Искра божья - Глазырина Елена - Страница 8

Фехтовальщик Лихтера растянул рот в кривой улыбке и провёл языком по крупным верхним зубам.

— Уж я постар-раюсь, — зловеще пообещал он, занимая отведённую ему часть ристалища.

Джулиано оглянулся. Его окружали пять десятков жадных глаз и двадцать пять приоткрытых ртов, затаивших дыхание в ожидании легендарной схватки.

Ну сейчас он им покажет: или Цезарь или ничто!

Юноша скинул драную куртку, отстегнул перевязь с ножнами и взял из рук ближайшего мальчика длинный тупой клинок.

— In Position bringen! — скомандовал маэстро. — Der Kampf^[19]!

Джулиано на пробу махнул перед собой мечом и, перехватив его покрепче, прошёлся мимо ожидающего в центре площадки Джованни. Казалось, противник расслабленно стоит, чуть подогнув колени, и мягко баюкает меч на плече. Но стоило юноше изменить угол предполагаемой атаки, как Джованни, развернувшись на носке, снова оказался к нему лицом. Противник был чуть ниже Джулиано, но гораздо крупнее. Его здоровое румяное лицо очень сильно не нравилось юноше.

— Бейтесь уже, сеньор! Или вы пришли к нам, чтобы станцевать фламенко? — выкрикнул кто-то из учеников.

Смешки и шуточки собравшихся в конце концов раззадорили Джулиано, и он бросился вперёд, подняв меч на уровень плеча. Внушительная фигура противника в последнее мгновение внезапно пришла в движение, слегка отшагнула в бок и пропустила Джулиано мимо, напоследок придав ему ускорение плоской стороной меча по ягодицам. Обескураженный таким развитием событий, юноша по инерции пролетел вперёд и едва успел притормозить перед мраморной колонной.

— Eins^[20]!

Слово маэстро задело Джулиано сильнее, чем рапира противника.

Юноша подпрыгнул разъярённым котом, развернулся на месте и мгновенно бросился в новую атаку. На этот раз он не собирался дарить Джованни лёгкую победу.

— Zwei^[21]!

Ударило громовым раскатом среди ясного неба.

Джулиано не мог сказать, где именно он совершил ошибку. Его клинок шёл противнику точно в бок, но Джованни играючи отбил удар и, крутанув мечом, снова ожёг ему зад.

Боль, обида и уязвлённое самолюбие не дали юноше как следует продумать новую атаку. Подняв меч над головой, точно копье, де Грассо метнулся одним резким движением вперёд. Джованни вошёл в клинч, подставил оппоненту подножку и добил его ударом ниже пояса.

— Drei!

Погребальным набатом отдалось в ушах побеждённого.

Оглушительные раскаты хохота затопили тренировочный дворик, сразу переставший быть милым и приветливым в глазах поверженного де Грассо. Довольный победитель стоял теперь в центре мозаичного покрытия, широко расставив ноги и уперев кончик меча в носок начищенного ботинка. Презрительно щурясь на Джулиано, Джованни принимал заслуженные поздравления от товарищей по мастерской. Его широкое лицо сияло, как начищенный до блеска золотой оро́н^[22].

Де Грассо же, заливаясь краской стыда и пряча от всех лицо с проступившими слезами, подобрал свои вещи и ссутулившись поплёлся к выходу.

— Так-то, Herr хвастун! Мы не принимать слабаков, — маэстро Йоханес вынес Джулиано окончательный приговор и, отвернувшись от него, покровительственно похлопал Джованни по плечу.

— Приходи, если вдруг отыщешь у себя Искру божью! — смеясь, крикнул кто-то из учеников вослед проигравшему.

Глава 6. Братья

Раздавленный невероятным унижением, страшно мучаясь от постыдного разгрома в школе фехтования, Джулиано тащился, не разбирая дороги, по просыпающемуся Конту. Его больше не радовали шумные каменные улочки, раздражала торговая суета городских площадей. Задорный смех в одном из тёмных переулков буквально заставил Джулиано втянуть голову в плечи и ускорить шаг. Ему даже показалось, что это ученики Лихтера продолжают преследовать его, жестоко потешаясь над позорным разгромом незадачливого деревенщины.

