Зов орды (СИ) - Кузиев Эд - Страница 13

Танцовщицы торговали своим искусством обольщения на свадьбах, праздниках. Позже их тела зажимали в углах и подворотнях, требуя продолжения. Нищие клянчили объедки или мелочь, гадалки или торговки меняли магию обмана на монетку, гадая и мороча голову, грязь подряжалась на самые низкооплачиваемые и трудные работы, от которых отказались свободные или куда жалко отправить рабов. Отдельной группой стояла организованные банды, занимающиеся вымогательством, шантажом, грабежом и заказными акциями устрашения. А еще выполняли функцию охраны для защиты интересов своей отверженной группы.

Были также приговоренные к казни, беглые преступники или неудобные люди, которые не выходили за пределы "запретного города" годами, проживая бесконечно одинаковые дни в грязи и нищете. Справляли обувь, чинили платье, правили ножи и топоры. За еду и чистую воду, охрану и возможность поспать. Их жизнь мало чем отличалось бы от жизни в степи или лесах, но добыть огня, найти еду и защитить себя многие не умели, да и привыкли к своему сосуществанию с городом. Местами, как паразиты, временами, как симбиоты.

Между городом и "запретным местом" сложились удивительные отношения. Шеньши и крупные чиновники, делали вид, что такое место не существует. Знатные на местах активно пользовались услугами, как в сфере развлечений, так и для решения силовых решений деликатных вопросов, мелкие служки закрывали глаза за регулярные подарки или услуги девушек, в ответ изгои получили место, которое могли назвать своим домом. Да, они не платили налоги, их не трогали стражники, но и защиты у суда или стражи попросить не могли.

Если неприкасаемого били балками, швыряли камнями или насиловали, то никто не пришел бы ему на помощь, кроме такого же изгоя. Только за пределами своего мирка, они были друг другу конкурентами и чужими.

Так, за объяснениями, меч и порок дошли до местного рынка. В нос тотчас ударил запах подгнивших овощей, скисшего молока и протухшего мяса. А еще сотни незнакомых кочевнику ароматов.

— Ты мне предлагала этот мусор в качестве еды? — рассвирепел Максуд.

— А ты ждал изысков? Может знаешь, что люди на рынке готовы растоптать овощи или фрукты, чтобы только нам не достались? Или плюют в молоко, которое продают неприкасаемым? Мочатся в рис, сыпят землю в муку? За две недели уже четвертая танцовщица не возвращается из города. Либо утонули со свернутой шеей, либо спрятались в подвалах своих новых хозяев. Штраф за убийство равен штрафу за разбитое окно. Не нравится запах - засыпь специями. Мы привыкли.

Максуд сжал кулаки. Его вольная душа не понимала порядков, по которым живут эти люди. В грязи, нищете, побоях и без права голоса. Даже на его земле к рабам относились лучше. А еще никак не укладывался в голове факт того, что изгои ничего не меняют, принимая такое положение вещей. Даже убийцы и бандиты не бросали вызов. Его отвлек мужчина в грязном халате и засученными рукавами.

— Выбрала чего, Шанти? В долг тебе больше не дам, сама знаешь. И чего так рано? — интересовался продавец.

— Моему новому...— девушка замялась, подбирая слова, но продолжила уже без представления мечника.— нужна хорошая еда, а я верну долг, как только заработаю. Потратилась на белила и мазь от синяков.

Лавочник окинул взглядом Максуда, отметил халат с чужого плеча, заткнутый за пояс нож, наличие меча.

— Тут не таверна, но если у твоего нового господина есть монета, могу предложить риса "черного", рыбы и обрезанных от гнили лука. Остались бобы и немного чечевицы.

—Мясо есть? — перебил торгаша парень.

— Черепаха, свинина, но ее нужно вымочить уже давно. Просушить не успели, вот она и запаршивела. Вкус и запах можно перебить чесноком. Проросшая пшеница, просо, тминновое масло, дополнят вкус черная соль, перец, имбирь, лотос.

— Ты так вкусно это рассказываешь, что я почувствовала себя голодной, а что сможете приготовить? Мой господин не знаком с большинством продуктов, а если я начну кашеварить, отравлю даже воздух, — промурлыкала танцовщица, не сводя своих глаз с торговца.

