Натиск (СИ) - Старый Денис - Страница 36

Если на построение пехоты устремляется конница, то огнестрельщики выходят чуть вперёд и разряжают свои дробовики. До двадцати стальных шариков должны были существенным образом уменьшить число врага. И если подобных огнестрелов будет достаточно, а я рассчитываю на то, что в каждом десятке пехотинцев будет один огнестрельщик, то пехотное построение ещё больше усилится.

Но даже сейчас не могу даже придумать, какая сила может эффективно бороться с подобной тактикой использования пехоты. При этом, я уже меняю во многом способы ведения современной войны.

Между тем, нам нужно двигаться вперёд. О том, что в Братстве, да уже и на Руси есть пушки, известно многим. Когда я покидал Константинополь, византийские мастера уже начали свои эксперименты по созданию артиллерии. Уверен, что не пройдёт и года, когда Византийская империя начнёт производство пушек. Я не знаю достоверно, как те же самые византийцы узнали состав пороха, но частью они его уже производят. Благо, насколько мне было известно, ещё в крайне малом количестве.

Конечно же, не стоило рассчитывать на то, что мы останемся монополистами в производстве пороха, пушек, всего новейшего оружия. Человеческий ум устроен таким образом, что, если умелый ремесленник увидит какую-либо вещь по его профилю, поймёт, что это можно сделать, что уже кто-то подобное производил, то он будет усердно трудиться. Может, быть через огромное количество проб и ошибок, но мастер станет стремиться именно к тому, что он видел. Ведь главное — понять, что это возможно! Один ремесленник может и спасовать, решить, что он недостаточно умелый, но обязательно найдётся тот, который захочет и прибыль получить, и славу, и признание и доказать себе, что не лыком шит. Потому будет корпеть в своей мастерской настолько долго и так усердно, чтобы в итоге получилось то, что уже было создано, а в лучшем случае превзойти оригинал.

Я не видел ничего в плохого в том, что уже кто-то копирует наше оружие. Наоборот, подобное положение дел для нас выгодно. Мы, Россия, первопроходцы в огнестрельном оружии в Европе. Мы должны, понимая, что нам наступают на пятки, стремиться сделать ещё лучше, ещё больше, качественнее, смертоноснее. И тогда степное цунами, спровоцированное в иной истории Чингисханом, рассыплется о стену русского военного искусства и русской государственности.

Не будет отката по ремеслу, которое произошло после Батыева нашествия. Не будет разорённых городов, сёл, толп беженцев, ищущих новые относительно безопасные края. Не случиться массового голода, который произошел во время и после похода Бату-хана. Людей будет больше, стабильность будет, развитие. А куда развиваться, расширяться, хватит на многие поколения вперёд.

— Удивил, так удивил! — задумчиво сказал Ростислав Смоленский. — Такими ручными пушками… Мда.

У меня такое впечатление, что дядька царя хочет каким-то образом себя поставить выше, чем просто удельный князь. И в очередной раз он думает о том, что подобные хотелки нужно умерить, ибо чревато моим вмешательством. Новгород не даст соврать, как именно это может быть.

Ростислав Мстиславович очень умный человек, расчётливый, потому он, видит, что царская власть подкреплена не только словами, но и существенной военной силой, поостережётся делать опрометчивые поступки.

Нужен ли нам сильный смоленский князь? Он нужен. Смоленск сейчас является серьёзным центром русского речного корабельного дела. И корабли речные очень нужны, чтобы развивать торговые отношения как внутри России, так и за её пределами. Но, если Ростислав всё-таки решится на какие-то действия против царской власти, я надеюсь, что смогу точечно предупредить ситуацию. Ну, а брать на свою душу очередной грех… Порой, складывается ощущение, что я вижу чертей, которые с со смехом призывно машут мне рукой, периодически указывая на раскалённую сковородку.

— Что, воевода, тяготишься ты нами? — спрашивал изрядно захмелевший государь. — Уже к жене бы давно убежал!

— Как можно, мой цесарь? — нарочито весело отвечал я. — А с женой я успею пообщаться.

