Я не умею прощать (СИ) - Стова Нийа - Страница 22

Я многому смогла научиться: бой с оружием и без, ментальная атака и защита. Строптивая поначалу тьма теперь покорно вилась ласковой струйкой под пальцами и становилась негасимым чёрным пламенем, опасным боевым хлыстом или теневыми мечами.

Однажды я поняла, что умею убивать. Смерть давно поселилась на кончиках моих пальцев. Чуть сильнее нажатие… чуть резче поворот… И жизнь послушно застывала, удивлённо распахнув глаза. И уходила, как вода сквозь песок…

Да, меня учили убивать, но я ни разу не смогла этого сделать, хотя другие забирали жизнь легко и с удовольствием.

Накануне илджин мейир мой расторопный слуга принёс новую одежду, удобную, но мало что прикрывающую, помог облачиться в привычный лёгкий доспех.

Аккуратно, почти не касаясь пальцами головы, выбрил виски, как полагалось воину, и сотворил тугую сложную косу, умело вплетая острые шипы — трёхгранные лок для ближнего боя. Защёлкнул наручи с иматиновой[34] вязью. Какое-то время придётся обходиться без магии и теневых клинков, пока сила рун не иссякнет под натиском скованной тьмы.

Тело потряхивало от возбуждения. Моя свобода висела на волоске. Я стану ноамат и получу кай`ол в награду, неприкасаемость и длинный шлейф из ненависти и страха. Или примерю рабский трохх, насильно покорившись воле поводыря, навсегда потеряюсь в сумерках собственного сознания.

Мальчишка, замирая от страха, тонкой кистью обвёл по контуру эно, закрашивая чёрную паутину серебристой краской. Должно быть на тёмной коже дроу это смотрелось эффектно, на моей же руке рисунок стал почти незаметным, выдавая себя ярким металлическим блеском, стоило шевельнуть пальцами.

Как только надела ножны и закрепила на теле оружие, в дверь вежливо постучали, и в комнату ввалились две внушительные махины в полном боевом облачении. Выбритые виски, серебристые руны на теле, изображение инсигний Верховной на левом наплечнике — храмовые гвардейцы. Похоже, в школу пожаловали важные гости.

Заметив меня, оба рухнули на колено, упершись кулаками в пол.

— Позволит ли досточтимая сопроводить её к началу испытания? — проговорил один из них, не поднимая глаз.

Само собой, позволит. Как будто у меня есть выбор.

Я молча направилась к двери. Один из конвоиров, ловко проскочив вперёд, указывал дорогу, второй, удерживая дистанцию в пару шагов, держался сзади.

Я не пыталась запоминать количество коридоров и лестниц, которые мы преодолевали: в центральную башню школы избранных переселяли на очень краткое время. Почётный караул не путался в поворотах, видимо, исполнял свои обязанности не в первый раз. Волнения почти не осталось, но точно стало бы спокойней, будь рядом С`аехх.

Вынырнув из очередного узкого тоннеля — складывалось ощущение, что меня водили по кругу, — мы оказались на открытой площадке, с которой был виден весь город.

Семь избранных, выстроившись в шеренгу, стояли в центре каменного восьмиугольника, окружённого низким парапетом. Стояли неподвижно и молча. Я поспешила в строй. Мои сопровождающие тихо растворились в тени.

Дрогнуло потревоженное переходом пространство, и из тёмного зева портала вышагнула ан талайат с двумя стражами за спиной, всегда и везде следующими за хозяйкой.

Она никогда не баловала подопечных своим присутствием, но всё и всегда происходило с её позволения и под её контролем. Ей были известны успехи и неудачи каждой вьеллы, объём магических способностей и направление дара. Её скупым кивком благословлялись поощрения и наказания. И каждая из нас была уверена, что именно её взгляд насквозь прожигал защитный купол во время тренировочных боёв.

