Тень пустоты (СИ) - Катлас Эдуард - Страница 4

— Но ты воспринимаешь себя как личность?

— Конечно. И помню многое из жизни себя живого. Помню даже эмоции. Но думаю, помнить то, что не можешь воспроизвести, это как ощупывать неизвестный материал в полной темноте. Я — второе поколение. Я ущербен и без того, потому что видел планету своей расы только в записях. И кроме жизни на корабле в биологическом теле, я помню еще восемьдесят четыре года жизни в оцифрованной форме. И это тоже опыт, тоже знания. Я ответил?

— Вполне.

— Тогда следующий вопрос. Когда элементы ремонтника отрывали конечности нападающим, какое усилие, примерно, они при этом применяли?..

В том бою погибло пятеро их соплеменников. Ремонтник оказался на грани разрушения разума, да и меня пришлось штопать. Долгий допрос со стороны старших в конце концов завершился, и старший, который разговаривал со мной, замолчал.

Сначала я решил, что он о чем-то думает, но вскоре понял, что это не просто размышления:

— Мы обсудили. Твои ответы рассмотрели все старшие, что смогли на текущий момент. Четыре поколения, даже несколько представителей первого поколения дали свои выводы.

— И?

— Ты достаточно умен, чтобы понять все и сам. Так ведь? Мы задали достаточно вопросов, вспомнили достаточно деталей, чтобы ты смог разобраться.

— Считаете, что это я виновен в их гибели?

— Нет, так мы не считаем. В их гибели виновны те, кто их убил. Но правда в том, что это ты спровоцировал нападения. Ни ремонтник, ни отряд пятого поколения. Прецендентов до этого не было. Но появился ты, появился из ниоткуда, и мы даже не хотим узнавать, откуда именно — потому что это может еще глубже вовлечь наших живых в конфликт. И как только ты появился — случилось нападение. Впервые за десятилетия. А такое яростное и упорное — впервые вообще за наше время пребывания на корабле. И впервые появились незнакомые энергетически конструкты, так же, как и ты, не принадлежащие этому кораблю. Выпадающие из его целей.

— И что мне делать?

— Что делать тебе — тебе и решать. Могу лишь сказать, что старшие бы предпочли, чтобы ты ушел, разобрался со своими проблемами на этом корабле, и вернулся, если получится. Но выгонять тебя мы не будем — право решений в нашей колонии принадлежит только живым. Таков устав. Если они разрешат тебе остаться, или решат даже драться вместе с тобой, то так и будет. Но все мы знаем, к чему это может привести.

— К новым жертвам.

— К новым жертвам, — кивнул киборг, — или даже к уничтожению колонии как таковой. Даже пятеро живых для нас очень много. Сейчас приходится перестраивать, перекраивать всю генетическую программу, чтобы колония не выродилась уже в третьем поколении.

— Я уйду. Разберусь. Заодно отведу ремонтника к своим.

— Хорошо, — кивнул старший. — постарайся выжить, победить, и вернуться. Может быть, еще поможешь… с генетическим разнообразием.

Юмор у старших, оказывается, атрофировался не окончательно.

Жалко ребят.

Точно не буду подставлять новых. Живут себе спокойно, и пусть живут. Молодые и горячие, наверняка не прислушаются к мнению старших. Полезут в драку, в совершенно чужую войну.

Раз можно этого избежать, то лучше так и сделать. Их меньше сотни тут, живых, и четыре поколения старших. Все поселение выстроено вокруг большого принтера. Значительно больше и мощнее того, что встретился нам тогда в коридорах, и на котором мне сварганили модный комбинезон с карманами.

На этом, большом, можно, имея схемы, печатать значительно больше. Даже патроны, пусть и с рядом ограничений, видимо, накладываемых условиями ковчега. Даже ЭМ-гранаты. Обычные, впрочем, тоже можно, но обычные меня интересовали значительно меньше.

Можно заказать новые ножи.

Можно напечатать практически все, что душеньке угодно, с одной маленькой оговоркой — нужна прописанная четкая схема, план печати. Детальный. Либо готовый — либо будь добр, становись химиком, физиком-ядерщиком, биологом.

С биологом я загнул. Какие-то короткие белки принтер еще мог выдать, но на вход ему тоже придется подать биоматериал, поэтому одно другого не стоит.

