Я вернулся. Том 5 - Байяр А. - Страница 23

— То есть, если бы я прямо сейчас попросил вас воссоздать сыворотку, вы не смогли бы этого сделать?

— Сейчас я не смог бы вспомнить даже формулы элементарных компонентов, господин Валкер, — мотнул мужчина головой. — То есть… Алекс, — быстро исправился он. — Столько лет прошло… А создать сыворотку с нуля, не зная формул для проведения конечных этапов, не сумел бы и тогда.

На этом моменте Джина бросила взгляд на химика через зеркало дальнего вида и, когда мы с сестрой переглянулись, кивнула. Значит, не лжет.

— Только не говорите, что собираетесь пойти по стопам вашего отца и попытаться воссоздать… это, — с нотками страха в голосе произнес господин Сон. — Ни к чему хорошему такая затея не приведет. Я вам точно говорю!

— Почему же вы так считаете? — спросил я, поглядывая то на дорогу перед собой, то на озадаченное лицо преподавателя. — Кажется, отец был совершенно иного мнения о сыворотке, раз уж столько сил потратил на ее создание.

— Вовсе нет. Вернее… сначала да, профессор Волков намеревался создать универсальное лекарство, которое позволило бы людям быстрее оправляться от ран и болезней. Нам обоим это казалось делом достойным, которому можно было бы посвятить всю свою жизнь…

— Но?.. — протянул я, как только мужчина сделал продолжительную паузу.

— Он слишком увлекся. Идея универсального лекарства переросла в нечто большее.

— Полную модификацию генома? — подсказал я.

— Включая необратимые изменения в работе головного мозга. Изначально это казалось невозможным, но спустя время профессор принялся выводить всё новые и новые формулы, проводя в лаборатории сутки за сутками без перерывов и отдыха. Мне с трудом удавалось поспевать за ним. Занимаясь приготовлением одного компонента, я мог спустя несколько часов получить от него новую формулу, а практически завершенную работу утилизировать. Тяжело как морально, так и физически. Более того, эксперименты с животными постепенно сошли на нет. Они уже не давали четких представлений об эффективности сыворотки в той мере, в которой это было необходимо…

— Были и другие подопытные, помимо меня?

— Всего двое. Вы и… ваша нерожденная сестра. Но мне и этого хватило, чтобы усомниться в адекватности Александра.

— Тогда почему вы продолжили ассистировать ему? — поинтересовался я, бросив быстрый взгляд на Джину. Остекленевшим взглядом она уставилась на бардачок, а нижняя ее губа мелко подрагивала.

— Потому что на кон было поставлено многое. Я дал себе обещание пройти весь путь до конца, и отступать на тот момент казалось уже слишком поздно. Но даже несмотря на пропажу профессора, вряд ли нам удалось бы довести наш проект до завершения.

— Почему? — продолжал наседать я.

— За несколько дней до того как Александр должен был вернуться на Хвангапур из Штатов, он решил остановить проект на текущем этапе. Отправил мне четкие инструкции… Исходя из них, мне необходимо было уничтожить всю документацию, которая относилась к нашим исследованиям. Электронным носителям он не доверял, поэтому всё хранилось на бумаге. В лаборатории, в его кабинете. Все папки с документами и формулами для приготовления компонентов пришлось бросить в резервуар с концентрированной серной кислотой, чтобы от них даже следа не осталось.

— И вы сделали это?

— Сделал, безо всяких вопросов, — мгновенно последовал ответ господина Сона. — Точнее, вопросы у меня появились. Много вопросов. Но я их не задавал. Доверился безоговорочно, как и всегда. И после этого…

— Авиакатастрофа, — процедил я сквозь зубы.

— По новостям передавали, что его самолет пропал со всех радаров где-то над Тихим океаном. Конкретное место было неизвестно, и поиски тоже ни к чему не привели. Вся семья профессора Волкова будто бы… растворилась. Так же, как все документы и формулы, которые он приказал уничтожить.

— Он не говорил, по какой причине работа над сывороткой должна быть остановлена?

