Зов орды (СИ) - Кузиев Эд - Страница 12

Просмеявшись и вытерев выступившие слезы, кнут поджег чашу. С шипением поднимался синий дым к Всеотцу, скрепляя узы, а следом парни начали прощаться. Сухо, без объятий или горячих слов. Глядя друг другу в глаза, крепко сжимали предплечья. Немного стушевались перед девушкой, но перед выходом каждый из убывающей троицы приветствовал не рабыню, а уже сестру.

— Береги шестой палец, брат. Она еще станцует на могилах своих врагов. И я очень хотел бы быть рядом в тот момент.

***

Тройка Кнута.

Батыр угрюмо молчал, размышляя о произошедшем, а затем его озарила внезапная мысль, он поспешно развернулся к брату с немым вопросом. Глядя на озарившееся догадкой лицо, кнут поспешил ответить.

— Да, брат, я знаю зачем наша сестра нужна. Для того чтобы браком узаконить захват власти. Ну, а если в довесок к новостям о свадьбе будет дань от провинции чуть весомее, чем прежде, то великий император примет любую ложь, — ответил с улыбкой Ханой.

— Тогда почему ты не сказал? — изумился лук.

— Максуд излишне горяч и не любит долго думать. Его неведенье поможет не наделать глупостей. Хотя, все в руках Всеотца... Семрин, спой на удачу нам всем...

Копье широко улыбнулся, раскинул руки ловя ветер и затянул песнь ветра, который гуляет, где захочет. Песня копья и стрелы, летящего по Великой степи коня. Все то, от чего они отказались, взяв направление в Ухань, ради возвышения.

Батыр слушал, склонив голову, мечтательно прикрыв глаза, а Ханой жадно смотрел на новый мир, который открылся ему после обретения стяга. Еще пару битв пройдет, и его братья получат доступ к новой силе, а весь кулак силен своим самым слабым пальцем, может пройдет месяц или больше, когда Госра станет равным, раскрывая новые грани. А затем каждый из них будет голоден до могущества, только путь будет разным. Мысленно попросив Всеотца о вызове, который преодолеет, кнут пришпорил коня.

Все трое чувствовали, как удаляются от родной крови, порой им казалось, что знают точное количество шагов до Максуда и направление до Госры, но чем дальше они уезжали от серого городка, тем бледнее было это ощущение.

— Нам нужно прибиться к каравану, — вдруг произнес вслух Ханой. — Не нужно врагам знать в каком составе мы выехали из города, сворачиваем с проселочной дороги на торговый путь.

Тройка меча.

Мечник шумно опустился на циновку, скрестив ноги, погрузившись в себя. С каждым часом, он чувствовал, как становился все более одиноким и брошенным, словно забытый табуном молодой жеребенок в степи. А еще совершенно не понимал, что делать дальше. Впервые за последние семь лет остался один, не считая провалившегося в болезненный, тяжелый сон Госры. Временами кудесник всхлипывал, когда тревожил рану неосторожным движением, в тот же миг на глиняный пол сыпались черви из раны.

Трижды заходил лекарь, проверяя состояние раненого и предлагая тому питье и жидкий бульон, изредка перебрасывался словами с девушкой, что белой тенью стояла за спиной Максуда. Уже вечерело, когда она решилась.

— Максуд, нужно поесть. А мне выходить не желательно, да и денег нет, — робко попросила она.

Парень повернулся к ней с отрешенным лицом, осмысливая ее слова, затем вдруг резко вскочил на затекшие ноги. Чтобы через мгновение оказаться вновь на полу. Глядя на девушку, вдруг понял, что у него есть долг перед ней, перед раненым собратом, своим домом. Растирая онемевшие ноги, мягко ответил: — Я все сделаю, сестра. Только мяса хорошего в этом краю даже не нюхали. Скоро буду.

Он оставил свою одежду, с трудом натянув халат покойного слуги Ли. Стянул отросшие волосы в узел, чтобы больше походить на местных и вышел из хижины.

