Охота на "Черный аист" (СИ) - Март Артём - Страница 26

— Будьте, пожалуйста, честны, — предвосхитив его возражения, продолжил я, — это нужно, чтобы я тоже честно мог ответить на ваш вопрос.

Жуков поджал губы. Он не решался долго. Я видел, как танкист борется с собой. Ломает себя, чтобы проговорить те слова, что, на самом деле рвались наружу. В глубине души капитан явно понимал, что произнеся он их, эти слова вслух, ему и самому полегчает. Тем не менее он все еще боролся с собственным самолюбием.

И чувство вины все же победило самолюбие Жукова.

— Досаду, — начал капитан, — вину. И наверное, раскаяние.

— Потому что вы тоже поняли, что хоть и косвенно, но все же виноваты во всей этой ситуации, — проговорил я, — столь же косвенно, как и гражданка Пуганькова. Но вина ваша гораздо большая, чем ее.

Жуков молча покивал.

— Вы недоглядели, — продолжил я. — Вовремя не распознали, что твориться на душе у одного из ваших бойцов. И вот к чему это привело. А теперь скажите мне: пришло бы к вам понимание всего этого, если бы про стычку у ленинской комнаты рассказал вам я, а не один из ваших же солдат?

Жуков горько усмехнулся:

— Полагаю, в таком случае я чувствовал бы только злость. Злость на вас, товарищ сержант. Но сейчас понимаю, что вы правы.

— Ты же понимаешь, что начальство дало мне последний шанс. Последний и единственный, — выдохнул Стоун, поправляя защитного цвета панаму, — если бы они так сильно не хотели заполучить русского шпиона, я уже как месяц сидел бы за решеткой.

— Понимаю, господин Стоун, — Абади попытался смягчить голос, чтобы он не прозвучал раздраженным, — но вы и сам прекрасно понимаете, что я не всесилен.

Они оставили машину с охраной из местных у самого начала горной тропы, по которой сейчас поднимались.

Солнце жгло нещадно. Стоуну казалось, что он чувствует жар от разогретых камней под ногами, даже сквозь толстую подошву армейских ботинок.

Стоун, Абади и его сопровождающий с непроизносимым именем, которое Уильям даже не пытался запомнить, шли вверх по тропе.

— Я бы вручил Нобелевскую премию тому умнику, который решил привлечь этих Аистов, — поморщился Стоун и остановился.

Фляжки с водой он не выпускал из рук с начала их небольшого похода. Агент отхлебнул воды. Вытер губы предплечьем.

Абади знал, что специальный агент прослушал курс по выживанию в пустыне. Но, очевидно, совершенно не следовал ему. Иначе не стал бы тратить воды прямо сейчас. Что толку, если вся влага на такой жаре тут же выйдет из организма потом?

Впрочем, Саид подозревал также, что спецагента мучило суровое похмелье.

Внимательный Абади уже давно заметил на припухшем лице Стоуна признаки алкоголизма. Заметил он так же, как быстро они развились, после того как провалился штурм пограничной заставы.

— У вас не так много времени, господин Стоун, — проговорил Абади, — а Аисты — это как раз те самые люди, что смогут найти разведчика быстро.

— Да. Но они не ищут, — выдохнул Стоун раздраженно.

— И сейчас мы выясним почему.

— Поторопимся, — вклинился на ломаном английском дружок Абади с непроизносимым именем, — идти осталось совсем немного. Их стоянка должна быть где-то тут.

Стоун не знал этого мужчину, но, судя по повадкам и выправке, подозревал в нем солдата.

— Спасибо, Хайдер, — сказал Абади.

Взобравшись на вершину, они оказались у невысоких, но отвесных скал, выросших на этом пологом пригорке.

Стоуна уже давно смутило, что он не уловил звуков, а главное, запахов лагерной жизни, к которым так привык, когда встречался с людьми Юсуфзы.

На первый взгляд вершина этого холма была соврем пустой, если не считать протянувшихся в обе стороны скал.

Пошарив взглядом, специальный агент тем не менее увидел кое-что, что могло бы быть этим «лагерем».

Небольшой колодец, напоминавший нору, виднелся немного дальше по холму. Уильям сразу догадался, что это и есть «стоянка».

— Они прячутся под землей, — проговорил Стоун.

