Как приручить дракона 5 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 9

— Идите, ребята, идите, — Вишневецкая встала, грациозным и естественным движением расправила платье, никого не стесняясь, пригладила мне рукой волосы, а потом чмокнула в щеку. — Я пойду к гостям, а потом — найду тебя. Ваша светлость…

— … да из меня светлость, как из говна — пуля! — заржал урук, поднимаясь с кресла и мигом заполняя собой всю княжескую приемную. — Нет уж, я настаиваю — Бабай есть Бабай! Мне эти титулы и прочая тряхомудия и нахрен не всрались.

— Тогда и для вас… Тебя! Ядвига, можно — Яся! — Вишневецкая сделала пару шагов к главному ордынцу и протянула орку руку, а он, не будь дурак, осторожно ее пожал. Как равный — равной.

Правильный все-таки парень, хоть и орк. С другой стороны — попаданец! Бог его знает, может, в той жизни он был очень-очень хорошим мальчиком, прямо как Джимми Хокинс? Хотя почему-то мне в это не верилось. Скорее какой-нибудь байкер, реконструктор-бугуртмен или экстремальщик — из тех, что без страховки на небоскребы залезают и к медведям обниматься лезут. Иначе какого беса для его духа самым подходящим приютом стала шкура черного урука?

Мажордом смотрел на нас явно осуждающе, молча порицая задержку, так что мы переглянулись и двинули сквозь открытые створки золоченых дверей. Я обернулся, провожая глазами Ясю, которая сделала мне ручкой — и упорхнула.

— Заходите, заходите… — раздался голос откуда-то сверху.

Мы вошли, двери захлопнулись, Бабай заозирался, а я, уже будучи человеком в плане общения с князем Яремой опытным, тут же уставился на потолок. Там у Иеремии Михайловича все было оборудовано: удобная оттоманка, ковры, подушки… Все это бес знает, как удерживалось вниз головой, но с него станется — небось, специальные чары какие-нибудь изобрел на этот случай.

Владыка Збаража ел сыр.

— Дор Блю, — пояснил Вишневецкий. — Отвратительно. Никогда не понимал этого удовольствия — жрать плесень.

И откусил еще кусок. А потом вместе с оттоманкой спланировал вниз, мягко перевернувшись в воздухе.

— Жаль, что пить вниз головой не получается, — посетовал он. — С другой стороны, если набрать, например, винца в тюбик, как у космонавтов, то дело может выгореть!

— Можно еще брать с собой шланжик, трубочку… Метров трех длиной, — посоветовал Бабай. — Поставить бутылку на стол, главное — прочно поставить, чтобы не соскользнула. Или сразу — бочонок! Туда запустить шланжик — и сюсёкать.

— Что делать? — удивился Иеремия Михайлович. — Как ты сказал?

Странная словоформа действительно прозвучала очень неожиданно — особенно от брутального и мускулистого черного урука, который говорил хриплым баритоном.

— Ну… Сюсёкать! Смоктать! Да ну вас, не предложу же я князю сосать, на самом деле! — явно растерялся орк.

— Га-га-га-га! — Вишневецкий захохотал так, что затряслись стены, и стали падать подушки с потолка. — Сюсёкать! Это ты от Феодора нашего Иоанновича набрался? Хо-хо-хо! У того — писюн, у тебя — сюсёкать! Что за ясельная группа, детский сад?

— Это… Ну, гы-ы-ы-ы! — орк не выдержал, и зараженный весельем старика тоже усмехнулся.

Ну, и я улыбнулся, для приличия. Два князя, один другого дуроватее… Один я — рыцарь в белом пальто красивый. Хотя нет, в белом пальто — это не ко мне, это к Курбскому.

— Итак! — Бабай стряхнул с себя смешливость и мигом посерьезнел. — Миссия выполнена, лярва поймана, внук ваш — в безопасности. Склонен думать — это было покушение, поскольку на Заруцкую эту Дмитрий Сигизмундович Вишневецкий имел некоторые виды…

— М-м-мда? — удивился Иеремия Михайлович. — Ну, у внучка определенно есть вкус, Заруцкая — девка справная! Хотя, кто ей лярву эту подсадил, и какие с этим последствия для организма образовались — с этим мы будем разбираться. А Курбский тут какого черта трется?

— А тут вроде как никакой подоплеки нет, он действительно развеяться пришел, на прием. За ним после какой-то истории в Великом Княжестве капитально присматривают… Но это скорее вот Георгий Серафимович расскажет, — ловко перевел стрелки на меня черный урук.

