Соломенное сердце (СИ) - Алатова Тата - Страница 13

— Бедный Егор.

Даня поймал Полин внимательный взгляд, отодвинулся, отвернулся:

— Безобразно?

— Очень. Это пройдет?

— Через пару дней. Потерпи, ладно?

— Ты ошибся, — поправила его Поля. — Терпеть-то тебе. У меня ничего не болит.

— Ты можешь спросить, — предложил он, — я отвечу.

— А бывают руны, которые помогают лучше понимать людей? — тут же задала она вопрос, который так и крутился у нее на языке.

Его плечи дрогнули. Поля встала с камня и обошла, чтобы увидеть его лицо. Есть Даня все же не мог, уныло таращился на мясо.

— Зачем, Поля? Начнешь понимать людей — а там, глядишь, и жалеть научишься. Оно тебе надо? — мрачно пробормотал он.

Она вспомнила, как Егорка ревел, когда ее перевязывали после их вылазки на перевал. «Мне тебя так жалко», — виновато всхлипывал он, не заботясь о собственных ранениях.

Может, ей тоже так надо было: причитать над Даниными волдырями? Люди ведь понимают и жалеют друг друга?

— Что мы будем делать? — вместо этого уточнила Поля, с сожалением признавая поражение. Причитать ее ни в какую не тянуло. — Дойдем до ущелья и обратно? Или придется ждать твою вассу?

— Ждать не будем, — Даня со вздохом завернул мясо обратно, сделал небольшой глоток воды. — Чуда сказала, что будет там, когда бы я ни появился. Тогда я еще не знал о том, что в ущелье нет рек и ручьев и она не сможет туда добраться. Впрочем, может, это всего лишь байки. Или странная шутка. Или… или это какой-то дар, вассы бывают щедры с людьми, которые их забавляют. Вдруг там сокровище костяного змея?

— Ладно, — это ее вполне устраивало. Она любила дорогу, любую.

Даня замолчал с явным облегчением. Перевел дыхание — рваное, сиплое, побледнел, на лбу выступил пот.

Поля снова села на камень, так, чтобы касаться спины Дани плечом. Вернулась к своему обеду, прислушивалась к тягучей, густой, вязкой тишине.

Получится хорошая история для Егорки.

Вечер так и не наступил — кажется, здесь не было ни времен года, ни дня, ни ночи. Пасмурная серость, горы, неподвижность воздуха.

Даня шел, все чаще подрагивая, все крепче держась за Полину руку, а потом вдруг остановился, зажмурился.

— Что? — не поняла она.

— Мертвецы, — прошептал он, — прямо у нас под ногами. Много.

Поля посмотрела — каменистая тропа, ничего больше.

— Это какое-то наваждение, — заверила она Даню, встала перед ним, взяв его за обе руки. — Посмотри на меня. Смотри только на меня. Здесь нет ничего пугающего.

Он неуверенно кивнул, открыл один глаз, другой, его губы дрогнули.

— Не смей улыбаться, — велела Поля. — Давай обойдемся без крови, даже капли. Кто его знает…

Даня снова кивнул, огляделся, поежился. Его взгляд торопливо вернулся к Полиному лицу.

— Ты сможешь мне поверить? Моим глазам, а не своим? — спросила она.

— Ага, — решился он после паузы. — Хорошо. Пусть так, пока ты спокойна — я тоже буду спокойным.

— Наверное, это просто защита от всяких любопытных проныр вроде тебя, — Поля пошла вперед, Даня больше не отставал. Ей понравилось, что он быстро справился с собой. — Давай найдем какое-нибудь место для отдыха, незачем выбиваться из сил.

Они прошли еще около пятнадцати минут, когда Даня вдруг сказал:

— Вон та полянка выглядит симпатичной.

— Какая еще полянка, Даня! Тем более симпатичная!

Он поднял камешек, зашвырнул его куда-то влево. Камешек с тихим «чавк» исчез, едва коснувшись земли.

— Ого, — в голосе Дани было больше восхищения, чем испуга. Поля пригляделась: там, где исчез камешек, воздух словно подрагивал, как затаившийся хищник.

— Что еще ты видишь? — с интересом спросила она.

— Я слышу журчание воды, — ответил он задумчиво. — Это ведь тоже морок?

— Так, ушам своим ты теперь тоже не веришь, — объявила она. — У тебя ведь нет желания броситься в воду? Не хотелось бы с тобой драться, но если что — имей в виду, буду бить тебя прямо по губам. Вдруг ты потеряешь сознание от боли.

