Бывшие. Няня по контракту - Гранд Алекса - Страница 5

Выдав эту уничижительную тираду на одном дыхании, я привычно нажимаю на кнопку быстрого набора на телефоне и сбрасываю вызов после первого же гудка, не дожидаясь ответа.

– Вам предоставят ровно шесть месяцев на то, чтобы привести ту хрень, что вы называете жизнью в относительно нормальный вид, – сообщаю я и не обращаю ровным счётом никакого внимания на открывающуюся дверь в кабинет, продолжая гипнотизировать откровенно паршивую мамашу, неизвестно как затесавшуюся в список клиентов нашего центра.

Нет, умом я понимаю, что подобные люди – основной контингент в моей сфере специализации. Но блин…

Это какой-то прямо-таки отборный экземпляр! Не подлежащий перевоспитанию и исправлению.

– Я… Я буду жаловаться! Вы не имеет права!

До «милой» девочки Риты постепенно допирает, что тут происходит. И теперь она, как львица, бросается на суровых тёток их опеки, за несколько секунд успевших переманить на свою сторону малыша и подкупить его неожиданно тёплыми улыбками и словами.

А я даже не утруждаю себя тем, чтобы закончить заученную до последней буквы речь. Просто откидываюсь на спинку кресла и наслаждаюсь бесплатным представлением. Вторым за день, к слову. И откровенно паршивым в холодном состоянии кофе.

Отвратительный день, да.

Впрочем, импровизированный концерт заканчивается удивительно быстро. Видимо, мозги в крашеной пергидролем башке всё-таки есть, пусть и в зачаточном состоянии.

Так что горе-мамаша, продолжая наматывать сопли на кулак, убегает следом за делегацией опеки, уводящей её «любимого» сыночка. И я, наконец-то, возвращаюсь к тому, что так сильно выбило меня из колеи.

«На вашем счёте недостаточно средств для проведения данной операции. Пожалуйста, пополните счёт или обратитесь в ближайшее отделение банка».

Упавшее на телефон смс-оповещение от банка как всегда сухо, лаконично и совершенно обезличено.

Оно бьёт под дых, как самый заправский боксёр, и вытаскивает наружу самые примитивные страхи, спрятанные в глубине подсознания. Те, о которых я так старательно забывала все эти годы. С другой стороны…

Крутнувшись в кресле, я с деланным равнодушием листаю список контактов в стареньком самсунге. На экране моего многострадального гаджета давно залегла сетка трещин, и это даже не защитное стекло. Корпус местами стерся до безликого серого пластика, а количество глюков на квадратный сантиметр программного обеспечения приводит в экстаз знакомого технаря из квартиры напротив.

Он каждый раз настоятельно советует купить что-то из бюджетного сегмента. Но из-за ипотеки я не могу позволить себе лишние траты, а принцип «лишь бы работал» меня ещё ни разу не подводил.

Тем более, что, как оказалось, не только я имею доступ к собственному счёту.

– Удивительное рядом, правда?

Нажав на иконку нужного номера, я ещё с минуту слушаю пустые раздражающие своим однообразием гудки. А когда трубку всё же соизволяют снять, гулкий стандартный сигнал сменяют звуки пьяного веселья. После чего меня незатейливо и оптимистично посылают в эротические дали.

– Да чтоб вы там все провалились!

Рычу я и шваркаю ладонью по столешнице. Выкидываю остатки сломанного карандаша в мусорную корзину. Сдвигаю мышку, выводя рабочий ноутбук из спящего режима, и выпрямляюсь в кресле, снова отложив телефон в сторону. Пара кликов, онлайн-кабинет банка, выписка из истории операций…

И в мусорку отправляется второй по счёту сломанный карандаш, так некстати оказавшийся под рукой в компании смятого стаканчика из-под кофе.

– Дрянь! Нет, ну какая же ты дрянь, – пальцы снова сжимаются до побелевших костяшек, а в груди змеёй сворачивается ядовитая едкая ненависть. Та самая, с которой я когда-то не стеснялась ломать носы и выбивать зубы.

Та самая, что едва не привела меня на скамью подсудимых, благо нашлись действительно добрые люди, вправившие мне мозги. Конечно, сейчас я уже не бросаюсь в омут с головой и не спешу решать проблемы силой, но…

Но желание встретиться с призраками прошлого и вытрясти дерьмо из собственных родственничков становится просто нестерпимым. И в этот раз я не собираюсь себя сдерживать. В конце концов, с этой пародией на мать даже у служителей церкви не хватило бы терпения, а я на святую давно уже не тяну.

