Я вернулся. Том 5 - Байяр А. - Страница 24

— На то, что не вся забракованная сыворотка могла подвергаться утилизации, вот на что, — раскрыл я перед химиком карты и, тяжело вздохнув, откинулся на спинку стула. — При большом желании даже герметичный контейнер можно было бы вскрыть, а информацию в актах подделать. Если кто-то из числа младшего персонала втихаря вкалывал себе даже списанную сыворотку…

— Но это же смертельно опасно! — широко раскрыл глаза господин Сон. — Последствия этого могли быть… непредсказуемыми. Кто вообще пошел бы такой риск?..

— Полагаю, тот, кому нечего терять, — заключил я, скривив губы. — А также тот, у кого уровень амбиций примерно такой же, какой был у моего отца. Второе можно скрыть от посторонних, но вот первое частенько всплывает на поверхность. Например, неподъемные долги или тяжелое заболевание с возможным летальным исходом. И если у вас уже появился кто-то на примете, — не смог не заметить, как крепко в этот момент задумался мужчина, — убедительно попрошу вас поделиться своими мыслями. Вы ведь хорошо помните людей, с которыми столько лет проработали бок о бок? Так кто же мог бы подходить под это описание?

Хвангапур, лаборатория профессора Александра Волкова.

Двадцать два года назад…

Шумно втянув пропитавшийся химикатами воздух и резко выдохнув, молодой ассистент профессора уселся перед компьютером и белой тряпочкой промокнул проступившие на лбу капли пота.

Вот опять. Целый день кропотливой работы насмарку только лишь потому, что в формулы снова были внесены изменения. Завтра придется начинать всё сначала. Новое время кипячения, перегонки и фильтрации, а еще заказ и поставка веществ, которые ранее в состав компонентов не входили. Если так пойдет и дальше, то Вуну придется овладеть телепатией и научиться заранее предугадывать мысли Александра, иначе времени на изготовление партии останется еще меньше…

— Вун, ты здесь⁈ — неожиданно прервали уединение парня, ворвавшись в химическую лабораторию без стука.

Запыхавшаяся лаборантка с перекошенным от страха лицом на пороге явно ничего хорошего не предвещала. А ведь Вун и так торчал здесь уже вторые сутки без единого намека хотя бы на короткий отдых.

— Что случилось? — нахмурился парень, развернувшись на кресле вполоборота.

— Джу Минхо… — сбивчиво начала та, борясь с отдышкой. — Он загружал цистерны… в грузовик…

— И что дальше? — нетерпеливо перебил химик.

— … а потом упал. Вроде, дышит… Сознание потерял, может?.. Но в чувство не приходит. Что… что с ним делать⁈

— Черт, этого только не хватало… — раздраженно процедил Вун сквозь зубы и, поднявшись из-за стола, отправился на улицу следом за перепуганной лаборанткой.

Опасения девушки были понятны. Вызывать сюда какие-либо службы, в том числе скорую помощь, сотрудникам не дозволялось категорически — это привлекло бы лишнее внимание к лаборатории. А уж если Минхо в процессе работы чем-то надышался или свалился с ног от банальной усталости, то приводить его в чувство придется собственными силами, как и отвозить в больницу.

Когда Вун вышел из здания через запасной выход, младший лаборант всё так же лежал на асфальте. Лицо его казалось белее халата, накинутого на плечи, а одна из цистерн с утилизированной сывороткой валялась рядом. Впрочем, закупорена она была плотно — содержимое от удара с землей не разлилось, и на том спасибо.

Остальные сотрудники сгрудились возле потерявшего сознание Минхо, споря между собой и решая, кому же из них придется отвезти паренька в больницу после окончания тяжелого дня. Само собой, желанием сделать это никто особо не горел.

— Вот как… — задумчиво протянул я, когда господин Вун замолчал. — Никакой скорой помощи, никакой полиции… Такими, значит, были указания моего отца? Но разве лаборатория тогда не принадлежала семье Чен?

