Я не умею прощать (СИ) - Стова Нийа - Страница 21

Он действовал спокойно, уверенно и не спеша. Он ждал ответа, знака о согласии.

В полном раздрае оголодавшее тело само подалось навстречу, выгнулось в пояснице, бесстыже потёрлось о крепкий стояк.

А может слать лесом дурацкие принципы? Мораль хороша, но не тогда, когда сходишь с ума от бешеной пляски гормонов.

Закусила до боли губу и вгляделась в горящие голубые глаза. Они отчаянно звали, надеялись и соблазняли. И не было сомнений в том, что я получу всё обещанное.

Я давно привыкла к некрасивому шраму, не замечала его, любуясь точёными чертами мужского лица. Научилась читать десятки значений жуткого оскала: из-за увечья улыбки не получалось.

С`аехх, действительно, очень красив. Боги этого мира, не скупясь, раздавали чудесную внешность…

Осторожно, самыми кончиками пальцев, обвела приоткрытые, на вид твёрдые губы. Становятся ли они мягче, лаская женское тело?

Я любовалась прекрасным лицом, но не видела главного. Того, что давно зареклась отыскать.

Нет, так нельзя. Сейчас уступлю — потеряю себя, я уверена.

Я привяжусь легко, незаметно, я себя знаю. Опасно испытывать тягу к тому, кому никогда не поверишь.

В ответ на моё возбуждение, дроу ослабил захват. Я собралась внутри, но упорно держала маску смущённого вожделения на заалевшем лице.

Сай, ты отличный наставник! Быстрый заученный фокус — и здоровенное тело с грохотом рухнуло вниз.

Я резко вскочила, готовясь к ответу. Перетекла в боевую стойку.

Напрасно.

Побеждённый противник так и остался лежать на полу.

— Ты так смотрела, исста аиньен… — мечтательно скалясь, невозмутимо выдал злополучный провокатор и заложил руки за голову. — Запомни и пользуйся. Мужские мозги под подобными взглядами плавятся и устремляются в пах.

— Придурок ушастый! — пробубнила под нос, расслабляясь.

Теперь я могла огрызаться в открытую. Три схватки назад заслужила давно желанное право на равнозначный ответ наставнику: грубостью на грубость, ударом на удар. Но любые права мне приходилось отстаивать силой. Других подтверждений мой дзабблах не признавал.

Одевались быстро и молча, каждый в своём углу, стыдливо пряча глаза.

Ну, я-то, понятно: размякла, расслабилась, дура. А дроу?

Меня давно не могла обмануть гримаса бесстрастия, намертво приклеенная к его лицу. Прятать истинные чувства тёмные учились в самом раннем детстве.

Обман, достоверная иллюзия всегда и во всём, на благо себе самому — высшая доблесть для каждого дроу. Мне этому ещё учиться и учиться.

С`аехх старательно отводил взгляд, будто боялся, что я рассмотрела в нём что-то тайное, личное, искреннее. То, чему он случайно позволил пробраться наружу, показал свою уязвимость. И сейчас очень об этом жалеет.

Глупый Сай, я не полезу тебе в душу, мне с самой собой не разобраться. Я не готова подпускать кого-то слишком близко. Не думаю, что буду снова на это способна.

Сай. Я и сама не заметила, как перешла на сокращённое имя. Так называли друг друга только в ближнем кругу. А я не хотела ни с кем сближаться! Вокруг меня была пустота. Я нарочно создала её как надёжный заслон между мной и новым миром. Миром, который навряд ли признаю своим.

— Илджин мейир[32] назначен, — стягивая волосы в тугой узел, пробасил дроу. — Будь готова к восхождению Луны, Сон`йа.

В ответ я молча кивнула, уже не морщась от своего исковерканного имени, хоть его странное звучание до сих пор резало слух. «Софья» на языке дроу было непроизносимым.

— С волосами тебе помогут, — поймал он кончик моей рассыпавшейся косы.

Я вздёрнула голову: до сих пор не привыкну к его бесшумным перемещениям.

Растрёпанный локон соскользнул с мужских пальцев, и дроу с непонятным сожалением проводил его взглядом. Надолго уставился мне в глаза, кивнул сам себе и вышел.