Дорогой многослойный наряд из паучьего шёлка, высокая причёска и обилие драгоценностей — всё говорило о торжественности момента. Она оценивающе обвела острым, как бритва, взглядом вытянувшихся в струну воспитанниц. Одобрительно склонила голову, отметив ярко горящие метки, хищно улыбнулась и заговорила:

— Сегодня великая ночь, — глубокий голос пробрал до мурашек, — и вам, каждой из вас, — уколол меня красноречивый взгляд, — предстоит доказать, что время, проведённое в этих священных стенах, потрачено не зря. Вы — носящие знак благодати Темнейшей, воплощение Её воли и силы, призванные исполнить Её рукой предначертанное. Так несите ужас в сердца нечестивых харнблат[35], вселяйте в их стада безумие! Крепите трепет в душах богопослушных айтликх’ар! — ан талайат патетично воздела вверх руки и драгоценные подвески в волосах воинственно звякнули. — Вы — Её всевидящие очи и ядовитые жвала! Идите и возьмите то, чего достойны!

— Слава Ллос! — грянул слаженный хор избранных. — Все победы — её деяния!

Ультрин[36] рассекла пространство, открывая переход. Краткое ощущение падения — и, чудом поймав равновесие, восемь испытуемых очутились на ярко освещённой арене.

Восторженный рёв толпы оглушил и на мгновенье дезориентировал. Громкий ропот, крики, улюлюканье и свист прорывались сквозь слаженный стук кулаков по деревянным трибунам — дроу приветствовали своих воительниц.

Совладав с растерянностью, я выпрямилась и огляделась.

Белоснежный песок, укрывающий арену, больно слепил глаза, и зрители сливались в единую массу. В воздухе повис запах пыли, пота и предвкушения.

Избранные ошалело озирались по сторонам, старательно скрывая замешательство. Похоже, не для меня одной сегодня ночь сюрпризов.

Вдруг гомонящая толпа судорожно вздохнула и смолкла. Даже не различая лиц, можно было понять, куда устремились все взгляды.

Внутри роскошно украшенной ложи стояла высокая женская фигура. Её угольно-чёрный наряд и громоздкие украшения матово блестели обилием драгоценных камней. Она горделиво расправила плечи, вздёрнула подбородок и вытянула вперёд унизанные массивными кольцами руки:

— Да начнётся битва! — пронёсся громовым раскатом усиленный магией голос.

Пронзительно взревели трубы.

Горстка избранных ощетинилась мечами, неосознанно сбившись в круг: спиной друг к другу — лицом к неизвестности.

Нас не учили драться в команде, у ноамат орн Ллос нет союзников. Но общая опасность заставила забыть расхожую истину: ждёшь смерть только спереди — она настигнет тебя со спины.

С громким хлопком открылись порталы, и на арену выбросило несколько десятков воинов. Светлые. Судя по потрепанным доспехам и еле затянувшимся ранам, пленные.

— Сарн! Ойт сайр`ийол![37] — взвился вверх отчаянный клич, и эльфы ринулись в атаку.

Звенела сталь, удары сыпались один за другим. Ругань, стоны и рык взбешённых мужчин. Я сразу потеряла из виду своих соратниц.

Запредельное напряжение не давало чувствовать боль от ранений. В горячке боя не понимала, чья кровь застывает на руках и лице.

Много. Их слишком много.

Какой бы ни была выучка, избранных горстка. Нам не одолеть толпу настоящих вояк!

Окхилин дрались как обречённые, не уступали в мастерстве и выносливости. Казалось, раны им совсем не помеха.

Нас измотают и перебьют.

Сквозь бьющий пульсом адреналин проклёвывалась усталость.

С трудом ушла из-под удара и тут же увернулась от второго, принимая на наруч тонкий эльфийский клинок.

Его хозяин неуклюже споткнулся и помотал головой, будто стряхивал накатившую дурноту, вперил в меня поплывший взгляд и упал навзничь. Что за..?

— Черномазые сучки, вы даже сдохнуть нормально не можете, — просипел второй противник и, зажав ладонями виски, рухнул на колени.

Не понимаю…

Я не успела никого из них задеть!

Вокруг распалённые скорой победой светлые, бестолково махали руками, неловко валились в песок один за другим, хрипели, хватаясь за голову.

Что происходит?!!

Взвыли трубы, мешая осмыслить происходящее.