— Не трать свою силу на меня. Оставь для улицы. Кстати, Лысый Чан искал девушек на праздник. У него сегодня сын родился... — поделился информацией рыночник, а в следующий миг Шанти исчезла. — А ты чего, знатный господин, не в таверне? Или после убийства слуги разонравилась пища? А может ваше место заняли гунны с желтыми повязками?

Максуд тотчас схватился за меч.

— Успокойся, твои враги ушли. А дом Чу Джоу в конце каждой недели кормил нищих и раздавал милостыню. Я бы предложил вам троим перебраться, но твоему другу нужен пригляд лекаря. А тут он быстро потратит всю Ци.

Мечник вытащил серебряную монетку из пояса и передал торговцу.

— За молчание мало, за продукты слишком много. Ступай, тебя проводят к дому, а чуть позже принесут еду. Тут на три дня, с учетом чистой воды. Если будут просьбы, передай через нищих.

Самочувствие раненого ухудшалось, пусть рана и очистилась от заражения и начала затягиваться, но общее состояние ухудшалось. Госра постоянно кашлял, сплевывая густую мокроту в глиняный горшок. Ослабевшее от ранения тело, отсутствие аппетита и привычной жирной еды, все это привело к воспалению. Брату срочно требовалась сила или, как то называла Ляосинь, жизненная энергия Ци. Для кочевника были три источника восполнения: костер, мясо, скачки на лошадях. Для кудесника: жертва.

А еще деньги, которые Максуд не умел считать, легко расставаясь, подходили к концу. Наконец-то пришло понимание плачевности их положения: выздоровление не пришло, сил путешествовать у собрата не прибавилось, а еще нужно раздобыть коней для долгого пути на восток. Также мечника раздирали противоречия, он никогда не умел планировать или смотреть вперед, лишь только схватка и сегодняшний день его волновали.

Жадный лекарь каждый вечер протягивал ладошку, требуя оплаты, но в тот самый миг попал под горячую руку мечника. Взбешенный отсутствием результата, он схватил за горло старика.

— За что ты просишь плату? За червей, которыми наполнил брюхо моего брата? За отвар из трав, что собираешь по дороге домой? Или может бульон из костей, которыми даже пес побрезгует? Госра, я дарую тебе эту жертву, пусть энергия Ци из этого шарлатана, наполнит твой сосуд!

— Стойте, стойте. Что же вы раньше не сказали, что ваш друг "пиньинь", я его лечил как простого человека, — пытался вымолить жизнь старик. — Я дам ему практики и другие травы, он сразу пойдет на поправку!

Мечник лишь распалялся, он вы дёрнул их-за пояса нож и прижал острие к горлу.

— Нет, прошу вас, господин, я научу вашего шамана, как владеть водой! — просипел лекарь.

— Подожди, брат. Что ты сказал? —вмешался Госра.

— Я покажу, как владеть водой, — отозвался испуганный старик.

— Режь шею, брат, мне показалось "научу", — лениво произнес кудесник.

Максуд злорадно оскалился, Госра равнодушно взирал на испуганного шарлатана, лишь Ляосань прикусила губу, видя кровожадный характер побратима. Глупо рассчитывать на то, что старый лекарь научит сына степи управлению собственной Ци. Этому учатся годами и у мастеров, а не у сельского травника.

— Научу! Клянусь! Научу! — продолжал скулить лекарь.

После его слов кудесник перешел на родной диалект, обращаясь с братом: — Свяжи нашу клятву, этот скользкий червь найдет, как увильнуть.

Мечник понял правильно: отпустив шею, он схватился за правую кисть, полоснул ножом, чем вызвал тонкий писк старика. Позже уколол ладонь собрата.

— Скрепим твое предложение договором? И пока я не отвечу, что знаю как управлять водой, твоё обещание и долг учить меня.

—Да-да, клянусь! — соглашался на любые условия лекарь. —Завтра. Я приду завтра и начну учить.

Отпустив перепуганного учителя, Максуд повернулся к девушке, но вместо восторга в её глазах, увидел сожаление. Дождавшись, когда старик уйдёт, он задал свой вопрос.