Я не умею прощать (СИ) - Стова Нийа - Страница 23

Звучно лязгнули скрытые засовы. И сквозь тучи пыли, поднятые огромными откидными воротами, послышался тонкий, леденящий душу свист.

— Таттоны! Дикие таттоны! — возбуждённо загомонила толпа.

Нижние ряды зрителей в едином порыве отпрянули назад. А готовые нашинковать друг друга соперники напряжённо застыли, вглядываясь в песчаную взвесь.

Свист повторился громче.

Он приближался, окружая со всех сторон.

Земля под ногами дрогнула, трепеща под тяжёлой поступью животных.

И в тот же миг в смешанные ряды эльфов врубились громадные туши, тараня бивнями и подминая под себя всех, кто не успел убраться с линии атаки.

Здоровенные зверюги, немного напоминающие бронированных шипастым панцирем носорогов, не слишком пугали дроу. Даже я была с ними хорошо знакома. Таттоны использовались как тягловый скот всеми обитателями Подземья. Но отлавливать и приручать их умели только тёмные эльфы. Окхилин от вида таттонов впадали в суеверный ужас, считая зверей сродни инфернальным тварям.

Сильные, выносливые, медлительные в неволе, эти гиганты флегматично глядели на мир крошечными глазками из-под массивных роговых наростов, лениво перемалывая мощными челюстями жёсткие прутики местного кустарника, и беспрекословно слушались погонщиков.

Но в дикой природе таттоны отличались очень свирепым нравом. Мирно пасущееся стадо, из десяти-двенадцати особей, разом превращалось в смертоносную лавину, повинуясь приказам вожака. Лишившись предводителя, животные впадали в некий транс, теряли агрессивность и начинали слушаться того, кто успевал перехватить ментальный контроль.

Проблема в том, что вычислить альфа самца сложно. Им мог не быть самый крупный или злобный. Часто вожак вообще никак не выделялся. И, зная это, дроу выбрали сейчас единственно возможную тактику.

Не пытаясь атаковать диких монстров, серокожие шельмы предусмотрительно спрятались за спины пленных воинов, получив возможность вовремя уворачиваться от верной гибели.

Окхилин добровольно отвлекли на себя животных. Светлые или тёмные, мужчины неосознанно заслонили собой женщин, даже тех, кого считали врагами. Но пока таттоны утюжили стремительно редеющий живой щит, носящие эно исподтишка добивали уцелевших эльфов и хладнокровно наблюдали за поведением зверей.

Я видела по хитрым женским лицам: возможный вожак уже вычислен. Не одна я заметила, как рьяно стадо прикрывает приземистого таттона с более светлой и будто бы нежной шкурой. Так чего ждать? Не зная наверняка единственного уязвимого места бешеных громадин, одолеть их невозможно.

Недолго думая, я рванула в гущу исступлённо дерущихся светлых.

— Рано, — сомкнулся на моём плече цепкий захват. И меня грубо дёрнули назад. — Или тебе понравилось бегать от светлозадых по всей арене?

— Можно подумать, ты ни разу не сдвинулась с места. И уложила каждого, кто посмел на тебя замахнуться, — я развернулась, вырывая руку из плена.

Не могла не узнать этот голос, резкий, чуть пришепётывающий от злости.

Эрэндитт — моя «любимая» спарринг-партнёрша. Её так бесило, когда «бледнокожей уродке» удавалось выиграть бой. Она считала себя лучшей среди нас и никогда не могла скрыть досаду от проигрыша.

— Я хотя бы их, действительно, укладываю, а не оставляю за собой хвост из разозлённых недобитков, — она оттолкнула меня в сторону, выстрелив из миниатюрного арбалета.

Странный булькающий звук за спиной заставил оглянуться: раненый светлый, упав на колени, захлёбывался собственной кровью, сжимая ладонями пробитое болтом горло.

— Не благодари, — высокомерно ухмыльнулась дроу, сверкнув меткой на правой щеке.

Вряд ли безоружный эльф за моей спиной смог кому-то причинить ущерб. На истерзанном теле живого места не было. По песку за ним жутким шлейфом тянулась глубокая кровавая борозда.

Меня заколотило.

Я привыкла к крови и смерти, но с подлостью и бесполезной жестокостью смириться так и не смогла.