— Превеликая Дара, — невероятно, но Даню ее слова развеселили. Не до такой степени, чтобы он забыл о запрете на улыбки, но искорки запрыгали в его глазах. — Обещаю вести себя смирно, пощади, я тебе еще пригожусь.

— И не лень тебе трепаться, — покачала она головой и присмотрелась к пологому пятачку прямо возле скалы. Выглядело достаточно безопасно. Наверное.

Даня был совершенно счастлив.

И пусть у него все болело из-за гадкого проклятия, пусть ущелье постоянно менялось и насылало странные видения, страхи и уныние, пусть ему ужасно хотелось отлить, а желудок сводило от голода, — Даня все равно был счастлив.

При мыслях о грядущих приключениях и возможностях, которые сулил ему дар Поли видеть истинную суть вещей, голову слегка кружило. Ну и еще от разреженности воздуха высоко в горах — немного.

Девушка, которая не поддается иллюзиям, воздействию духов и смотрит прямо сквозь проклятия, — о, какая это ценная находка, какое чудесное знакомство! Как здорово, что однажды Даня заплутал в зимнем лесу и его чуть не сожрали заживо волки. Вот она, его награда. Его удача.

Главное, чтобы Поля и дальше оставалась на его стороне, а не следовала приказам князя. Соваться в Лунноярск Даня совсем не планировал, невзирая на угрозы снотворных рун. Он вовсе не собирался свергать местного наместника и становиться ручным правителем Загорья, во всем подчиняющимся Первогорску.

Город из янтаря и черного камня остался в прошлой жизни, и Даня не хотел иметь с ним ничего общего. Здесь князь не сможет до него дотянуться.

Главное, главное — по-настоящему очаровать Полю, но ему всегда удавалось хорошо ладить с женщинами. И до проклятия, и после. Хоть теперь и приходилось платить высокую цену.

Поля меж тем тщательно осмотрелась и указала на ровную площадку у подножья горы.

— Остановимся здесь, — сказала она и выпустила его руку, чтобы снять рюкзак.

Даня поежился — от самой земли ему послышался душераздирающий стон, преисполненный загробной муки. Стая воронов-скелетов пролетела над головой, отчего он невольно шарахнулся в сторону. Казалось, от скал сочился могильный холод, угрожая заморозить Даню до смерти.

Он торопливо скинул свой рюкзак, охнув от облегчения (спину ощутимо ломило), и снова схватил Полю за руку. Сразу потеплело, а вороны исчезли.

— Ой! — воскликнула она. — Ты ледяной!

— Дай мне минутку, — попросил Даня, прижимаясь к ней и люто жалея о своем временном безобразии. Такие раны способны напугать и отвратить кого угодно, но Поля не пугалась и не отвращалась. Равнодушная.

Она стоически терпела его, не пытаясь отодвинуться. Ждала, когда зубы у Дани перестанут плясать, а дыхание успокоится.

— Теперь понятно, — сказала Поля задумчиво, — почему это ущелье никто не может преодолеть. Оно действительно отгоняет всех любопытных.

— Без тебя я бы и половины пути не прошел, — покладисто согласился Даня и чуть погладил большим пальцем ее ладонь. Благодарно и трогательно, не так ли? К сожалению, некоторые срочные потребности так и сбивали его с лирического настроя. Как с переполненным мочевым пузырем очаровывать невинную девушку? И как уединиться, чтобы не попасть во власть нового кошмара? Судя по тому, как сильно он замерз за считанные минуты, ущелье способно воздействовать не только на разум, но и на тело.

Окончательно согревшись, Даня неуверенно отодвинулся, подозрительно оглядываясь по сторонам.

Скалы тут же заговорили с ним: «Уходи, уходи, уходи», — навязчивым стуком сердца пульсировали они.

— Поль, — с более-менее уверенной улыбкой спросил Даня, — как ты думаешь, вон за теми камнями нет обрыва или еще какой-нибудь ерунды?

— Я провожу, — без малейших колебаний отозвалась она.

Он шел рядом с ней, угрюмо размышляя о том, что все против него. И шрамы, и ущелье, и собственный организм.

Как только Поля оставила его одного и вернулась к стоянке, скалы надвинулись вплотную, норовя раздавить Даню, как букашку. Он изо всех сил старался не поддаваться панике и игнорировать очередную иллюзию.