Правильный лекарь. Том 7 (СИ) - Измайлов Сергей - Страница 16

Сразу от Насти я поехал сначала в госпиталь, чтобы выложить свой ценный груз. Оставить всё это в машине, чтобы за ночь замёрзло, я не рискнул. Вот только помочь мне было некому, кроме Валеры здесь уже никого не осталось, а он мог только поддержать морально.

— И чего ж ты, Саша, так себя не бережёшь-то? — начал бубнить Валера, когда я нёс в сторону кладовки очередные коробки. — Может у тебя дома не всё в порядке, и ты просто не хочешь туда идти?

После этого вопроса я чуть не заржал, еле удержав стопку коробок, чтобы они не упали на пол.

— Да всё у меня в порядке, Валер, с чего ты взял? — продолжая хихикать спросил я. — Просто нельзя это всё на холоде оставлять, не домой же всё тащить, а утром снова в машину и сюда.

— Ну хоть бы грузчика нанял что ли?

— Они не тяжёлые, Валер, — ответил я, расставляя коробки по полкам. — Тут не растворы, а таблетки. Будем бороться с болезнями по-современному теперь.

— Как по мне, самое современное — это то, что ты делаешь. Я, например, всегда к таблеткам относился скептически. Намесят там чего-то непонятного, запечатают в бумажку или фольгу, а ты надейся потом, что оно поможет. А оно не помогает, Сань, там же кроме мела больше ничего нет, это всё обман!

— Да уж, Валер, — хмыкнул я. — Знал я немало людей в нашем с тобой мире, которые также считали. Потом дождутся, когда уже полная ж… Ну, когда совсем прижмёт, и бегут сломя голову «доктор, памагите!» А помогать на этом этапе уже очень сложно. И они как миленькие уже едят все таблетки, какие им только не дай, но уже поздно.

— Ну не знаю, — уже с сомнением в голосе буркнул призрак. — Может быть ты и прав в какой-то степени. Наверно мне повезло, что я особо и не болел, не испытал это в полной мере на себе. Все эти таблетки, уколы, капельницы.

— Валер, а как ты сюда-то попал? — спросил я. Он об этом никогда подробно не рассказывал. — Если твой дух находится здесь, значит в том мире он отделился от тела, значит на то были причины, а ты утверждаешь, что был абсолютно здоров.

— Так я и был здоров, как бык, как настоящий сталевар, — гордо сказал он. — Последнее, что я помню, как шёл на работу. До проходной оставалось дойти метров сто, не больше. Иду, со всеми здороваюсь, всем улыбаюсь, потом в груди словно очень холодно стало. Я остановился, хотел что-то сказать идущему рядом со мной Петьке, моему коллеге, но не смог, упал прямо на асфальт. Дальше помню, как наблюдал некоторое время за всем со стороны. Лежит тело на асфальте, окружают со всех сторон люди, которые тоже шли к проходной, а я медленно поднимаюсь над этим, мне так тихо и спокойно. Как во сне, страха уже нет, нет холода и дискомфорта, ничего нет. А потом следующий кадр — в комнате в этом доме. Этот чудик граф так обрадовался моему появлению, что чуть не прыгал от счастья. Он, кстати, единственный меня видел, больше никто. А я так и мотался тут бестелесный и невидимый, никому кроме этого дурачка не нужный.

— Так как же невидимый, если я не раз тебя видел? — спросил я. — И не только я.

— Это я уже потом научился, — сказал призрак и мне послышался вздох. — За сорок лет не такому научишься в одиночестве. Если бы я оказался в библиотеке и мог листать страницы книг, сейчас сам бы уже библиотекой стал. А здесь скукотища была всё это время. Одно лишь доступное развлечение — людей попугать. Те немногие книги, что стояли на полках, давно отсюда ушли, граф забрал их с собой в свою ссылку. Я ещё удивился тогда, он ни разу при мне не взял с полки ни одну из них.

— Понятно. Ну а сейчас не жалеешь, что постоянно какая-то суета, куча людей?

— Ты что, ты что⁈ Наоборот здорово! Я от людей потихоньку энергией подпитываюсь, — затараторил Валера. — Раньше я видимым мог становиться не чаще, чем пару раз в год, а сейчас хоть каждый день.

— А что, если накопить достаточное количество этой энергии и стать человеком? — предположил я. — Такое возможно?

— Ты до сих пор в сказки что ли веришь, Сань? — с грустью в голосе произнёс Валерий Палыч. — К сожалению так не бывает. Разве что похулиганить смогу побольше и всё.