— Пусть таттоны резвятся, — продолжала скалиться стерва. — Ещё немного, и мы без помех разберёмся с вожаком.

Она пнула ногой остывающий труп.

— Ну ты и тварь! Зачем?! Он и так был чуть жив!!! — сорвалась я на крик.

— Зачем подчищаю за тобой дерьмо? — процедила сквозь зубы Эрэндитт. — И правда, незачем. Лучше избавиться от его источника.

И наплевав на правила, атаковала.

Я успела отбить удар и приготовилась драться.

— Берегись!!! — истошно завопили рядом.

И прежде чем я успела среагировать, Эрэндитт с изломанной рукой и продранным до крови боком отлетела далеко в сторону, выронив оружие. А меня чудовищным по силе ударом подбросило вверх как резиновый мяч.

Боль ослепила.

«Группируйся!» — взрыкнул голос дзабблаха в голове. И тело заученно приняло верное положение, чтобы уменьшить ущерб.

Приземление выбило дух. Кости, казалось, стали трухой. Кисти и стопы утонули в напитанном кровью песке, и я распахнула глаза.

Огромная уродливая башка, усыпанная разнокалиберными шипами, сверлила меня злыми глазками.

Мощный выдох — и меня обдало влажным зловонным дыханием.

Не отводя взгляд, я медленно потянулась к ножнам на голени. Там оставался длинный кинжал.

Один замах и верное попадание в крошечное, не прикрытое панцирем место между узкими ноздрями на покатом бугристом лбу…

Возможно, я даже выживу.

Бронированная голова втянула воздух, издала носовыми щелями тихий жалобный свист и легонько ткнулась мне в плечо.

Отпрянув, я уперлась ладонями в грубую звериную шкуру и утонула в мощном потоке чужих эмоций. Незамысловатых, как у маленького ребёнка, но очень сильных.

Тоска. Растерянность. Гнев и страх. Страх за хрупкую, ещё не рождённую жизнь.

Подчиняясь странному импульсу, я накрыла рукой пульсирующий под нежной кожей родничок на звериной морде, впитывая чувства и образы, растворяясь в них…

Мы все ошиблись.

Кто-то случайно или намеренно поймал это животное и выгнал с остальными на арену.

— Стойте! — не соображая, что делаю, я вскочила на ноги, прикрывая спиной испуганного исполина.

Таттон остался без защиты, и, улучив момент, уцелевшие эльфы были готовы с ним расправиться.

— Это самка! Беременная самка! Не вожак! — закричала что было силы, раскинув руки в стороны.

— Её нельзя убивать! Иначе стадо не остановится и разнесёт здесь всё! Живых не останется!

Светлые оторопело застыли. Они считали жизнь священной и без причин не убивали.

— Мы всё равно сдохнем! Из плена никто и никогда не возвращался! — хрипло выкрикнул кто-то из золотоволосых.

Воин, что остановился в паре шагов от меня, повелительно вскинул руку.

Высокородный?

Остальные замолчали.

— Жизнь священна даже на пороге смерти, — произнёс весомо и громко и повернулся ко мне. — Ты уверена в своих словах? — склонил голову набок, пристально меня разглядывая. — Человек? — прозвучало удивлённо. — Дроу не ловят самок, я это точно знаю.

— Уверена, — выдохнула, осипнув от волнения. — Она сама мне сказала. Вернее, показала… — сбивчиво заговорила я, понимая, что несу полную ахинею.

Синие глаза разочарованно сощурились. Эльфы вновь схватились за оружие.

— Наверное, это дар! — выпалила в отчаянии. — Мой дар. Не знаю, как это работает, но я слышу её, понимаю…

— Так прикажи ей отозвать своих монстров, — прилетела глумливая просьба.

— Хорошо, — тупо кивнула, — я попробую…

Медленно развернулась к животному, предвкушая собственный провал.

«Интересно, кто первым успеет меня убить?» — вдруг посетила до странного равнодушная мысль.

Но ошибиться я не могла! Звериные эмоции были такими реальными, почти осязаемыми…

Отыскала взглядом маленькие глазки на всё ещё склонённой голове. Повторяя случайно угаданное движение, накрыла ладонью единственное уязвимое место на жуткой морде. То самое, куда хотела вогнать нож.