И что это было?

Верхушки башен Теймхентор шей`ила, покрытые друзами горного хрусталя, жадно впитывали свет бледноликой Луны и щедро рассеивали его, изгоняя мрак из самых потаённых уголков подземного города.

Полупустые в обычный день, узкие улицы наполнились шумом и движением. Две широкие, основные, пересекающие город в несколько уровней, превратились в полноводные реки, кипящие бурной жизнью.

Мерно рокочущее течение толпы, вспученное то тут то там важными процессиями высокородных матрон, вспенивалось громкими выкриками и руганью, встречая на своём пути крошечные островки стихийных рынков.

Неуёмные в желании сбыть своё добро торговцы срывали глотки, зазывая покупателей.

Гостевые дома и закусочные были переполнены, невзирая на бессовестно взвинченные цены. Тёмные с азартом тратили или, наоборот, набивали карманы, выменивали, договаривались и спорили, порой, оружием решая разногласия.

Строгий, тихий город в одночасье стал тесен, шумен и чрезмерно раздражителен.

Но никто не обращал внимания на временные неудобства: ни простолюдины, чьи ничтожные проблемы даже в обычные дни мало кого занимали, ни знать, которой не удавалось, бряцая законными привилегиями, урвать чуть больше довольства.

Дроу предвкушали грандиозное событие, слишком зрелищное и редкое, чтобы размениваться на что-то малозначимое.

Наступала великая ночь.

Ночь, осенённая милостью Ллос, когда носящие эно должны подтвердить, что недаром выбраны божественной дланью и способны заслужить менакиновый[33] кай'ол.

Дивная ночь, расцвеченная грандиозным зрелищем.

Ради него центральная площадь города превращалась в громадный амфитеатр для толпы желающих увидеть воочию илджин мейир — финальный бой ноамат орн Ллос. Битву, где чёрная метка лучших навсегда поменяет цвет, впитав лучи отшельницы Луны.

Ложи для знати были давно распроданы, поэтому влиятельные представители благородных домов нежились в заранее зарезервированных апартаментах, вкушая удовольствия, в изобилии предлагаемые ушлыми отельерами Теймхентора.

Элите не престало демонстрировать скупость, и деньги тратили без счёта даже те, кто не мог себе позволить лишней щедрости. А предприимчивые горожане, не упуская счастливого момента, пополняли закрома на несколько лет вперёд.

Беднота и худородные, отложив все дела, с завидным упорством штурмовали верхние ряды трибун, отдавая скудные сбережения за неудобные места, или чудом просачивались сквозь неприступный заслон городской стражи.

Никто не мог пропустить главное событие города Призванных дев, о котором долго потом гудит молва, коверкая факты и сочиняя небылицы.

Царивший повсюду бедлам невнятным шумом проникал сквозь толстые стены махтэри. Там избранные готовились к главному в их жизни испытанию.

Назойливый, он только царапал слух, но совсем не отвлекал от мрачных мыслей, навязавшихся мне в компанию.

Мне не впервой было оставаться в одиночестве: медитация или менторские выверты Сая — поводов хватало. Тяготило совсем не это. Никто не рассказал, чего ждать от грядущей ночи, после которой моя неуправляемая судьба вновь повернёт в неведомом направлении.

Я старалась не мучиться неизвестностью. Ещё в земной жизни взяла за правило — решать проблемы по мере их поступления. А так как новые поступления обозначить себя не спешили, я гнала панику: ведь дзабблах не появлялся шестые сутки подряд.

Еду мне приносил молчаливый мальчик-дроу, худой и угловатый, на вид чуть старше подростка. Он не поднимал глаз и пугливо втягивал голову в плечи от каждого взгляда, поэтому заговаривать с ним даже не пыталась.

Впрочем, обязанности свои он выполнял великолепно, тихо и быстро наводя порядок в комнате, перестилая постель и вычищая одежду от запахов, пыли и грязи, которых хватало после ежедневных тренировок. Забросить занятия было бы для меня верхом глупости. До изнеможения нагружая тело, я освобождала голову от лишних мыслей и волнений. Но стоило только присесть, они одолевали меня вновь и вновь.