Искра божья - Глазырина Елена - Страница 9

Юноше открылась маленькая комната с высоким потолком. Свет молодого солнца из узких окон мягко заливал раскрашенные зелёным и золотым стены, пару низких кресел и столик чёрного дерева с неоконченной шахматной партией на нём. Кроме фигур на столе стояла пара хрустальных бокалов и серебряный кувшин. Дальнюю, пустую стену украшало прекрасное полотно, на котором страшный отверженный бог пожирал младенца.

До чутких ушей Джулиано донёсся приглушенный женский смех, раздавшийся в смежном с приёмной помещении.

— Кхе-кхе, ваше преосвященство, — громко откашлялся привратник. — Сеньор Джулиано де Грассо желает вас видеть.

За стеной всё мгновенно смолкло, и раздражённый голос Лукки произнёс:

— Пусть подождёт!

— Я ему сказал то же самое, ваше преосвященство, но ваш брат упрямее осла.

За стеной послышалась тихая возня.

Откинув тяжёлую занавесь, к Джулиано вышел Лукка, запахиваясь в длинный серо-голубой халат, простроченный золотыми ромбами.

Внешне старший брат очень сильно походил на Джулиано: те же тёмные глаза, густые смоляные кудри, породистый чуть с горбинкой нос — но всё это выглядело более жёстким и зрелым. Всё, кроме гладко выбритой верхней губы, широкого рта и подбородка с ямочкой посредине.

— Ну, здравствуй, Ультимо. Желаешь вина? — спросил Лукка, усаживаясь в удобное кресло и жестом отсылая монаха прочь.

— Это лишнее. Хочу поскорее покончить со всем, здесь и сейчас! — Джулиано сделал шаг веред и упёр руки в бока. — Желаю немедленно поступить в обучение к лучшему фехтмейстеру Конта.

Лукка прикрыл рот иссохшей желтоватой кистью правой руки, пряча в ладони лукавую усмешку. Здоровой рукой он взялся за кувшин и молча наполнил вином оба кубка.

— К лучшему из лучших? — насмешливо уточнил викарий.

— Угу, — Джулиано уверенно кивнул.

— Прямо сегодня?

— Ага.

— Похвальное рвение, но, право же, это может подождать до вечера.

— Нет. Не хочу терять ни минуты!

— К чему такая спешка, если не секрет? Опять с кем-то повздорил?

Вопросы брата заставили Джулиано пойти красными пятнами стыда и, чтобы скрыть эту позорную слабость, он резко отвернулся к окнам. Лукка откинулся в кресле и протянул брату хрустальный кубок, наполненный вином.

— Выпей, тебе сразу полегчает.

— Нет! Ничем кроме упорных тренировок мне нельзя смыть клеймо сегодняшнего позора!

— Неужели всё так серьёзно? — с улыбкой спросил Лукка. — Не прошло и суток с твоего приезда в Конт, а братья Кьяпетта тебя уже отыскали и устроили показательную порку?

— Нет, Кьяпетта тут совершенно ни при чём!

— Тогда кто же тот мерзавец, что сумел задать тебе хорошую трёпку?

Лукка отпил вина, поставил кубок на столик и задумчиво коснулся тонких губ чистыми и крепкими пальцами левой руки.

— Джованни. Джованни из Лихтера, — сдавлено пробормотал юноша, снова заливаясь краской. — Я ни единожды не смог коснуться его мечом.

— На весенних соревнованиях по длинному мечу «лодочник^[23]»Джованни четыре года подряд получал кубок Истардии, — Лукка искренне расхохотался, глядя в пунцовое лицо брата. — И ты, неогранённый алмаз Себильи, семнадцать лет валявшийся в папенькином хлеву, захотел с наскока забрать его приз? Считаю, тебе очень повезло, что Джованни не стал калечить и убивать себильского выскочку. Надеюсь, ничто кроме твоей гордости не пострадало?

— Нет, — буркнул насупленный Джулиано, — только мой гардероб.

— Это дело поправимое. Найди брата Иерони́ма. Он выдаст тебе пару моих старых платьев.

Джулиано кивнул и, сделав несколько нервных шагов по комнате, порывисто сел в пустующее кресло, где и осушил налитый ему кубок до дна.

— Я не знал, что он лучший в Конте.

— Разве я сказал, лучший? — казалось Лукка по-настоящему веселится. Широкая улыбка разрезала его худое лицо практически надвое. — О нет, Джованни чемпион, но лишь среди тех, кто участвует в соревнованиях. Есть фехтовальщики и посильнее.

