Психолог для дракона (СИ) - Винсент Юлианна - Страница 24

"Что я за ведьма такая, если не могу себе музыку наколдовать?"— подумала я с раздражением.

В круговороте всех этих мыслей я и не заметила, как краски леса вокруг меня стали сгущаться. Я остановилась. Осмотрелась. Картина становилась очень похожей на ту, что была на экзамене у моих несмышленышей.

Из-за деревьев на меня стали надвигаться черные тени. Их тут называли Теневыми Призраками. Существа, питающиеся страхами. Я знала, что с ними нужно делать, но почему-то свет из глаз не вызывался. Я стояла и глупо моргала, видимо, дожидаясь, пока меня сожрут.

Потом я вспомнила, что это сон и ничего страшного случиться не должно. Следом пришла ещё одна мысль, что лес этот создала моя прабабка Эвелина, а я ее единственный наследник, значит, причинить мне вреда все эти существа мне не должны. Мысль была хорошая, но почему-то дрожью от страха меня все-таки начало пробирать.Дальше память услужливо подкинула первые четыре строчки прабабулиной подсказки:

"Страх изменит твою суть,

Застелив глаза туманом,

Помни кто ты, не забудь

Посмотреть в глаза изъянам."

"С детства ненавижу ребусы!— зло прорычала я про себя. —Эх, мне бы сейчас мой Рычун не помешал. Наверняка, дрыхнет, зараза, без задних лап и не спешит спасать свою Ведьму!"

Кроме стихотворной подсказки, в голову стали приходить старые образы из детства: вот отец приходит домой пьяный, вот бьёт мать, вот она ревет в ванной, вот бабушка выгоняет нас с матерью из квартиры.

Я открыла глаза и увидела, как один из Теневых Призраков обвивается вокруг моей ноги.

— Знаешь, друг! — обратилась я к тени. — Хотя, не друг ты мне, конечно! Если бы ты проделал со мной этот фокус лет восемь назад, я бы забралась в угол и рыдала от ужаса и безысходности. Но сейчас, хвала личной терапии, мне просто немного грустно от осознания того, что мое детство было именно таким.

Призрак прошипел мне что-то невнятное в ответ и растаял.

— А, так это так работает? — обрадовалась я, но как оказалось, рано.

Следующей страшной картиной оказался кабинет ректора, в котором он твердой рукой подписывал мое заявление и со словами:

— Наконец-то, я от тебя избавился! — махал мне вслед с улыбкой на лице.

Я зажмурилась. Мне не хотелось признаваться самой себе в том, что я боюсь того, что Горнел мной воспользовался. От этого страха, оказаться ненужной использованной вещью, в душу закрался ещё и червячок обиды, мол, чего он такой козел?! К нему присоединилась ложка стыда, типа, ну и дура, что дала ему, у вас даже свиданий не было. Следом поднялся гнев на него — козла, на себя — идиотку, на ситуацию и на весь мир, в целом. Ну и шлифанула я все это отвращением, от которого внутри меня даже затошнило.

Я сама не заметила, как опустилась на ближайший торчащий из земли камень, а Теневые Призраки медленно облепляли меня со всех сторон.Сквозь пелену нахлынувших на меня эмоций, я вдруг услышала знакомый голос:

— Анастасия! — голос был немного тревожный. — Анастасия, ты слышишь меня?

— Горнел? — я медленно, словно в тумане, с усилием разлепила глаза.

"Страх изменит твою суть,

Застелив глаза туманом", — навязчивые стихи опять всплыли в голове.

— Я так испугался за тебя! — с мягкой заботой проговорил ректор.Мужчина присел передо мной на корточки и теперь его красивые глаза с нежностью смотрели на меня снизу вверх. С одной стороны, я была так рада его видеть, а с другой — всё моё нутро напряглось от этого приторно-сладкого заботливого взгляда.

— Пойдем! — ректор встал и протянул мне руку. — Я знаю, как нам отсюда выбраться.

Я взяла его за руку и по инерции заглянула в глаза. Зрачок не изменился. Он всегда становился вертикальным, когда я прикасалась к Рычуну. Всегда! Даже если это было едва ощутимое касание. А тут ничего. Да и рычания его дракона в своей голове я не слышала. Это Лес Отчаяния на него так действует или тут что-то не так?

