Гагарин: дорога на Марс (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 17

Оба не произнесли ни слова.

Когда давление поднялось до нормального, дышать уже было невыносимо. Стекло шлема запотело изнутри, поднять его было истинным счастьем и облегчением.

— Спасибо!

— Угу. Только надо решить, что делать дальше. Запасные шланги есть. Чтобы достать тот из-под антенны, надо снова открутить кронштейн.

— Это я виновата. Космонавт обязан сам следить за шлангами.

— А я за безопасностью работ. Виноваты оба. Как Лёлик в «Бриллиантовой руке»: сядем все!

Внутри станции придумали отмазку. На Землю ушло сообщение, что антенна установлена, но работу в космосе пришлось прервать из-за проблемы с шлангом у Чайки. Проблема будет устранена во время следующего выхода.

Каждый такой выход — это многие килограммы воздуха, доставленные с Земли, а значит, стоящие немалых денег и за здорово живёшь улетучившиеся в космос. Конечно, потребуется отчёт, но позже. Руководитель полёта принял доклад и сообщил, что на связи будет товарищ секретарь из ЦК.

Голос, раздавшийся в наушниках гарнитуры, Андрей не спутал бы ни с чьим, даже если бы о нём не предупреждали.

— Здравствуй! — сказал отец. — Иностранцы нас слышат?

— Наши реплики. Тебя — только я и Чайка-1.

— Значит так, сапфиры и корунды, яхонтовые мои. На «Салют-12» произошла беда, урод по имени Ференц Пушкаш захватил один из отсеков, грозился взорвать, выпустив водород в атмосферу, потребовал «сапсан» для посадки на Землю вне СССР. Зачем — не спрашивайте, об этом потом.

— Ксюха⁈ — в ужасе ахнул Андрей.

— С ними всё в порядке, но Пушкаш погиб. Мы не знаем, что конкретно из радиообмена перехватили американцы. Если вас вызовет Хьюстон, а такое технически возможно, не препятствуйте связи ваших туристов с ними, но сами прислушивайтесь. И будьте очень внимательны. От венгра-союзника никто ничего подобного не ждал, у вас вообще — пассажиры из недружественных стран. Глядите в оба!

— Есть! — хором ответили космонавты.

На фоне этого потерянный шланг и необходимость нового выхода в пустоту — просто слёзы. С другой стороны, на фоне двух ЧП, включая крушение шаттла, запросто начнутся углубленные проверки, и тогда их с Ларисой ошибка вылезет боком обоим.

— Причина крушения «Колумбии» известна? — уточнил Андрей.

— Только предварительная. При входе в плотные слои атмосферы разрушились плитки тепловой защиты в районе центроплана. Дальше можно представить, как бурлило пламя, фрагменты корпуса при температуре в три-четыре тысячи градусов посыпались внутрь. Остатки ракетоплана разметало на десяток штатов.

— Я же предупреждал! Чёрт побери, я говорил в отчёте, что в малой гравитации Луны камни, поднятые струёй из сопла, летают как дурные, колотят по корпусу ракеты. Так у меня всего-навсего МОК была, а не та американская дурища в десятки тонн! И моя без термозащиты, ей не надо приземляться!

— Да, — грустно согласился Гагарин. — Двое астронавтов тоже высказывали сомнения по состоянию оболочки. Мы предлагали опустить их на Землю в «сапсане», да те и сами имели полную возможность высадиться на «Скайлэб-2», там ждать рейса другого челнока, они редко летают полные под завязку, а стрёмную «Колумбию» вести домой на автоматическом управлении. Бляха муха, сблизились с нами и понадеялись на русское «авось», а теперь им даже хоронить некого. Ты её знал? Американку.

— Мисс Виттенберг? Мало. Общались часа три. Очень упрямая женщина. Сочла, что оставаться с нами в марсианской ракете более рискованно, чем возвращаться на шаттл. Всё равно — жаль её. И того парня, которого не видел, тоже жаль.

— Конечно. Берегите себя.

Как только прервался разговор, Эльвира клещом вцепилась: что случилось с «Коламбией»? Лариса рассказала про пострадавшие плитки термозащиты. Не стала скрывать, что обоих погибших предлагалось вернуть на Землю без риска для их жизни, но кто-то решил иначе.

Какие-то развлечения после этого были неуместны. А вот Кнут спросил по деловому:

— Я понимай, новая антенна не включена?

— К сожалению — да. Не успел присоединить разъём, пришлось срочно вернуться. У вас есть идея?