— Нет, но я догадывался по какой, — вздохнул мужчина. — Думаю, что он… осознал последствия, к которым может привести ее создание. Именно тогда, когда мы уже были близки к ее завершению, чтобы переходить к этапу более массового производства, а не к одиночным действиям. Можете называть это предчувствием, но я понимал, что всё закончится именно так.

Некоторое время мы ехали молча. Дал химику небольшую передышку перед тем, как перейти к сути. И лишь когда мы заняли один из дальних столиков в пустующем «Анекан Джансо», я посчитал, что можно продолжить наш разговор. Большой заказ на троих был сделан, а мать Хёншика уже суетилась на кухне с его приготовлением.

— Господин Сон, — начал я, тщательно подбирая слова. — Дело в том, что все наработки моего отца еще двадцать лет назад были выкрадены из лаборатории. Сейчас я говорю не только о формулах для создания компонентов сыворотки, но и обо всех его исследованиях целиком. С нуля до конечного этапа.

— Этого не может быть, — твердо заявил мужчина, явно уверенный в своей правоте. — Профессор никому, даже своему личному ассистенту не давал доступа ко всем исследованиям, и уж тем более не хранил их в лаборатории. Никому он не доверял так, как самому себе, так что формула сыворотки всегда находилась в строжайшем секрете.

— И я охотно в это поверил бы, господин Сон, если бы не…

Мой рассказ о ведущихся в настоящее время исследованиях с участием доктора Сугахары Арато и сотнях подопытных людей растянулся надолго. Хозяйка лапшичной уже успела накрыть на стол, а мы с Джиной — плотно пообедать. Только преподаватель аналитической химии, сидящий напротив нас, так и не притронулся к еде. Понимаю. Страшные истории вообще умеют отбивать аппетит. Особенно те, что основаны на реальных событиях.

— А теперь я спрошу у вас, — обратился я к мужчине, как только история о современных модификантах подошла к концу, — действительно ли вы уверены в том, что никто из сотрудников лаборатории не мог получить полный доступ ко всем наработкам моего отца?

— Я… — пролепетал побледневший химик, глядя в пустоту, — … точно… точно уверен, что в нашей лаборатории они не хранились. Даже если бы кто-то взял на себя смелость сделать копии абсолютно всех записей до единой, то сыворотку, опираясь исключительно на них, завершить бы не удалось. Только если…

— Если?.. — изогнул я бровь.

— Только если среди наших сотрудников не оказалось бы человека столь же гениального, как ваш отец. И таких людей я не припомню.

Следующая догадка напрашивалась сама собой, и я тут же поспешил подвести к ней.

— Мы с сестрой, в самом деле, были единственными подопытными?

— Да. Других у профессора не было.

— А если он продолжал свою деятельность в Штатах?

— Для нее не было создано подходящих условий, и Александр сам говорил мне об этом. Работа над сывороткой велась только в Хвангапуре. В отсутствие профессора лабораторией временно заведовал я. Занимался приготовлением компонентов, поставками веществ и ведением сопроводительной документации.

— Готовый продукт когда-нибудь пропадал из лаборатории?

— Нет. Никогда. Готовая сыворотка сразу же помещалась в инъекционный шприц, затем в герметичный контейнер и запечатывалась. Доступ к контейнерам был только у профессора.

— Но не каждая партия выходила удачной? Были ли утилизации?

— Утилизации… были. Человеческий фактор присутствовал. Какой-то из компонентов уже на этапе завершения мог дать негативную реакцию…

— И кто отвечал за утилизацию? — на эмоциях подался я вперед, понимая, насколько же мы близки к истине.

— Младший персонал лаборатории. Вся партия сливалась в герметичную емкость, а после вывозилась и утилизировалась по всем стандартам безопасности, принятым на любом фармацевтическом предприятии. С составлением актов и…

— Вы пользовались специализированными услугами? Или утилизация отходов целиком и полностью проводилась младшим персоналом?

— Мы… — тут господин Сон снова замешкался с ответом.

— Акты составлялись ими же?

— Мы не могли бы доверить это сторонним компаниям. Так что… На что вы намекаете, Алекс⁈