Восьмая наложница (СИ) - Буланова Юлия - Страница 38

— Принц должен…

— Шен, — решила урезонить я друга. — Ты же не хуже меня понимаешь, что его сейчас бесполезно за книжки сажать. Пока ему самому не надоест бегать по кораблю, скакать по мачтам и плавать, ты от него ничего не добьёшься. Он обидится, что ты лишил его забавы и начнёт саботировать занятия. Какой в этом прок? Лишь испортишь всем настроение.

— А если не надоест? — Шен иногда бывает ещё более упёртым, чем Лисёнок.

— Значит, все шестнадцать дней нашего путешествия на корабле он будет бегать, прыгать и плавать. Но, что-то мне подсказывает, он успокоится раньше. Если сейчас оставить его в покое. Для ребёнка запретное обладает невероятной привлекательностью. То же, что «вредные» взрослые и не думают запрещать, быстро приедается.

— Вы не думаете, что все шестнадцать дней он так и будет носиться по кораблю, словно заведённый? — уловил суть друг.

— Через день или два принц вспомнит о том, что он — хороший мальчик и должен учиться, чтобы не расстраивать любимого наставника. Поэтому вернётся к чтению и письму по утрам. А, вот, арифметикой, скорее всего, будет заниматься сидя на мачте. Кстати, если тебе делать совершенно нечего и присутствует дикое желание причинить воспитаннику немного добра, можешь вытащить его из воды, накормить, а за обедом рассказать про рыб, обитающих в здешних водах.

Особого протеста у Джина это вызвать не должно. Сейчас, на адреналине он не чувствует ни голода, ни усталости. Но стоит ему вспомнить, что завтрак был давно, от тарелки его будет очень непросто оттащить. А Шен умеет рассказывать интересно даже самые скучные вещи. Так что обед пройдет спокойно.

Но одного я не ожидала. Что лекция о рыбах плавно перерастёт в рыбалку. И ради этакого шоу Киан прикажет спустить паруса.

Джин закрепил полотняный мешок на верёвочной лестнице возле воды и с кинжалом отправился охотиться на морских обитателей.

Сначала он замирал, словно бы сливаясь с водой. А потом резко, нырял, а через пару мгновений снимал с кинжала толстую рыбину. Всякий раз разную. Иногда интересовался, как она называется. Описывал хвост, плавники и рисунок чешуи. Иногда ему отвечал Шен, но чаще моряки, высыпавшие на палубу и радостным свистом встречающие каждую новую удачу юного принца.

— Ну, чисто, заярский дикий кот, — восхищались они проворством и ловкостью своего принца.

От этого мелкий, просто, млел. Он никогда раньше не получал столько внимания от взрослых. Наверное, поэтому немного увлёкся.

— Счастье моё, там мешок, наверное, уже больше тебя, — решила я прекратить на сегодня эту забаву. Хватит уже. — Как ты на борт улов свой поднимать будешь? Не забавы же ради ты рыбку ловил?

— Ой, — растерянно протянул Лисёнок. Видимо, только сейчас осознав, что это одна рыбина лёгкая. Ну, две или три. А три десятка — ноша для него неподъёмная.

— Не извольте беспокоиться, Ваше Высочество, — быстро сориентировался один из матросов. — Я вам помогу сейчас. Вы ж, поди, утомились. Столько всего наловить.

Мужчина скинул камзол и сапоги, а потом прыгнул в воду. Кто-то из товарищей бросил ему верёвку. Он быстро обвязал ею мешок и подал знак поднимать добычу принца.

И лишь после того, как его трофеи были перемещены на борт, Джин вернулся на палубу.

А, примерно, через час, всё тот же матрос поинтересовался у Лисёнка, что делать с уловом?

По всему было ясно, что такого вопроса Джиндзиро не ожидал.

— Кушать? На ужин пусть рыбка будет.

— Само собой, сегодня, — гордо ответил мужчина. — И завтра, тоже. Но с остальной-то что?

— А что можно?

— Так засушить. Коптить-то негде.

— Сушите, — облегченно выдохнул ребёнок.

— Какой урок из произошедшего извлёк сегодня пятый принц? — спросил Лей с доброй усмешкой.

— Надо сначала думать, что делать с рыбой, а потом уже ловить её в таких количествах?