Приняв для себя решение, я методично собираю вещи, заполняю заявление на административный отпуск на пару дней и крейсером вплываю в приемную. Жестом осекаю порывающуюся меня тормознуть секретаршу шефа и без зазрения совести вваливаюсь в его кабинет, сухо и по-деловому интересуясь с порога:

– Станислав Евгеньевич, не уделите мне пару минут своего драгоценного времени?

Нагло нарушаю субординацию и шумно соплю. А уже в следующую секунду лечу в разверзнувшуюся под ногами бездну, потому что моё существо прожигают насквозь серо-стальные глаза мужчины, некогда разбившего меня вдребезги.

Артём, сейчас

– Лина, милочка, вы, что, не видите, я занят?

Хмурится Ленский, а я продолжаю рассматривать свою незнакомку, которая оказалась очень знакомой.

У Лины такая же узкая талия, как и раньше. Шикарная попка, обалденная фигура и ноги от ушей. Она до сих пор плюёт на яркий макияж и дорогие бренды. И предпочитает классическим блузкам и юбкам обычные драные джинсы и мальчишеские футболки, которые больше подошли бы подростку.

А ещё у неё на запястье красуется маленькая татуировка – витиеватое «но», которое убеждает меня в том, что я не ошибся. Поэтому я длинно выдыхаю и атакую девчонку вопросом.

– Мы не могли с вами встречаться раньше? Вы не…

– Нет. Я бы запомнила, – безапелляционно отрезает Лина и приближается к столу Ленского с какой-то бумажкой в руках.

– О, из вас получилась бы отличная актриса. Так талантливо лгать, – я не оставляю попыток вывести Василину на эмоции, но все мои усилия идут прахом, осыпаясь к ее стройным ногам.

Остановившись в полуметре от меня, Линка передает начальнику листок и скрещивает на груди руки, заранее готовясь отбиваться от его нападок.

– У меня возникли дела, не терпящие отлагательств. Будьте так добры, подпишите заявление. И примите к сведению, что я не буду отвечать на звонки вплоть до понедельника.

В её тоне ни намёка хоть на какой-то пиетет. Тихо хмыкнув, я откровенно любуюсь растерянным лицом Ленского и беззастенчиво комментирую:

– Звучит, как ультиматум. Вот уж не думал, что у вас такие… Смелые сотрудники, Станислав Евгеньевич.

Роняю неторопливо, намеренно тяну гласные и улыбаюсь шире, встречая холодный, пронзительный взгляд. Жду, что в нём как прежде вспыхнут такие знакомые искры, но нет.

Василина едва заметно ведёт плечом, делая вид, что здесь меня нет. И этот новый, незнакомый мне образ, разжигает давно потерянный интерес. Я подбираюсь, как зверь, жду, как же поступит Ленский, и морально готовлюсь сыграть новую для себя роль. Роль спасителя и защитника угнетённых.

Вот только всё опять идёт не по плану. Властный руководитель сдаётся без боя, под требовательным взглядом собственного подчиненного. Судорожно сглотнув, Ленский ставит подпись, обречённо вздыхая:

– Занесите в кадры и можете быть свободны.

– Благодарю.

Ланская покидает кабинет легко и непринужденно. А я зависаю ещё на пару секунд, провожая её слишком внимательным взглядом. И криво улыбаюсь, махнув рукой встрепенувшемуся собеседнику:

– Я на минутку, Станислав Евгеньевич. Вы же не против?

Ленский глотает слова и смиренно кивает в ответ. Это я замечаю мельком, уже выскочив следом за собственным наваждением. Призраком прошлого во плоти. И даже не удивляюсь, когда нахожу её у кофейного автомата.

Сжимая пальцами горячий стаканчик кофе, Лина жмурит глаза и дышит, медленно и глубоко. Кусает губы и снова ведёт плечом. И я не могу сдержать смешок, что так и рвётся из груди. Лгунья.

Какая же она всё-таки лгунья. Что тогда, что сейчас.

– Говорят, кофе у вас тут просто великолепный, – непринуждённо замечаю, остановившись рядом с ней и прислонившись плечом к стене. И даже не удивляюсь, когда слышу ответ.