— Именно им она и принадлежала, но зарегистрирована была как мелкое фармацевтическое предприятие, — пояснил мужчина. — Производство пастилок от кашля, болеутоляющих лекарств и прочего. Если бы правительство прознало о том, какие исследования профессор Волков вел на самом деле, без суда и следствия дело не обошлось бы. А если бы еще и факт проведения опытов на живых людях вскрылся…

— Но как они догадались бы о том, что там происходит? Группа парамедиков вряд ли принялась бы что-то разнюхивать, приехав на вызов.

— На тот момент мы не знали, отчего Минхо потерял сознание. И если бы причиной этому стала повышенная концентрация используемых нами веществ в его организме… Попусту рисковать не хотелось.

— Но потом причина всё же выяснилась?

— Да. Причина его состояния выяснилась в тот же вечер, — покачал химик головой. — Именно я взял на себя ответственность отвезти Минхо в больницу после безрезультатных попыток привести его в чувства. И увы, это была не усталость…

Хвангапур, частная клиника в районе Чжунчхо.

Двадцать два года назад…

— Третья стадия?.. — пробормотал Вун, сидя в кабинете напротив доктора и с трудом веря в озвученный им диагноз. — Но как такое возможно? Никаких… никаких симптомов я за ним не замечал.

— Господин Джу уже полгода состоит на учете в отделении онкологии, хотя, по правде говоря, даже так он обратился к нам слишком поздно. Рак головного мозга — само по себе коварное заболевание, и симптомы его проявляются далеко не сразу. К сожалению, дискомфорт человек начинает ощущать с третьей или четвертой стадии, и к тому моменту оперативное вмешательство уже не гарантирует выздоровление.

— А как же лучевая терапия?

— Господин Джу предпочел от нее отказался, — последовал ответ лечащего врача.

Вун уже догадывался, по какой причине его коллега это сделал. Лечение онкологии — процесс дорогостоящий, а Минхо всего лишь год назад выпустился из института. Да, профессор Волков прилично оплачивал работу даже младших своих лаборантов, но этих денег всё равно не хватило бы на покрытие всех медицинских расходов.

У молодого парня просто не оставалось другого выбора, кроме как пичкать себя таблетками в надежде на ремиссию. И при всём этом коллегам своим он не сказал о заболевании ни слова. Продолжал вкалывать наравне с остальными, пока в конечном итоге не свалился без сил.

— Какой тогда прогноз? — бросил химик взгляд на подсвеченные рентгеновские снимки. — Сколько ему осталось?

— В лучшем случае около двух лет. Но не больше. И даже если бы господин Джу прямо сейчас решился начать прохождение лучевой терапии, вероятность ремиссии составила бы всего процентов… двадцать.

— Двадцать процентов? — переспросил я, и господин Сон кивнул. — Вот уж, действительно, человек, которому нечего терять… Выходит, наш главный кандидат — младший сотрудник лаборатории по имени Джу Минхо?

— Минхо первый, кто пришел мне в голову, это так, — неуверенно произнес мужчина. — Но…

— Дайте-ка угадаю, — сложил я пальцы в замочек перед собой. — Он мертв?

— Скончался еще за неделю до того злополучного рейса.

— А причина?

— Точная причина лично мне неизвестна. Вроде как попал в аварию. Автомобильную. В какой-то момент не явился на работу, а немного погодя…

— То есть, — снова перебил я химика, — спустя два года после того, как вы узнали о диагнозе Минхо, он всё еще исправно продолжал работать в лаборатории? Ему ведь два года жизни и обозначили. К тому моменту рак уже должен был перейти в терминальную стадию. Этот парень и с кровати встать не смог бы без посторонней помощи. Это вас не смутило?

— Я думал об этом, но, поверьте, проблем мне тогда и своих хватало с лихвой. Лабораторией в отсутствие профессора заведовал я. Слишком многое навалилось, а улучшение состояния Минхо списал на ремиссию. Мы так и не поговорили, как следует, после его обморока, да и не спешил я сам поднимать разговоры подобного рода. Не так уж мы были с ним близки, чтобы лезть в чужую жизнь.