— Есть идея. Я прошу выход в космос. Вы — сопровождать. Заодно присоединить. Яволь?

Андрей обменялся с Ларисой взглядом. Тур за борт обойдётся пассажиру в миллионы марок. А он, похоже, знает больше, чем говорит. И готов пожертвовать целым состоянием, чтоб их выручить? Капиталист, но какой хороший человек!

Через полтора часа они уже открыли внешний люк шлюза. Андрей обрезал ножом болтающийся ларисин шланг, кроме зажатой под кронштейном части, и смотал его. Вставил кабель в разъём.

— Чайка-1, проверь, антенна ожила?

— Да, сигнал есть, — прошелестело в наушниках.

Немец не присматривался к его манипуляциям, просто стоял на корпусе, уцепившись ботинком скафандра за трос.

— Уберлойтнант! Я немного летать. Не волновайтесь.

Он оттолкнулся от стенки и плавно поплыл в пустоту, пока шланги и трос не размотались на всю длину, раскинул руки. Потом вернулся и снова прыгнул, уже в другую сторону.

— Чайка-1! — прошептал Андрей. — Посмотри в иллюминатор. Вот что мы могли сделать, а не стали.

Возможно, это было просто ребячество — кувыркаться в вечной пустоте в трёхстах километрах над Землёй на фоне синевы и белых облаков, под ослепительным солнечным светом, выбрасывая на это совершенно больные деньги… Но Андрей его не осуждал. Скорее — завидовал. Даже не богатству, хотя миллионы дойчмарок никому бы не помешали. Этот человек в пожилом возрасте сохранил молодую душу, способную мечтать и радоваться.

Его экскурсия имела побочный эффект. По возвращении к Андрею подплыла Лаура и попросила выход в космос на завтра. Что любопытно, после ужина в компанию звездоплавателей запросилась и миссис Хильштейн. Разве она — нищеброд по сравнению с остальными, откажет себе в столь экзотическом развлечении? Хоть оно, ой вей, не стоит таких денег.

Ларису в космос «уберлойтнант» больше не выпустил. Шепнул: всё, хватит, ты мне слишком дорога, чтоб рисковать ещё раз. Она не настаивала.

Англичанка и американка остались в полном восторге от забортного променада, Эльвира лишь сожалела о привязи.

— Мистер Андре, передайте своим боссам, что я была бы готова просить мужа доплатить ещё, лишь бы была возможность плавать свободно. С какой-то маленькой ракеткой, чтоб потом вернуться на станцию. О’кей?

— Конечно! — пообещала за него Лариса, переводившая просьбу. Оба других туриста охотно поддержали Эльвиру.

В день перед отлётным снова играли в теннис, почти все уже на равных, приноровившись к невесомости, предавались иным забавам. Но настроение было чуть грустное. Британка, самая сдержанная в плане выражения эмоций, и то посетовала: расставаться грустно, они все очень разные люди, но отлично ужились вместе. Немец радостно насвистывал, изучая результаты своего эксперимента, Лариса предупредила о примете, у русских считающихся плохой: если свистеть в помещении, денег не будет. Кнут осклабился и заверил: будут, много.

Когда улеглись на ночь, Андрей, словно по неотложному делу, нырнул в спускаемый аппарат своего «сапсана», Лариса через минуту присоединилась и оставалась долго, плюнув на необходимость конспирации. Они просто не могли оторваться друг от друга.

Когда на следующий день корабль с ней и с тремя туристами отвалил от станции, оставшийся космонавт почувствовал себя здесь одиноким как никогда. Мечтал о космосе? Теперь считал дни до окончания орбитальной командировки.

Скучать ему не дали. Через десять дней пристыковался новый корабль, пилотируемый Димой Мысковым, старым приятелем по Саратову. Тот вручил однокурснику трёх новых бездельников — канадца и двух американских миллионеров, все мужики, а сам полетел на ЕКС выручать астронавтов Европейского космического агентства, которым пора чем-то добраться на Землю, пока на шаттле спуск запрещён.

Мужики донимали капризами хуже женщин, и к исходу десятых суток Андрей считал уже не дни, а часы. Монотонные и утомительные процедуры по консервации станции, которой выпало некоторое время крутиться около Земли в автономке, принесли облегчение — он получил законное право не отвечать на дурацкие вопросы и выслушивать не менее дурацкие претензии. Хуже всего, что эти трое испортили отдых самим себе, нагоняя негативное настроение.