"Помни кто ты, не забудь

Посмотреть в глаза изъянам.

Когда в одном предложении есть слова "глаза" и "изъян", тут явно есть какой-то подвох!"— подумала я, но все же пошла следом за ректором.

Вот только шли мы почему-то не к выходу, а куда-то вглубь. Он то и дело беспокойно озирался, сложно ждал чего-то. Ситуация становилась максимально непонятной и возможности неожиданно лечь спать, чтобы в ней не разбираться, не предвиделось.

— Мне кажется, выход был в другой стороне, — осторожно проговорила я.

— Тебе кажется, — грубо отмахнулся ректор, но потом словно одумался и уже мягче добавил, — ты просто долго плутала.

"Вовсе я нигде не плутала, — ворчливо подумала я про себя. —Дурочку то из меня не надо делать. Шла себе по прямой."

— Сейчас мы перейдем вон тот мост над рекой и за ним будет выход, — почти радостно сообщил мне мужчина, продолжая тащить меня за собой.

— Откуда ты знаешь, куда нам идти? — с интересом спросила я, а подвох внутри меня лишь усилился, потому что никакой мост над рекой я не проходила.

— Я много изучал Лес в книгах, — немного нервно отозвался ректор.

— А книги в библиотеке брал? — он должен был среагировать на слово "библиотека". Вспыхнувшим взглядом, ухмылкой, игриво поднятой бровью, чем угодно.

— Конечно, а где же ещё? — и он среагировал, но не так, как мужчина, который несколько часов назад в порыве бурной страсти снёс в этой самой библиотеке несколько стеллажей.

Его брови сместились к переносице, а лицо приобрело недовольный вид, словно я задала ужасно тупой вопрос. Я неплохо успела изучить Рычуна и это был не он. Не Горнел.

Я резко остановилась и дернула руку, от чего рукав моего домашнего костюма задрался и оголил локоть. Мужчина тоже остановился, его глаза опустились на мою руку, а после вспыхнули лютой ненавистью.

Он грубо схватил меня за запястье и тыкая мне им в лицо злобно проорал:

— Когда ты, дрыш тебя раздери, успела?

Я не сразу поняла, что именно вызвало его такую бурную реакцию, а потом, приглядевшись к предплечью, разглядела замысловатую вязь татуировки.

Мозг, прочитавший кучу любовных романов про драконов и магов подсказывал, что ежели опосля страстного соития на теле стали появляться какие-то странные татуировки, то скорее всего это обозначает, что сегодня ночью между мной и Рычуном произошел ритуал истинности. А если учесть, что в этом мире Ведьмы всегда предназначались Драконам, то и тем более.

"Я дракону отдана,

И буду век ему верна!"– ехидно хихикнул внутренний голос в моей голове строчками из «Евгения Онегина».

"Теперь все стало понятно,— продолжала я думать про себя, —если бы это был мой дракон, он бы так не удивлялся татуировке. Значит, это точно не…"

Додумать я не успела, мой взгляд зацепился за лицо того, кто выдавал себя за Горнела. Оно пошло рябью, и весь его облик стал меняться. Рост становился ниже, лицо и фигура старели на глазах. Через несколько секунд передо мной стоял чуть сгорбившийся старик с лицом похожим на коршуна. Его теперь морщинистые, но, по-прежнему, невероятно сильные руки потащили меня вперед, злобно причитая:

— Ты такая же шлюха, как твоя бабка!

— Эй, дедуля! – возмущенно проговорила я. – Ты поаккуратней с оборотами! Если тебя в детстве мамка не до любила, то я тут не при чем!

Коршун резко выпрямился, наконец, отпустил мою руку и злобно шипя, развернулся ко мне:

— Мамка недолюбила, говоришь? – стал он медленно на меня наступать. – Моя мать была такой же шлюхой, как и все вы, Ведьмы!

На этих словах, он взмахнул рукой, и я отлетела в столб ближайшего дерева.

Это. Было. Больно.

Пока я пыталась прийти в себя от столь неприятного полета и болезненного приземления, Коршун подскочил ко мне и схватив, меня за локоть опять куда-то потащил, разъяренно приговаривая: