Я не умею прощать (СИ) - Стова Нийа - Страница 9

Я скосила глаза на правую руку: средний палец в крови, но цел, длинная царапина через всю ладонь. Хорошо, что не чувствую боли.

— Я должна нажать на камень, когда здесь появится вор и убийца.

Он оскалился в подобии желчной улыбки, услышав мой ответ.

— И что ты получишь за эту услугу?

— Мне обещали вернуть мужа и вылечить сына, — не видела смысла скрывать свои резоны.

— Сына? — злые глаза под белыми ресницами недоверчиво сузились. — Твой ребёнок наследник правящего Дома? Очень важен для вашего мира? Почему ты заботишься о нём, женщина? И где остальные твои мужья? Почему тебя никто не защищает?

Как много вопросов.

— Мой ребёнок важен и дорог лишь для меня. И я никому не доверю заботу о нём. А единственный наш защитник шесть лет назад ушёл в ваш мир в надежде добыть лекарство для сына.

— Твой мужчина отважен, но глуп, — ухмыльнулся дроу. — Если прошёл сквозь портал, значит имеет магический дар. Сильный дар, коль стал интересен светлым. Забудь о нём, ты его больше не увидишь.

— Он обязательно вернётся, — возразила я упрямо.

— Вернётся, говоришь? — он снова ухмыльнулся. — Так расскажи, что за страшная хворь у ребёнка, что ушлые окхилин не смогли излечить его сразу?

— Мой сын… — сглотнула вязкую слюну. — Он не может ходить после серьёзной травмы, — эти слова до сих пор давались с большим трудом. — Наша медицина помочь ему не в состоянии.

— И только? Ты отдала единственного взрослого мужчину семьи ради здоровья сына? Рискуешь собственной жизнью, чтобы вернуть мужа? — дроу смерил меня презрительным взглядом, развернулся спиной, отойдя на пару шагов. — Ложь должна быть искусней, чтоб я в неё поверил.

— Мне плевать на чужое доверие! — выпалила в сердцах. — Что дроу может знать о моей жизни? Кого люблю и во что верю?

Он молниеносно подскочил ко мне, сдавил горло железной хваткой:

— Иблит[16] не смеет называть меня «дроу», — зашипел в лицо, внезапно сбесившись.

— Убьёшь меня? — просипела, криво улыбаясь. — Ну, давай!

Да, я блефовала. Понимала, что играю с огнём и боялась до колик, что, не сдержавшись, тёмный меня придушит. Но в голове набатом гудели слова: «Забудь, ты его больше не увидишь». Не позволят, не отпустят… И если дроу до сих пор сдерживается, чтобы не лишить меня жизни, значит, есть веская причина этого не делать. И я воспользуюсь ей в своих интересах.

Беловолосый лупанул кулаком по креслу, отдёрнул от моей шеи руку и длинно выругался.

— Зачем ты помогла мне, женщина? Что хотела выторговать?

— Максимально возможную выгоду, — похоже, я попала пальцем в небо.

Он скривился и кивнул так, словно услышал, что ожидал.

— Требуй, — отрешённо уставился поверх моей головы, сложив на груди руки.

— Помоги мне вернуть мужа, и я больше никогда и ни о чём тебя не попрошу, — ответила, не задумываясь.

Он долго стоял и рассматривал меня как нечто непонятное. Обошёл кресло, не отрывая глаз. А потом навис надо мной тёмной тучей, опершись о подлокотники.

— И ты признаешь мой долг закрытым?

— Да.

Если б я ещё знала, о каком долге речь.

Мне показалось, в его глазах на миг мелькнуло облегчение. Он выпрямился и отошёл к столу, скрывшись в темноте, стал снова похож на бесплотный призрак.

— Я помогу, — раздался его тягучий как древесная смола голос. — Но те, с кем сюда явится твой муж, жаждут заполучить некий артефакт и не упустят возможности поквитаться со мной, чего я совершенно не приемлю.

Я медленно кивнула, давая понять, что внимательно слушаю и соглашаюсь.

— Поэтому ты активируешь нол только после того, как я исчезну. Ровно через тридцать ударов сердца.

Я снова кивнула.

Он бесшумно приблизился, медленно провёл раскрытой ладонью над моей раненой рукой, невесомо коснулся нижней губы и разбитой брови.

Головная боль утихла. Ощущая на лице лёгкое покалывание, я с неверием смотрела на то, как глубокий порез затягивается, кровь впитывается в кожу, не оставляя следов.

Откуда-то из складок плаща дроу достал раскуроченное кольцо, подкинул его в ладони, глядя на меня из-под ресниц, немного подержал в кулаке и, разжав пальцы, поднёс эльфийскую побрякушку к моему лицу абсолютно целой.

— Надевай, — похоже, его сильно позабавила моя реакция на демонстрацию магического искусства.

Я попыталась дёрнуться, но тело по-прежнему оставалось непослушным. Он кривовато усмехнулся и больно надавил на какую-то точку у основания шеи. Я шумно выдохнула, с невероятной радостью осознав, что снова могу двигаться. Оторвала руки от кресла и потянулась за кольцом.

— Откуда у тебя это? — дроу перехватил мою левую кисть, поднёс к глазам, внимательно рассматривая белёсую паутину тонких шрамов — моё напоминание о том, что не все мечты сбываются.

— Какая разница? — попыталась я освободить пленённую конечность.

— Отвечай, исчадие! — зарычал, яростно сверкнув глазами. — Как в чуждый мир могла проникнуть ноамат орн Ллос?

Да что за мужик такой проблемный? Психованный, дёрганый!

— Это просто шрам! С детства! — рыкнула на него в ответ.

Он отпрянул, не ожидая такого отпора.

— Остался после операции. Мне по кусочкам собирали кости. Пусти! — вырвала из захвата свою кисть, забрала кольцо и надела его на прежнее место.

Дроу внимательно окинул меня взглядом с головы до ног.

Было любопытно наблюдать, как на его лице бешеная злость сменяется подозрительным недоверием, а потом лютой ненавистью. Резко крутанулся на каблуках, взметнул полами плаща и пропал, будто растворился в темноте. Лишь старое зеркало зловеще мигнуло синим цветом.

Попробуй отсчитай тридцать ударов, если сердце частит как отбойный молоток и долбит так, будто старается проломить грудную клетку.

Пусть будет тридцать секунд, а не ударов. Потерплю.

Я металась по гостиной, заламывая руки, постоянно тормозя себя за тем, чтобы не шуметь и не разбудить сына.

Опять какая-то фигня. Серокожий леченый мной подранок налил воды в уши, а я поверила. Хоть не прибил и то хлеб, кровожадная психованная сволочь!

С какой радости ему помогать мне? И о каком долге говорил? С чего я вдруг взяла, что нажав на дурацкое колечко, заполучу назад мужа? Я же нормальный, в меру циничный и здравомыслящий человек! Была им когда-то… В моей жизни давно не осталось ничего нормального.

Остановилась как вкопанная в центре комнаты, решив, что хватит, время вышло. Дрожащими пальцами накрыла кольцо и вдавила камень в оправу.

Минута, две, и… тишина…

А чего я ждала?

Села на пол: ноги не держали, и горько рассмеялась, уткнувшись лицом в ладони.

Как вдруг, уже знакомый синий цвет полоснул яркой вспышкой сквозь закрытые веки.

Быстрые шаги нескольких пар ног, отрывистые фразы, а я сижу не в силах шелохнуться, и всё сильней зажмуриваю глаза.

— Сонь? — тёплые ладони обхватили меня за плечи. — Ты цела? Он что-то сделал тебе?

Заяц? Мой заяц! Господи, если ты всё же есть, спасибо! Спасибо!

Я боялась открыть глаза, обманувшись родным голосом.

Сильные руки подняли меня и прижали к твёрдой груди.

Мои ослабевшие ладони робко ощупали прохладный металл и, привстав на носочки, я по памяти ткнулась в мужскую шею, туда, где обитал знакомый до боли запах. Лёшка…

Я ждала слёз, но их не было. Лишь драло глаза и свинцовый ком, поднявшись из центра груди, застыл в горле.

Вернулся…

— Открой глаза, кот, — он тихонько фыркнул. — Уже можно.

Я слышала: он улыбнулся. Разлепила веки и жадно уставилась в лицо, наполовину скрытое глубоким капюшоном. Потянула ткань и отпрянула.

Он очень сильно изменился, будто стал мощнее и выше ростом. Никогда не был задохликом, но и не щеголял богатырским телосложением. А сейчас…

Заметно раздался в плечах, приобрёл бычью шею и кулаки-наковальни.