После часа бесцельных блужданий по городу длинные ноги юноши вывели его на уютную площадь с небольшой церковью, украшенной ионическими колонами, высоким портиком и фигурами святых на фронтонах. Утреннее солнце мягко сияло, отражаясь в прихотливых витражах на фасаде здания. Джулиано сел на выщербленные ступени, прижав пылающий затылок к прохладному мрамору, и закрыл глаза.

Ненавистное розовощёкое лицо Джованни всё ещё зубоскалило перед его мысленным взором. С досады юноша саданул себя кулаком по бедру. Вся его давешняя бравада и хвастовство теперь казались де Грассо постыдной глупостью, которую поможет смыть либо кровь, либо искреннее служение господу. Благо, пристанище оного находилось всего в двух шагах от «посыпающего голову пеплом» Джулиано.

Горящий новой, полностью захватившей его идеей, юноша поднялся и яростно застучал кулаками в массивные двери храма.

— Откройте, эй! Есть там кто-нибудь?

— Зря стараетесь, сын мой, — окликнул его проходящий мимо монах. — Церковь закрыта до особого распоряжения Папы. На днях здесь убили епископа Стро́цци. И пока ведётся расследование, боюсь, у вас не получится попасть в храм.

Джулиано разочарованно дунул в усы.

Постояв ещё немного перед запертыми дверями храма и почесав лохматый затылок, юноша решил, что это знак божий. Создатель не принимает его жертвы, желая, чтобы Джулиано вернулся на стезю меча. Он глубоко вздохнул и окликнул пробегавшего мимо рыжего мальчишку:

— Стой, пострел! Знаешь, как пройти к обители Валентинитов?

Мальчишка хитро прищурился, шмыгнув коротким носом:

— Может и знаю, сеньор.

— Сможешь проводить?

— Может и смогу, сеньор, — ответил маленький пройдоха, внимательно рассматривая свою пустую ладонь.

Джулиано достал из кошелька потёртый рамес и протянул его собеседнику. Бойкий мальчонка радостно сграбастал в кулак монетку и быстро повлёк молодого сеньора куда-то тёмными узкими переулками. Вскоре они остановились у четырехэтажного палаццо, нижний ярус которого покрывал неровный рустовый камень. Три верхних этажа заполняли фрески с изображением восьми благородных дев, сидевших на тронах. Девы символизировали великие истианские добродетели: любовь, смирение, надежду, трезвость, кротость, нестяжание, целомудрие, воздержание. У высокой двери с витиеватой надписью: «Орден Святого Валентина. Резиденция кардинала Франциска Валентийского» провожатый оставил Джулиано в одиночестве.

Привалившись тяжёлой от гнетущих раздумий головой к мраморному косяку, де Грассо тяжело ударил в дубовую створку бронзовым молотком в виде львиной морды.

— Чего вам? — раздался неприветливый голос из зарешёченного оконца в двери. — По вторникам не подаём.

— Мне к брату.

— К которому?

— Лукке де Грассо, милостью божьей викарию кардинала Франциска! — воскликнул юноша, разозлённый недогадливостью привратника.

— А-а, сеньор Джулиано, — наконец догадались за дверью, — меня предупредили, что вы появитесь. Заходите.

Дверь распахнулась ровно настолько, чтобы впустить юношу внутрь, а потом, скрипнув, быстро закрылась за его спиной.

— Отец Бернар тут? — осведомился Джулиано.

— А где ж ему ещё быть? С вечера почивает, заутреннюю уже проспал, старый хр… — тощий монах-привратник с блёклыми глазами вовремя спохватился, что слишком много болтает, и прикрыл ладонью рот.

— Где Лукка?

— Его преосвященство пару часов как с ночной службы воротились, велели до обедни не беспокоить, — монотонно пропел монах, скрещивая руки на груди.

— Проводите меня к нему. Моё дело не терпит отлагательств.

— Его преосвященство строго-настрого запретил…

— Немедленно проводи меня к брату, каналья! — Джулиано в раздражении схватил монаха за грудки и потряс, точно злой дворовый пёс дохлую кошку.

— Ладно, сеньор, ладно. Но я вас предупреждал, — тощий монах назидательно погрозил юноше пальцем.

По широкой лестнице из розового травертина привратник поднялся на третий этаж, кряхтя и постанывая на каждом шагу. Вместе с нетерпеливым Джулиано он миновал несколько пышных покоев, украшенных древними мраморными статуями, изображавшими полуобнажённых богинь, воинов и императоров. У последней двери монах замер, прислушиваясь, а затем распахнул её, приглашая Джулиано пройти в приёмную.