— Верно. Должны быть тут. В кяризах.

— Где? — Удивился спецагент.

— В кяризах. В древних и давно пересохших водяных колодцах.

Стоун безуспешно попытался повторить неприятное англоговорящему человеку слово, но, видимо, получилось у него не очень. Ему даже показалось, что солдат с непроизносимым именем едва заметно скривил губы, услышав говор Уильяма.

— Хорошо, — вздохнул агент, когда они пошли к колодцу, — и где они? Они вообще знают, что мы придем?

— Я скажу вам больше. Они знают, что мы здесь, — проговорил Саид, осматривая раскаленные солнцем вершины скал.

Когда в колодце Стоун заметил какое-то движение, то напрягся. Сделался внимательным и чутки. Через несколько мгновений трое крепких мужчин-моджахедов выбрались из норы.

Агент заметил, что ноги их, по щиколотку оказались мокрыми. Видимо, там, под землей, все еще оставалась вода.

Стоуну еще не приходилось встречаться с «Аистами». Он ожидал увидеть суровых солдат в черной одежде, увешенных советским оружием. Тем не менее перед ним предстали трое мужчин в простых рубахах, шароварах и чалмах, защищающих голову от солнца.

Солдат в них выдавали только широкие советские ремни на поясе, да пистолеты, что носили эти люди в кобурах при них. А еще — ножи.

Тем не менее суровость лиц этих мужчин говорила сама за себя. Особенно Стоуна поразило одно лицо. Агент не выдал своего удивления.

Моджахед, который приковал к себе внимание агента, был высок и широкоплеч. Имел могучее тело и толстые, словно медвежьи, руки. Лицо его украшала широкая и густая черная борода.

Однако Стоуна удивила не она.

Лицо мужчины было обезображено. Вся его левая сторона представляла собой один большой заживающий ожог. Левый глаз побелел, словно бы сваренный в кипятке.

Саид Аббади поздоровался с мужчиной на Урду. Тот ответил кивком.

— Как ваша рана, Нафтали? — Спросил Саид.

Он знал о недавнем странном порыве Нафтали, напасть на советских пограничников. Знал также и о трех погибших Аистах, оставшихся на советской земле. Тем не менее благоразумно не стал упоминать об этом. Не стал, потому что знал — такой поступок не пройдет для Нафтали просто так. Рано или поздно ему придется встретиться с последствиями. Кроме того, он просто не хотел злить командира «Чохатлора».

— О чем ты его спросил? — Вклинился на английском Стоун.

— Прошу, тише, — ответил Абади, видя, как хмурится Нафтали, услышав тон американца, — вы обязательно обо всем узнаете. Пожалуйста, помолчите.

Американец недовольно засопел.

— Пришел. Хозяйчик, — разулыбался Нафтали, кивнув на Стоуна, — я бы с радостью приказал своим воинам высечь этого человека за его неуважительный тон.

— Мы с вами понимаем, что этого лучше не делать, — примирительно проговорил Саид.

— Знаем, — Нафтали посерьезнел. — Потому я все еще и не приказал этого сделать.

Абади не ответил, только кивнул.

— Я догадываюсь, зачем вы пришли, — сказал Нафтали.

— Мы уже три дня не получали от вас никакой информации. Возможно, что-то случилось? — Спросил Саид.

— Не получали, потому что я приказал отключить радиостанцию и не выходить с вами на связь.

Саид и Хайдер мрачно переглянулись.

— Я прекратил поиски вашего русского, — добавил Нафтали.

— Что? — Удивился Саид, — почему?

— Чтобы поговорить с тобой. Я знал, что в таком случае ты точно явишься лично, Абади.

— Очень опрометчиво с вашей стороны, — похолодел тон Саида. — У вас есть конкретная боевая задача и вы…

— Мне нужна информация, — перебил его командир Чохатлора, — и если вы хотите, чтобы мы продолжали искать, я должен ее получить.

— Информация, касательно чего? — Нахмурился Саид. — Я так понимаю, к нашему делу она не относится.

— Правильно понимаешь, — по-хозяйски кивнул Нафтали, — но я не стану продолжать поиски, пока не удостоверюсь, что мое требование выполняется.

— Вы зарываетесь, — не выдержал Хайдер и выступил вперед, — если будете самовольничать — вас просто лишат снабжения!