— Кто? — глаза Джулиано загорелись жадным огнём. — Я хочу взять у него уроки, чтобы заставить этого напыщенного индюка Джованни пожалеть о моём унижении!

— Вот, теперь я снова узнаю своего братца! — довольный Лукка потёр искалеченную кисть. — Обещаю, что обязательно подумаю, как помочь твоему горю, но позже. Сейчас мне недосуг этим заниматься, — Лукка демонстративно зевнул. — Отдохни с дороги. Воспользуйся гостеприимством Валентинитов: спустись в трапезную и позавтракай. Силы тебе ещё пригодятся. За ужином мы обязательно вернёмся к нашей увлекательной беседе.

Но Джулиано, окрылённый своей идеей, не собирался откладывать всё на потом. Мало ли какая шальная молния внезапно поразит лучшего фехтовальщика!

Юноша налил себе ещё вина и, приятно развалившись в деревянном кресле, вытянул длинные ноги.

— Старый маэстро дал мне несколько рекомендаций, — сообщил юноша, вынимая из-за пазухи помятую стопку конвертов. — Есть письмо сеньору Фио́но де Либе́рти, Го́тфриду Майнеру, Обиньи и даже сеньору Лихтеру — забери его бездна! Кого из них ты посоветуешь?

— Обиньи? — Лукка прыснул в подставленный кулак. — Извини, Ультимо, сеньора Жюли занимается только с девицами, — викарий сделал ещё один глоток вина. — Сдаётся мне, твой первый учитель чаще посещал винный погреб отца, чем занимался твоими тренировками, раз упомянул в письме эту женщину.

Джулиано пренебрежительно пожал тощими плечами:

— Я согласен пойти в ученики хоть к самой Дьяболле, лишь бы проучить Джованни!

— Надеюсь, ты не станешь его убивать? — мгновенно посерьёзнев, уточнил Лукка. — Джованни Боргезе — младший сын Папы. Мне не хотелось бы потерять своё место из-за ваших глупых разборок.

— Он не достоин простой смерти. Джованни должен в полной мере вкусить бесчестья и страдать!

Викарий кардинала Франциска спрятал улыбку в хрустальном бокале с багряным вином.

— Оставляй свои бумаги и приходи вечером. Я хочу вздремнуть, предыдущая ночь была поистине утомительной.

— Уж не смех ли коварной утомительницы я только что слышал из-за этой стены? — Джулиано вернул брату его улыбку.

— Тебе показалось, — грубо отрезал викарий.

— А если я случайно загляну в соседнюю комнату? — юноша сделал вид, что поднимается с кресла.

— Боже, Ультимо! Ты даже Лазаря подымешь из могилы! Ладно, найди отца Бернара, я спущусь в трапезную через час.

Глава 7. Дурные предзнаменования

Пока Лукка читал вслух письмо дона Эстебана, старый монах, стоявший за его спиной, тяжело вздыхал и молитвенно складывал ладони.

Закончив чтение, Лукка долго и пристально смотрел в лицо Джулиано, покусывая кончик гусиного пера. После чего вывел несколько лёгких строчек на тонком листе пергамента, которые должны были определить судьбу брата на ближайшие месяцы. Джулиано искренне подозревал, что продать душу Саттане было бы для него менее обременительно, чем стать должником у старшего брата. Но увы, повелительница бездны пока не спешила облагодетельствовать Ультимо, а поступить в одну из фехтовальных школ ему не терпелось уже сегодня.

Так что весьма довольный собой Джулиано направлялся к северным воротам Конта. Сердце юноши пело при мысли о скором исполнении всех его чаяний. Он готов был бежать вприпрыжку к заветным дверям школы, но рядом нарочито не спеша семенил отец Бернар, и юноше приходилось подстраиваться под его неторопливый шаг. Как назло, тучный монах не разделял энтузиазма Джулиано и еле тащился через запруженный людьми город.

Лукка направил брата к Фиоре де Либерти. Джулиано повезло, что сеньор Фиоре задолжал некоторую услугу обители Валентинитов. Благодаря этому обстоятельству де Грассо должны были зачислить к нему без каких-либо препон.

Получив вожделенный документ из рук викария, Джулиано сразу напомнил брату, что тот, ко всему прочему, обещал познакомить его с лучшими мастерами длинного меча. В ответ на эту дерзкую просьбу Лукка многозначительно потряс отцовским письмом и заявил, что большего Ультимо пока не заслуживает. И пусть он скажет спасибо слезам дорогой матушки, щедро оросившим сей пергамент, ибо не видать бы Джулиано школы без этой горькой приправы.