Гагарин: дорога на Марс (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 16

Ксения помчалась к кораблю за своим скафандром, а уже через сорок минут стояла в готовности у шлюза.

Когда они оказались за бортом, станция в очередной раз за время инцидента вошла в тень Земли. И хоть не в абсолютную темень, небо в космосе очень обильно усыпано звёздами, контраст был велик. Подняв светофильтр, девушка некоторое время приноравливалась просто смотреть и ориентироваться.

Масютин, кстати, подписывался точно попасть штырём физотсека в конус стыковочного устройства без манипулятора, орудуя только двигателями коррекции корабля. Леонов не позволил. Физическая лаборатория не имела внешних камер контроля стыковки.

Феоктистов, командующий группой в космосе, расположил людей на равном расстоянии от стыковочного узла. Предупредил:

— Отсек весит восемь тонн. Тяготения не чувствуем, но масса та же. Если вдруг промажем, ваша рука или нога окажется между конструкциями, сожмёт — мама не горюй.

«У вас несчастные случае на производстве были? Будут!» — Ксения вспомнила знаменитую фразу из фильма «Операция Ы». Некстати вспомнила.

Она держалась за трос, специально пропущенный вдоль центральных сегментов станции для перемещения в космосе. Круглая чаша стыковочного узла физического отсека неумолимо приближалась, большая, массивная. А ведь скоро придётся собирать здесь марсианский комплекс из элементов, в десять и более раз крупнее!

Феоктистов зацепился ногами за трос и смотрел на приближающуюся тушу. В руках держал пульт с джойстиком управления манипулятором.

— Сергей, Ксения. Сейчас я его захвачу. Каждый со своей стороны смотрите — ровно ли идёт в захват.

— Да, готовы!

Они обождали, пока отойдёт «сапсан» с Масютиным, чтоб перепарковать корабль на прежнее место. И уменьшить массу груза, перемещаемого манипулятором.

Когда корпус станции вздрогнул, и Феоктистов сообщил: замки сработали штатно, Ксения, пусть это неуместно, почувствовала неподдельный подъём. Да, день ужасен, измена Пушкаша и его гибель бросили чёрную тень на всё их пребывание на орбите. Но! Именно она обнаружила утечку метана. Она же справилась, помогая генералу и успокаивая бунтовщика, пока тому готовилась западня. Водород в отсеке был — двадцать килограмм сжиженного, и угроза разнести «Салют-12» ко всем чертям оставалась более чем реальной. Сейчас, пусть немного, ассистировала Феоктистову, подсказывая, как направить и соединить огромные конструкции.

Она — в космосе, при деле. И всё ей удаётся! Это дорогого стоит.

А по возвращении на станцию эмоции хлынули через край. Обняла Масютина и призналась, как волновалась за него.

7.

Крупногабаритные элементы конструкций выводятся на орбиту, ограниченные в размерах лишь внутренним диаметром обтекателя в головной части ракеты. Грузы, доставляемые «сапсанами» и грузовиками «Красная Пресня», должны вмещаться в отсек корабля, а предназначенные к внекорабельной работе — ещё и в размеры воздушного шлюза, оставляя место хотя бы одному космонавту.

Андрей втиснулся в шлюз, заполненный на две трети складной конструкцией «собери сам», и запустил программу проверки герметичности люка, ведущего в станцию. Только когда загорятся зелёные индикаторы, можно начинать сброс давления.

В космосе придётся провести до шести часов — дождаться выхода Ларисы с остальной частью оборудования, демонтировать неисправную антенну, закрепив её на корпусе станции до лучших времён и не засоряя орбиту мусором, собрать новую и прикрутить её на место старой, соединить кабели.

Амуницию дополнили сумки с инструментами на тросиках и приличным запасом болтов. Если упущенный улетит в космос, не погонишься же за ним. Интересно, что скафандр до сих пор наверняка хранит какие-то микрочастицы лунной пыли, не улетучился её слабый запах, не слишком приятный.

Наверно, это единственный скафандр в истории космонавтики, предназначенный исключительно для работы на орбитальных станциях и космических кораблях, но послуживший человеку для выхода на поверхность Луны. Снаряжение отца в том первом историческом полёте, правда, было ещё примитивнее, суставы едва сгибались, перчатки тоже не ахти по сравнению с современными. Как многое в СССР — быстрее, проще, на живую нитку, зато раньше, чем у американцев.