— А я что? Я в Сыскном приказе — внештатный консультант, мне не докладывают! — я поднял ладони в обезоруженном жесте. — Ну да, там была какая-то мутная тема с Вышемирским отделом, что-то с их начальником. Рикович наш, Иван Иванович, здорово бесился, поставил нового начальника — Караулова. А, да, я на последней работе едва не погорел…

— Погорел он… — Иереимя Михайлович состроил страдальческую мину. — Бабай, он прикончил Олельковича, Паца и Гольшанского. Всех троих. И сделал вид, что оно само! А Заславскую — отпустил. Потому что — женщина. Понимаешь?

— Ну ты это… Чудовище прям! — с нескрываемым восторгом глянул на меня ордынский атаман и запустил пальцы в свою шевелюру, растрепав волосы во все стороны. — За один раз — троих? Силен! А я еще спрашивал, как он заставил носферату выблевать свои жареные внутренности!

— А! — Вишневецкий широко улыбнулся. — Наверное, тот его покусал, да? Наш учитель — невкусный!

— Хуже урука? — удивился орк. — Меня один раз вампир укусил, так у него было несварение. Но, кажется, потрохами не рыгал. Расскажешь рецептик, Серафимыч? Это какой-то эликсир? Ты его заранее выпил? А с другой стороны — ты ж нулевка, какой, нахрен, эликсир?

— Расскажешь? — старый князь подмигнул мне, явно издеваясь. Но стоило отдать должное: моего драконского инкогнито он не раскрывал. — Ну, это ты сам решай, что и кому говорить. Меня другое волнует: не бывает таких совпадений! Курбский, носферату, лярва. Явление каждого из них по отдельности — уже большая проблема. Троих сразу — явный злой умысел…

Я поднял вверх руку, как примерный ученик. Два князя — старый и молодой, оркский и Збаражский — синхронно повернули головы в мои стороны.

— Ну-ка, ну-ка… Есть соображения?

— Есть дополнительная информация. Так уж вышло, что в самом конце третьей четверти из разных источников мне прилетела кое-какая информация по поводу Христофора нашего Радзивилла и того инцидента, который произошел в Горыни в связи с… — я замешкался.

— … с тем, что у меня была беда с башкой, — Вишневецкий сделал небрежный жест рукой. — Говорите при атамане смело, у нас с ним договор — наши дела — это наши дела, и их детали никого больше не касаются. И уж поверьте мне — даже менталисту уровня Заславской будет трудно вытянуть из Бабая хоть крупицу того, что он выдавать не хочет. Рассказывайте!

— Заславская и есть один из моих источников, — я смотрел на выражение лица урука: кажется, он прекрасно знал, о ком идет речь! — Второй источник — Сергей Рыбак, бывший соратник Холода, это…

— … братец Жевуского, — кивнул князь Ярема. — Жирного черта, который хвостом увивался за Кшиштофом Радзивиллом. Преме-е-е-ерзкий тип.

— Точно. Они хотели сделать из Вышемира сервитут. Но Рыбак быстро отказался от этой мысли, когда узнал, что такая идея исходит от Радзивиллов, и они готовы мигом ввести в город капиталы и людей своих клиентов. А еще Сергей Сергеевич узнал от меня о том, что немалая часть проблем, которые обрушились на город и горожан, были вызваны воздействием как раз несвижских некромантов… И Холод, и Рыбак — люди далеко не святые, но точно — мужественные и решительные, а еще — любят наш город, и продавать его чужакам никогда не намеревались. Особенно тем, кто так усиленно гадил нам — месяц за месяцем! Зборовский — новый земский предводитель — взялся круто, но его власть явно пошла Вышемиру на пользу, и влиятельные люди города с такими раскладами в целом смирились. Но не Радзивиллы.

— К чему ты клонишь? — прищурился Вишневецкий. — И вообще, садитесь давайте… Чай, кофе, спиртные напитки? У меня есть хороший каледонский виски, м?

— Ага, — сказал Бабай. — С такими разговорчиками виски — самое оно. Хотя вообще-то я почти непьющий. Но на два пальца — можно… Моих пальца!

Графин с янтарной жидкостью взлетел с дальнего столика, следом за ним утиным клином следовали низкие, толстые, угловатые стаканы. Лед стайкой выплыл из мини-бара, встроенного в стену, и все это великолепие принялось булькать, звенеть и переливаться в лучах света, которые исходили из магических ламп под потолком.