Глубоко вздохнул и поднял глаза в небо, совсем скоро зажгутся звезды, выглянет полумесяц. Схватив левой рукой меч, пошел в таверну. Уже на подходе заметил вооруженных людей. Еще утром мечник бы пошел смело, бросая вызов, а сейчас, когда от его действий зависит судьба двоих человек, поостерегся. Прильнув к стене, медленно подошел и прислушался.

— Сколько было лошадей? — грубо спросил один из них.

— Десять, мой господин, был еще вол с арбой, но его сторговали мельнику. Многие хотели взять, только стоимость была большая.

— Девка с ними была? — продолжал пытать жесткий голос с родным для Максуда акцентом.

— Не знаю, господин. Я видел только коней и троих кочевников, — виновато отвечал мальчишка, что присматривал в конюшне.

— Когда забрали?

— Утром, я только воды натаскал, а они кинули монетку под ноги, быстро запрягли и умчались...

Мечник не решился посещать таверну этим вечером, хоть и готов был к битве. Одну ночь можно и поголодать, а завтра идти на рынок. Затем подумал о сестре и поменял свои мысли. Быстрым шагом он рванул на базар, в надежде прикупить хоть что-то, но результат его разочаровал. Лишь только солнце ушло на покой, все лавки закрылись, и только нищие ковырялись в мусоре, пытаясь найти хоть что-то съестное.

— Эй, парень, ищешь где повеселиться? — вдруг отвлек мечника голос из темноты. Чуть позже вышла обладательница чарующего голоса. Ярко накрашенные глаза и губы, выбеленное лицо и вызывающие одежды.

— Танцовщица, — сморщив губы в презрительной гримасе, произнес меч, он помнил слова Ляосинь, что уличные музыканты и танцоры находятся между рабами и крестьянами по статусу, а еще большинство из них продает не только свой талант, но и тело. — Скажи мне, где могу купить еды?

— Молодой господин хочет вкусить не только нашу любовь, но и насладиться пищей? — чаровница подходила медленно, слегка разведя руки в сторону, и с каждым её словом и шагом мир сузился до фигуры девушки, затуманивая рассудок. Максуд расслабился, стал покачиваться из стороны в сторону, будто ослаб, но когда из руки выпал меч, вся магия пропала.

Через секунду острие уперлась в шею искусительнице.

— Прошу тебя, господин...—взмолилась девушка, а Максуд, вновь почувствовав чары, слегка кольнул мечом.

— Моя сестра голодна, а ты мне здесь разум морочишь? — прорычал мечник. — Скажи скольких людей ты знаешь и поверь, что я готов убить больше. Намного... Больше...

— Я провожу вас в лавку, которая открыта и днем, и ночью. Неприкасаемым, таким как я, вход во многие места воспрещен. Прошу вас, господин, уберите меч.

Меч спрятался в ножны, ему на смену пришёл нож. В умелой руке и стеснённых условиях такое оружие более эффективно. Узкие улочки, по которым вела Максуда неприкасаемая, оборвались глухой стеной с неприметной дверь. Мечник тотчас спрятался за спину девушки и упёрся острием ножа ей под лопатку.

Та вздрогнула всем телом от укола, но все же нашла в себе силы постучать я хитрым образом. Через непродолжительное время дверь приоткрыли, в щель выглянул верзила с замотанным левым глазом.

— Кто с тобой, Шанти? — прогудел привратник.

— Человек в нужде, Бо, — мелодичным голоском ответила танцовщица, — он ищет пропитание для себя и своей сестры.

— Пусть уберет нож, на территории "запретного города" мы не причиняем вреда друг другу. И объясни человеку правила.

Запретный город - это закрытый квартал, со своими законами и правилами. Все неприкасаемые, беглые рабы, люди, которые прятались от преследования властей, мытарей, навязанных обязательств, укрывались за высокой глиняной стеной и тонкой деревянной дверью, и выживали в новых условиях. Здесь была мастерская по ремонту и пошиву, прачечная, черный рынок, столовая и огромная площадка для отдыха. Прямо на глиняном полу под открытым небом спали сотни людей. Утром они освободят место для тех, кто работает ночью, стараясь успеть заработать, обменять, найти или украсть. Чаще всего еды, обычно вещи на обмен, реже деньги.