— А может всё-таки попробовать? — решил я настоять на своей версии. — Старайся постоянно находиться там, где больше людей и не тратить энергию попусту.

— Неискоренимый оптимист, да? — с сарказмом спросил призрак. — Ну я попробую раз ты так настаиваешь, посмотрим, что получится.

— Вот и договорились, — улыбнулся я. — Сразу бы так.

У меня была мысль сейчас поговорить с Валерой по поводу паломничества к нему туристов с зарабатыванием денег, но сейчас неподходящий момент, лучше в другой раз. А ведь эти экскурсии дадут ему дополнительную энергию, так что обязательно поговорю с ним на эту тему. Было бы здорово если у него получится заработать и деньги, и тело.

В двадцать минут восьмого утра я уже сидел под дверью Обухова. Секретарь занимался своими делами, разбирал и сортировал какие-то корреспонденции, подготавливая их к просмотру боссом. Во сколько же он интересно приходит на работу? К семи? Не иначе.

— Как дела у вас Александр Петрович? — спросил он меня, когда я не ожидал. — Как ваша новая клиника?

— Спасибо, Дмитрий Евгеньевич, — улыбнулся я ему. — Всё хорошо, трудимся.

— Не скучно без Захарьина? — в его голосе послышался сарказм. Почему-то от него я такого вопроса не ожидал. — Никто не стоит над душой, не испытывает на прочность.

— Шутник вы, однако, Дмитрий Евгеньевич, — хмыкнул я. — Мне и без Захарьина забот хватает. А вы случайно не знаете где он сейчас? Не то, чтобы мне это критически важно, но раз уж речь зашла.

— Слышал как-то из разговора Степана Митрофановича с одним посетителем, что Ярослав Антонович сейчас спасает жизни на одном из самых травмоопасных рудников на Урале. Нашёл себя, как говорится.

— Это да, — кивнул я. — С его скоростью заживления ран и переломов для него это самое то. Ещё в прифронтовом госпитале бы он отличился, но войны, слава Богу, у нас не намечается ни с кем.

Дверь в приёмную распахнулась, словно ворвался тропический шторм, но это был всего лишь Обухов.

— Ты чего это, Саш, соскучился? — хохотнул он. В хорошем настроении значит, а это мне на руку.

— Очень, — улыбнулся я, вставая с уютного кресла. — Я вообще-то по делу пришёл.

— Да? — главный картинно вскинул брови. — А я уж подумал в шашки поиграть. Ну проходи, раз такой деловой. Что там у тебя?

Я положил ему на стол заготовленные с вечера бумаги и сел на свой любимый стул. Степан Митрофанович ознакомился с каждым листочком моих схем и расчётов, потом поднял на меня глаза.

— И каким же образом ты заставишь эту улитку выползти из раковины и ездить ваять химические формулы по другому адресу? — спросил Обухов. — Курляндский из дома годами не выходит. Таких затворников на моей памяти можно по пальцам одной руки сосчитать.

— Так он выходить и не собирается, — хмыкнул я. — В новой лаборатории будет его внучка работать, Лиза. Он её всему обучил, она должна справиться. Помощниц я ей найду. Если лаборатория будет работать на весь город, ей одной тяжело будет.

— Внучка, говоришь? — переспросил Обухов и как-то странно посмотрел на меня.

— А что, что-то не так? — спросил я.

— Не может у него быть внучки, он и женат-то никогда не был.

— Ну я не знаю, — пожал я плечами. — Может какая-нибудь внебрачная?

По кривой улыбке Обухова я понял, что опять попал пальцем в небо. Стало немного неуютно. Зачем Курляндский тогда мне эти душещипательные истории рассказывал? И кем тогда на самом деле ему Лиза приходится? Даже если он и скрыл от меня всю правду о ней, то его печаль по поводу возможного предстоящего расставания с ней точно была неподдельной. Пусть это остаётся его тайной, а мне все тайны знать может быть вредно для здоровья.

— Ладно, это в принципе неважно, — махнул рукой Обухов, заметив, как я напрягся. — Главное, чтобы всё было именно по новым технологиям Курляндского. Я в него верю. И, если честно, всегда верил. Но, когда его забрасывали камнями, моего мнения ещё никто не спрашивал. Оставляй у меня свою писанину, я займусь этим вопросом. Что там у тебя с капельницами, анестетиками, анальгетиками?