Связь с ЦУПом работала непрерывно, и хоть выходов в космос совершены сотни, внекорабельные операции рассматривались как действия повышенной сложности, оттого контролировались тщательнее других. Оператор запаздывал с ответами, непонятно — отчего. В воскресенье прошла информация о крушении «Колумбии», пока правда без уточнения причин, что ввергло Андрея, Ларису и трёх гостей в уныние, Эльвира даже нацепила чёрную ленточку на нагрудный карман. Но вряд ли это могло иметь практическое отношение к летающей гостинице «Салют-11».

Доложившись о нулевом давлении, Андрей распахнул внешний люк. Что происходит на Земле — пока не столь важно, пора сосредоточиться на задании.

Он вытащил элементы антенны и закрепил на крыше приборно-агрегатного отсека (или на стенке — в невесомости всё относительно). Закрыл люк. Сложил и сдвинул в сторону старую антенну, освободив место. Принялся собирать тарелку отражателя из сегментов, ожидая выхода Ларисы.

Она присоединилась только через час. Первым делом вытащила у него из разъёма кабель связи и свой. Если Андрей ожидал каких-то романтических слов или действий, второе в скафандрах не особо возможно, то ожидания не оправдались. Девушка прижала стекло скафандра к его шлему.

— Слышишь меня? Я отключила связь с ЦУПом на станции, вообще все приёмо-передатчики. Их приказ.

Голос доносился как из бочки, но разборчивый.

— Ничего себе… Во время выхода в космос⁈

— Подробностей не знаю. На «Салют-12» какие-то беспорядки. Поэтому, пока мы не контролируем обстановку на нашей станции, нельзя допустить, чтоб троица гостей имела техническую возможность связаться с Хьюстоном.

— Беспорядки? Что ты несешь?

— Сама не поверила. И очень волнуюсь за Ксюху. Но нельзя, чтоб иностранцы что-то заподозрили. Колупаются в своём. Работаем по плану. Потом узнаем подробности. Всё, разговоры только про железяки, если Кнут включит громкую на терминале.

Они вернули кабели в разъёмы. Андрей проверил, чтоб подруга нормально зацепилась за трос и не уплыла на длину шлангов и страховки. Говорили мало, он называл часть из второй половины комплектующих, Лариса подавала, он привинчивал на место.

Около Андрея выросла конструкция с параболической чашей на ажурной раме и с сервоприводом угла наклонения. Осталось передвинуть её на три-четыре метра, прихватить болтом центральный кронштейн, остальные крепления отщёлкнутся на пружинах и войдут в ответные части.

— Как тебе в космосе?

— Экзотика. Сильно отличается от Луны? Ну, кроме тяготения?

— Там резкие тени у полюса. Здесь или всё залито солнечным светом, без светофильтра ослепнешь, или удаётся находится в мягкой тени как сейчас. До выхода из тени Земли осталось минут пятнадцать-двадцать. Видела же через иллюминатор восход солнца, оно режет по глазам как лазерный луч.

— Да, — согласилась она. — В космосе красиво, ярко. И никто нас здесь не ждёт… Давай ставить железяку.

— Я сам.

Почему-то отверстия на основании антенны не хотели совпадать с резьбовым гнездом на корпусе. Андрей елозил ей туда-сюда, потом сдался и попросил Ларису помочь. Она подползла, ухватилась рукой за раму и удержала её, после чего болт как по волшебству чётко ввернулся в уготованное место. Андрей затянул его ключом, потом предупредил:

— Отпускаю пружинные фиксаторы.

— Хорошо.

И почему он не оглянулся…

Точнее говоря, оглянулся, когда было уже поздно. Шланги, медленно поплывшие за Ларисой, когда она двинула к антенне, как раз попали под один из карабинов. Щелчок — и кронштейн плотно придавил воздушную магистраль к обшивке.

На глазах начало светлеть, солнце выпустило первый луч над горизонтом.

Руки действовали как у молодого бойца, тренирующегося в скоростной сборке-разборке автомата Калашникова. Он выдернул шланги из клапанных разъёмов её скафандра, затем вставил туда свои. А потом они поползли, быстро перебирая руками, к открытому люку шлюза, благо — недалеко.