притягивала взгляды… Нотт не с первого мгновения понял, что это был Билл Уизли с отчего-то смутно знакомой девушкой. — Майкл! Апис Акулеус!

Скитер взмахнула короткой светлой палочкой, и фотограф, лысеющий мужчина лет тридцати пяти, коротко взвизгнув, повернулся к ней с жалобным видом.

— Рита! Ну за что!

— Майкл, снимай мистера Нотта, у нас мало времени, — прошипела журналистка. Теодор поправил галстук и тут же мысленно одёрнул себя. — Итак, мистер Нотт, вся Британия обсуждает новшества в Хогвартсе этого года — директор Дамблдор выжил из ума, запретил газеты и отправил всех заниматься искусством лицедеев. Вы не участвовали в постановке вашего курса, верно? Отчего так — вы не одобряете подход директора?

— Спасибо за предложение дать комментарии, мисс Скитер. Конечно же, я ценю магическую прессу, однако, должен заметить, постоянные новости о столкновениях и жертвах негативно влияют на дисциплину в школе. Как префект должен сказать, что театр, внедрённый профессором Слагхорном значительно отвлёк Хогвартс от той трагедии, что происходит за стенами.

— Трагедии? Вы о безуспешной борьбе аврората с тёмными магами?

— Я о том, что волшебники убивают, калечат других и гибнут сами во имя призрачных идеалов, что разъединяют наше, и так небольшое, сообщество, — со скорбной миной торжественно-трагически произнёс Теодор. Вокруг них стала собираться толпа студентов, но времени рассматривать их у Нотта не было. — Я думаю, что вы и сами, и ваши читатели, знают о том, сколько галлеонов утекло из нашей экономики в Фландрию, Нижние провинции, Гамбург и Копенгаген, и сколько некрологов вышло за эту осень.

— Действительно, мистер Нотт, в вашем прочтении это звучит как глубокая трагедия! — ничуть не снижая напора, продолжала Скитер. — Значит ли это, что вы, как член Визенгамота и студент Хогвартса, приветствуете цензуру, организованную Дамблдором? Разлад между Министром и Директором лишь усугубляется месяц от месяца, не вредит ли это правопорядку?

— Хочу отметить, что вы приписываете мне свои мысли, мисс Скитер.

Теодор уже не был четырнадцатилетним подростком.

— Я чувствую ответственность за многих студентов, что поступили в Хогвартс по программе, которую пресса назвала моим именем — после нашего с вами интервью тогда, в преддверии финала Чемпионата девяносто четвёртого. И я был бы очень разочарован, если бы эти мальчишки и девчонки впали бы в тоску и уныние от каждого нового упоминания войны в их родных городах. Дикси. На эту тему я больше не хочу давать комментариев.

Теодор спокойно и взвешенно закончил свои слова, глядя прямо в блестящие за громадными очками глаза Скитер.

— Спасибо, мистер Нотт! Тогда вернёмся к вопросу, что вы ещё не осветили: вы не участвовали в постановке своего курса, верно?

— Я префект, и участвовать в полноценных репетициях мне не удалось бы, — извинительно ответил Теодор. — Тем не менее, я участвовал в постановке.

— Скажите, выбор пьесы — это ваша собственная инициатива?

— Это общее решение всех участвовавших шестикурсников, — заверил он её. — Театральные постановки профессора Слагхорна позволили нам найти тот общий язык в межфакультетском диалоге, что нам не хватало многие годы.

Теодор многозначительно посмотрел на часы. Скитер покосилась на своего фотографа, и Майкл тут же сделал несколько колдографий самого Нотта и собравшейся толпы.

— Мисс Скитер! — радостно воскликнул Дамблдор. Теодор обернулся. Директор вновь выглядел бодрее, чем обычно. Его сопровождала профессор Макгонагалл и чиновник из Министерства, мистер Кресвелл, если Теодор не путал. — Как я рад, вас видеть! И всё же, что в первый же визит после снятия запрета заставляет вас пытаться сеять раздор между студентами?

Скитер нахмурилась, осмысливая слова чародея.

— Простите, директор, я не очень понимаю…

— Ах, Рита, молодость вам к лицу, — улыбка директора стала жёстче. — Впредь я запрещаю вам брать комментарии у студентов школы в замке. Прошу вас, Рита, отправляйтесь на своё место в рядах Трапезного зала.

На мгновение лицо Скитер перекосила злоба, а Теодор поймал торжествующий взгляд Поттера, направленный на журналистку. Между ними явно была какая-то история; впрочем, Нотту до этого не было дела — свою минуту славы он вновь заполучил.

***

Тео досталось место в третьем ряду, рядом с Артуром с одной и Блейзом с другой стороны. Паркинсон хотела было сесть рядом с ним, но под взглядом Забини стушевалась и села с Дафной и Миллисентой. С другой стороны, за Артуром, сидели Макмиллан, Абботт, Боунс и остальные барсуки. В том, что Ханна Аббот продолжала ходить на занятия несмотря на то, что случилось с её семьёй, был подвиг Невилла, сделавшего всё, чтобы затмить горечь утраты.

Министр Скримджер в этот раз не прибыл в замок, да и представителей Аврората было лишь несколько (зато был Шизоглаз, что сторожил двери) — видимо, за стенами Хогвартса было неспокойно в преддверии Рождества, зато был представитель Международной конфедерации магов, мужчина арабской внешности, который сидел рядом с Дамблдором и о чём-то переговаривался с ним до самого начала спектакля.

Погасли факела в зале, и снова под светом звёздного неба, окутывавшего Большой зал, раскрылись портьеры, что скрывали подмостки. В зале вдруг стало холодно и неуютно… в воздухе над сценой проступили ледяные буквы: «СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА».

Пятикурсники, которых было больше, чем сокурсников Теодора, постарались на славу. Тролль в исполнении кого-то из студентов был похож на настоящего и вызывал у Нотта неприятные воспоминания с первого курса. Зеркало, что было разбито учениками тролля, было мастерски трансфигурировано, а мальчик Кай в исполнении старосты Монтегю, лишь осколок зеркала влетел (и действительно влетел) ему в глаз, стал отыгрывать практически точного Малфоя с первых курсов.

Джинни была прекрасна в своём образе девочки Герды, Теодор любовался ей, и не мог оторвать взгляда. Она была трогательна в своей притворной (ведь притворной?) приязни к названному брату, а чародейка в исполнении слизеринки Помфри, добродушной девушки, что попала на змеиный факультет только (считал сам Тео) из-за того, что была патологической лгуньей, умело использовала притворный Обливейт и Джинни абсолютно правдоподобно остекленела и «позабыла» о брате.

Чары, которыми колдовали юные маги из-за кулис, вызвали аплодисменты профессора Спраут и её семьи, что сидели вместе — прямо из сцены, когда роза на шляпе Помфри «попала на глаза» Джинни, выросли прекрасные цветы, колдовские по природе, но живые по виду. Теодор видел, как эти чары накладывает то один, то другой юный волшебник, и всё же он не мог не восхититься тем, как органично это выглядит.

Тем удивительнее было видеть чёрного, как смоль, ворона в свете наколдованного солнца и блеске зачарованного снега, ведь это был превращённый волшебник! Профессор Дамблдор, а следом за ним и остальной зал, захлопал тому, как элегантно вылетел юный маг-ворон. Тео не представлял, каких усилий стоило освоить анимагию (если это была анимагия), или же полёт (если это была трансфигуриация).