Когда я уходил, у меня было несколько крайне нужных мне схем.

Одежда, несколько разных вариантов, вплоть до тяжелого штурмового облачения, печатать которое я благоразумно не стал.

Простой автомат и патроны к нему. Простой пистолет — и патроны к нему. Это все было уже готово, я просто скопировал готовые схемы в колонии.

Плата для фляги. Простенький эскиз, но крайне нужный, как показывает практика. Таких простеньких у меня было еще несколько десятков. Шило, иголка, очки, очки с диоптриями, очки с затемнением, с тепловизором и ночным зрением, и куча других мелочей, которые я даже не стал печатать, но вот платы, схемы на них я взял.

С обновкой ремонтника, — динамической энергетической броней, пришлось повозиться, но благо он тоже кое в чем разбирался, и помогал чем мог. Это была, наверное, самая сложная схема из всех, что у меня теперь были. Ну и ЭМ-граната, но после энерго-щита с гранатой оказалось проще.

Мы ушли, сутками позже, у меня даже еще не зажили раны. Чуть подлатали меня, чуть починили пауков, напечатали что успели, взяли еды и воды для меня и ушли.

Не будем подставлять молодых живых.

Я бы и ремонтника не подставлял. Но я нужен был Ананси сейчас не меньше, чем он мне.

Собственно нашей первой целью похода и была помощь ремонтнику, а не поиск призраков. С призраками — это так, сопутствующая цель. От них может лучше вообще прятаться, чтобы не рисковать.

Но как-то они меня находили? Какие-то средства поиска и обнаружения шагающих у них существовали. Не спрячешься. Рано или поздно, мы столкнемся с ними снова. Но лучше все же сначала разобраться с состоянием Ананси.

Ремонтник вел меня сумрачными коридорами Ковчега. Наверное, мы могли бы двигаться быстрее, но сейчас, после повторной атаки, мы ждали засады практически за каждым углом. Думаю, Ананси даже маршрут перестроил сообразно этому.

Как иначе объяснить, что мы то и дело отчетливо уклонялись то влево, то вправо. Ремонтник открывал редкие запертые двери, которые, полагаю, просто непроходимы для обычных местных колонистов, а потом запирал их за нами обратно. И теперь мы шли тихими коридорами, в которых, возможно, живые существа не появлялись столетиями. Не знаю, относить ремонтников к живым или нет. Механическая раса, обладающая разумом, но вряд ли стоит называть своего товарища живым. Это практически оскорбление для совершенного, распределенного в механических пауках сознания.

Это совершенное сознание равнодушно проскочило мимо действующего принтера. Я остановился, и начал махать ближайшему пауку.

На коммуникаторе высветился знак вопроса. Кое-какие знаки Ананси все же выучил. Как мне казалось, в нормально состоянии ремонтники были не склонны к изучению языков обитателей ковчега, или тщательно скрывали свои знания. Но с этим конкретным ремонтником нас теперь кое-что связывало, и общаться как-то было нужно.

Поэтому он знал все больше значков, а я научился даже понимать его жесты. Которые, думаю, они использовали для общения между собой. Вот и сейчас, вместе со знаком вопроса на коммуникаторе паук чуть скособочился. Поджал левые ноги и чуть приподнял правые. Жесты у существ без рук совершенно другие. Этот значил именно недоумение, вопрос, даже в каких-то вариантах легкое нетерпение.

— Патроны, еще гранаты. Мы поиздержались, — пояснил я.

Паук встряхнулся: «Все, понял». А на приборе появился значок — плюс. Вроде «не возражаю», или «тоже участвую».

Я подсоединил коммуникатор через архаичный переходник к принтеру. С патронами проблем не было, а вот с гранатами пришлось попотеть. Тут стояла упрощенная модель, и мне долго не удавалось ее убедить, что подобная граната ну никак не может принести вред обшивке Ковчега. Кто бы ее еще когда видел, эту обшивку. Все то время, когда я расхаживал по этим коридорам — я не имел ни малейшего понятия, что, собственно, за стеной, за закрытой переборкой? Вакуум, хранилище кислоты? Или просто другой коридор? Схем особо не было, а те, которыми Ананси делился, оставались весьма обобщенными. Без деталей. Любой кабель, проходящий здесь, под решеткой, на техническом подуровне, мог нести цифровой сигнал, или быть под напряжением, или вообще обесточен.