Пир лился рекой. Марта, которая некогда была у меня экономкой и не только, рассталась на славу. Она сейчас жена войта поселения Владово и всех прилегающих к этому городку сёл. Важная дама стала, уже третье дитя под сердцем носит. И у меня душа радуется, всё же Марта не чужая мне. Всех своих женщин пристроил…

А, нет. Элеанора Аквитанская все же развелась с французский королем, дал папа римский дозволение. И не от меня ли у нее сын Филипп? По срокам, насколько я знал, все сходится. Будет весьма интересно, как назовут меня в будущем, когда обязательно всплывет и то, что византийский император мой сын и французский король… Осеменитель венценосных девиц!

— Дозволь, государь, представить тебе моего головного торгового гостя. Он отвечает за все торговые дела на землях Братства, — сказал я и призывно махнул рукой Арону, который сидел на пиру недалеко от меня.

— Знаю такого. Ты лучшего торговца увёл из Киева. Из того, что я видел на твоих землях, товара у тебя очень много, понимаю, отчего Арон сбежал от моего отца, — сказал государь.

После посещения плановых тренировок пехоты и конницы Братства, лишь немного перекусив, я повёл государя, а также его многочисленную свиту смотреть, как производится бумага, как работает стеклодувное производство, а также на производство сельскохозяйственного инвентаря. Я сам косил траву косой-литвинкой, пахал новейшими плугами землю. Пусть делают заказы, а то мои земли уже перенасыщены инвентарем.

— Вот же… — сказал государь, и вновь почесал щёку.

Да, случился небольшой казус. Русского царя не совсем дружелюбно встретили пчёлы. На территории суздальских земель Братства располагалось уже более тысячи пчелиных ульев. И это становилось не только залогом богатой жизни, но и проблемой для населения. Мало того, я знал, что один человек даже умер от укусов пчёл. И пусть улья старались ставить на окраинах поселений, все равно. Однако, то количество мёда и воска, которое вырабатывались на моих землях, уже можно было сопоставить со всем объемом добытого лесного мёда на Руси. И царская свита это оценила.

— Я помню, купец, насколько красивая была у тебя дочь, — чуть заплетающимся языком сказал государь.

Я несколько подобрался. Знаю, как сильно любит мой тысяцкий Лис свою жену Рахиль. Он же за нее хоть и царю мстить станет. Рахиль — женщина, которая способна пленить любого мужчину одним только взглядом. Был момент, когда я сам почти был пленён этой женщиной.

Для царя, собственно уже женатого, было приготовлено несколько девиц, которые могли бы скрасить его пребывание на моих землях. Но это точно не Рахиль. И не думал я, что придется, но сегодня одна из девиц придет к Мстиславу в опочивальню.

— Чего насупился, старик? — рассмеялся русский вседержитель. — Не стану я девку стращать. Да она и не девица, мужняя, и про то знаю.

Большая часть присутствующих заржали, как кони. Такой наш государь! Любит скабрезные шуточки выдавать. А мне это и нравится! Главное, чтобы за всеми этими шутками не скрывалась черта характера царя, когда он глуп и превращается в того, кого в будущем могли бы назвать «солдафоном», что интересуется только войной, а на экономику забивает. А ещё, нужно внимательно присмотреться к Мстиславу Изяславовичу, не станет ли второй царь всея Руси алкоголиком. Уж больно лихо он вливает в себя разные напитки.

— Поговори, Арон, с моим человеком, он также твоего роду племени! — сказал царь и словно потерял интерес к купцу.

Из-за стола по левую руку от государя встал худощавый мужичок невысокого роста, с залысиной, смуглый, с тёмно-карими глазами. Это был Михаил. Однако, на самом деле, мужчину звали Моисеем. Но он не так чтобы давно стал выкрестом и принял православие. Однако, часто, когда иудей надевает на себя православный крест, в нём всё равно остаётся что-то от иудаизма. А ещё, для меня до сих пор остаётся загадкой, почему именно эти люди были, остаются и будут одними из самых успешных торговцев.