— Ну, и это, тоже, — согласился целитель.

— А что ещё? — с некоторой опаской спросил Джин.

— Что солнечные ожоги — это не то, что вам нравится. А предупреждал и просил плавать в рубашке.

К слову, Лей, действительно, просил, а не требовал, позволяя воспитаннику совершать болезненные, но не слишком опасные для здоровья ошибки.

Конечно, он его вылечит. Но пару часов Джин будет на собственной шкуре ощущать последствия своих необдуманных решений.

— Это так странно, — Киан смотрел на Джина, который понуро поплёлся за целителем, канюча о том, что больше так не будет. — Я совсем не вижу в нём Императора. Ни малейшей черты во внешности или характере. Он — ваша копия. И меня это, признаться, радует.

— К счастью, это не совсем так. В нём много от Рии и Аи, Лея и Шена. Многое от может взять от вас, если вы ему это позволите.

— Боюсь, — принц говорил очень тихо. — Что ваш сын возьмёт не лучшие мои черты.

— Я бы не стала так уж сильно об этом беспокоиться. Из ребёнка невозможно воспитывать идеального взрослого. У него будут слабости и недостатки, как бы мы не старались искоренить их. Более того, одно и то же качество может быть, как достоинством, так и недостатком в разных ситуациях. Такова людская природа. Мы можем лишь постараться воспитать принца достойным человеком и верить в то лучшее, что вложили в него.

Ближе к полуночи, когда все уснули, я тенью выскользнула из каюты.

— Ты пришла, — Киан улыбался и от его улыбки у меня кружилась голова, а сердце, казалось, выскочит из груди.

— Всем иногда нужен глоток свободы. Я — не исключение. Когда ещё у меня будет возможность искупаться в открытом море?

— Завтра. Или когда захочешь. Я часто плаваю по побережью. Торговые вопросы. Инспекции. Мир открыт.

— Мне не подобает подобное времяпрепровождение. Что скажут люди? В Золотой Город выстроится очередь неравнодушных граждан, жаждущих пресечь попрание вековых устоев.

— Наложница Императора и мать пятого принца останется на женской половине моего дворца. Она будет находиться в уединении и молитвах. Со мной будет Марина — любимая служанка юного принца. Я ведь не в праве оставлять без присмотра своего племянника. Мальчик будет сопровождать меня во всех поездках.

— У меня слишком приметная внешность, — принять это предложение хочется. Но следует мыслить здраво. Иначе можно влезть в большие неприятности. Неосмотрительность может стоить нам жизни.

— Распустим слух, что наложница Мейлин прибыла в Золотой Город с Востока, — Киан лучится оптимизмом. — Почему у нее не может быть служанки, которую она привезла из родительского дома? Тогда тебе не придётся прятать лицо под покрывалом.

— Можно я подумаю об этом завтра? Не хочется портить волшебство сегодняшнего вечера печальными мыслями.

Киан не стал спорить и лишь протянул мне руку, приглашая следовать за ним.

Я быстро скинула своё платье, оставшись в тонкой хлопковой сорочке до колена, сняла туфельки и села на край борта, босыми ногами ощущая прохладные капельки, всматриваясь в даль горизонта, где звёздное небо сливается с морской гладью.

Как же это красиво.

Как хорошо сидеть здесь и не думать ни о чём.

Мужчина нырнул воду первым. Улыбнулся, лёг на воду, раскинув руки в стороны.

Мне, хотелось последовать за ним. Но было страшно. И даже не того, что я утону. Вряд ли Киан позволит такому случиться.

Годы, проведенные в этом мире, научили меня держать все чувства под контролем, быть сдержанной и благоразумной. А сейчас я чувствовала невероятную лёгкость и свободу. Снова была, просто, Мариной, а не восьмой наложницей Императора Исао, которой милостью его присвоен второй ранг, не матерью принца, не хозяйкой Дворца Белых Лилий.

Завтра мне снова предстоит превратится в Мейлин, обречённую на вечное одиночество. Впрочем, Алая Богиня обещала мне лишь жизнь в этом мире. О счастье или любви в нашем договоре речи не шло.

И ладно. Жизнь — это, тоже, немало.

Но эту ночь бесшабашной свободы у меня на заберёт никто.

Я встала на ноги и прыгнула в воду.